Идущие на смерть приветствуют тебя!

В то же время мои руки неторопливо путешествовали по ее затылку, потом спине, затем спустились на поясницу и легонько коснулись ягодиц. Девушка опять попробовала отстраниться, но я уже схватил ее за задницу и прижал к себе. Она подчинилась и я медленно гладил ее через одежду.

Наконец, мы закончили целоваться и оторвались друг от друга. Либерия смущенно улыбнулась и я увидел, что она сильно покраснела. Солнце постепенно опускалось за горизонт и его лучи уже не били в лица людей, а просто мягко подсвечивали их. Вот и сейчас заходящее светило осветило белое и нежное, но залитое краской лицо Либерии.

— Какой ты, однако, — сказала она, коснувшись опухших губ. — Нахальнее императора будешь.

— Куда ему до меня, — махнул я рукой. — А ты куда собралась, я тебя не отпущу теперь.

Она развернулась было, собираясь уйти, хотя я сомневался, что она сможет пройти сквозь разгоряченную толпу. Я схватил ее за талию и снова прижал к себе, а Либерия уперлась мне кулачками в грудь и отстранилась.

— Любите, любите друг друга! — закричал нам какой-то мужчина и тоже попытался поцеловать Либерию, но я мягко отпихнул его.

Оглядевшись, я увидел, что вокруг творится вакханалия. Матроны и девушки, все женщины, что были в толпе, лежали на земле обнаженные. Их окружили многочисленные мужчины, целовали и обнимали, а некоторые уже занялись с ними любовью. Все это действие происходило на все окрестности вокруг, куда только не кинь взгляд.

Даже Марикк взгромоздился на одну из пышных матрон и усердно обрабатывал ее знойное тело, а женщина обняла его шею руками и повторяла: «О да! О да!». Рядом с ними уже стояли еще трое мужчин и ждали своей очереди. Я понял, что если уложу сейчас здесь Либералию, то мне придется делить ее с другими, а мне этого не хотелось.

Поэтому я взял девушку за руки и повел от алтарей к городу.

— Куда мы идем? — только и спросила она.

— Куда-нибудь подальше, в укромное место, — ответил я, ведя ее за руку.

— А если я не хочу? — капризно спросила она. — Если я хочу остаться здесь?

— Я скажу нет, — сказал я и дернул ее за руку, чтобы не отставала и не упиралась. — Слушайся своего императора.

— Ты мне вовсе не император, — крикнула она и ойкнула, потому что сразу двое мужчин начали лапать ее грудь, пытаясь вырвать из моих рук.

Я оттолкнул их, снова дернул ее за руку и потащил за собой. Мы пробрались сквозь орущую и гудящую толпу, где все как будто сошли с ума. Несколько раз Либерию снова чуть было не выхватили у меня из рук, но я, конечно же, не выпустил столь лакомый кусочек местным хищникам.

По дороге в город толпа нисколько не уменьшилась, наоборот, становилась все больше. Причем, как я заметил, количество лиц, относящихся к прекрасной половине человечества, тоже увеличивалось по мере приближения к Равенне, словно их выпускали оттуда с наступлением сумерек.

Поскольку общаться со все большим количеством народа вовсе не входило в мои планы, я повел Либерию в сторону от дороги, к окрестностям, туда, где в сгущающейся темноте многообещающе темнели ломаные силуэты скал. Там мы могли найти укрытие от любопытных взоров и сполна насладиться обществом друг друга.

— Куда мы идем? — то и дело спрашивала девушка и я ощутил себя коварным похитителем, унесшим прекрасную принцессу за тридевять земель. — Я хочу туда, где люди. Я хочу праздновать Либералии.

— А что же мы собираемся сделать, как не это? — ответил я вопросом на вопрос. — И вообще, на, пей вино и больше не задавай вопросов.

Людей вокруг было все меньше, но они все равно попадались группами и парами. Все смеялись и хохотали. Некоторые разожгли костры, хотя еще было достаточно светло. Чего у них имелось в наличии без меры, так это вина, оно лилось рекой.

Когда Либерия выпила кувшин, она нисколько не изменилась, просто схватила меня пару раз за плечо, остановила и мы снова начали целоваться. Причем девушка с каждым разом целовалась все более жадно и страстно, как будто мы делали это в последний раз. Хм, впрочем почему бы и нет, все возможно, мы ведь можем больше никогда не увидеться после сегодняшней ночи.

Хоть и с продолжительными перерывами, но мы все-таки с грехом пополам добрались до вожделенных скал. Вожделенных в прямом смысле этого слова, потому что мы оба уже сгорали от желания. Как я говорил, несмотря на то, что я не испытывал недостатка в женщинах, Либерия, тем не менее, невероятно возбуждала меня, так что я был готов повторить свой вчерашний ночной подвиг.

Найти удобное укрытие в скалах оказалось тоже непросто. Выяснилось, что не один я такой умный. Скалы уже оккупировали другие влюбленные парочки, свив в глубинах расщелин удобные любовные гнездышки.

Отовсюду раздавались страстные ахи и охи, еще больше возбуждающие нас, несчастных любовников без крова. Куда бы мы не тыкались, всюду самые удобные места были заняты. Я уже готов был плюнуть и устроиться с Либерией прямо на земле неподалеку от скал, но как раз в это мгновение нашел-таки укромную пещерку в скалах.

Между прочим, туда тоже устремились какие-то возлюбленные без определенного места жительства, но мы оказались быстрее и со смехом забежали туда. Разочарованные соперники отправились искать счастья дальше.

— Ну, наконец-то, — сказала Либерия, обернувшись ко мне, когда мы очутились наконец в завоеванной пещерке. — Я уже устала ходить туда-сюда.

Я хотел медленно коснуться ее, нежно взяв за талию, но девушка уже часа взяла инициативу в руки. Обняв меня, она скинула с себя опостылевшую тунику и в мгновение ока раздела меня.

Мы остались полностью обнаженные. В пещерке уже стемнело, но света было достаточно, чтобы я мог оценить великолепие ее тела. Вот уж кто воистину мог называться воплощением богини Либеры, так это моя нынешняя возлюбленная.

Бедра у нее были словно вырезаны из мрамора, а груди походили на спелые груши. Ох, благодарю вас боги, за эти подарки, ниспосланные вами такому греховоднику, как я.

Я расстелил на полу пещеры плащ и уложил Либерию. Девушка лежала, глядя на меня, разметав волосы и полусогнув ноги в коленях. Пространство между бедрами у нее утопало в загадочной тени.

Я наклонился к ней и снова поцеловал. Некоторое время мы молча целовались, а потом я начал ласкать девушку рукой и она застонала. Я продолжал ее целовать и с удивлением обнаружил, что она дрожит.