Иерусалим обреченный (Салимов удел; Судьба Иерусалима)

– О'кей, я передам, - пообещала Сьюзен.
– Теперь спи. Хорошего сна, Бен.

– Люблю тебя.
– Он пробормотал что-то еще, потом глаза его закрылись. Дыхание стало глубже.

– Что он сказал?
– переспросил доктор.

Сьюзен сдвинула брови.

– Похоже на "Закрывайте окна", - сказала она.

Вернувшись за пальто, она застала в приемной Еву Миллер и Хорька Крэйга. Порыжевший меховой воротник Евы определенно предназначался для торжественных случаев, а на Хорьке болталась слишком большая для него куртка мотоциклиста. У Сьюзен потеплело на душе.

– Как он?
– спросила Ева.

– Думаю, все будет в порядке.

Сьюзен повторила диагноз врача, и Ева как будто успокоилась.

– Я так рада. Мистер Мерс такой хороший человек... Ничего подобного у меня никогда раньше не случалось. А Флойда Перкинсу Джиллеспи пришлось запереть в вытрезвителе. Хотя он вроде бы и не пьян. Просто как-то не в себе.

Сьюзен покачала головой:

– Это на Флойда совсем не похоже.

На минуту наступило неловкое молчание.

– Бен - славный парень, - сказал Хорек и погладил руку Сьюзен. Недели не пройдет, как он встанет. Вот увидите...

– Я уверена, - согласилась Сьюзен и сжала его руку.
– Ева, скажите, отец Кэллахен - это священник из Сент-Эндрю?

– Да, а почему вы...

– Так... любопытно. Послушайте, спасибо вам обоим, что пришли. Если бы вы смогли заглянуть завтра...

– Решено, - отозвался Хорек.
– Правда, Ева?
– он обнял ее одной рукой за талию. Это требовало немалой длины руки, но он справился.

– Конечно, приедем.

Втроем они вернулись с Джерусалемз Лот.

Мэтт не закричал по обыкновению "Входите!" в ответ на ее стук. Вместо этого из-за двери раздалось тихое и нерешительное: "Кто там?".

– Сюзи Нортон, мистер Берк.

Он открыл дверь, и девушка ощутила самое настоящее потрясение, увидев, как изменился Берк. Он выглядел постаревшим и измученным. В следующую минуту она заметила, что у него на шее висит тяжелое золотое распятие. Оно так странно выглядело на потертой фланелевой рубашке, что Сьюзен чуть не засмеялась - но удержалась от смеха.

– Заходи. Где Бен?

Она все рассказала, и его лицо вытянулось:

– Так Флойд Тиббитс решил разыграть оскорбленного возлюбленного? На редкость некстати... Майка Райсона сегодня привезли из Портленда к Формену. И наша поездка в Марстен Хауз, видимо, откладывается...

– Какая поездка? Причем здесь Майк?

– Хочешь кофе?
– спросил он машинально.

– Нет, я хочу выяснить, что происходит. Бен сказал, вы знаете. И я хочу, чтобы вы мне объяснили.

– Это легко сказать, - произнес он. Легко Бену сказать. Сделать труднее. Но я попробую.

– Итак?

Он поднял руку:

– Сначала вот что, Сьюзен. Вы с матерью заглядывали как-то в новый магазин.

– Да, конечно. Ну и что?
– удивилась Сьюзен.

– Можешь ты рассказать мне об этом месте? И, что еще важнее - о хозяине?

– О мистере Стрэйкере?

– Да.

– Ну, он совершенно очаровательный. У него просто придворные манеры. Он сделал Глэдис Мэйберри комплимент по поводу ее платья, и она покраснела, как школьница. Он расспросил миссис Боддин о ее перевязанной руке - она обожглась - и дал ей рецепт какой-то мази. Сам написал. А когда вошла Мэйбл...
– Сьюзен рассмеялась.

– Да?

– Он предложил ей кресло. Да какое! Настоящий трон. Красного дерева. Сам притащил из другой комнаты, улыбаясь и болтая с прочими дамами. Но оно, должно быть, весило не меньше трехсот фунтов. Он водрузил это кресло посреди комнаты и подвел к нему Мэйбл. Под руку, представляете? А она хихикала. Видели бы вы, как она хихикает! И он подавал кофе. Очень крепкий и очень хороший.

– Стрэйкер тебе понравился?
– Мэтт внимательно наблюдал за ней.

– Это все относится к делу?

– Может быть, да.

– Хорошо. Вот вам женская точка зрения. И да - и нет. Пожалуй, я к нему чувствовала легкое сексуальное влечение. Пожилой человек с очаровательными манерами. О таком сразу скажешь, что он умеет заказывать французские блюда и знает, к чему подходит какое вино - да не просто, красное или белое, а какого урожая и какого виноградника. Таких людей тут не бывало - это уж точно. Но ничего женоподобного в нем нет. Ловкий, как танцор. И, конечно, есть что-то привлекательное в человеке, который так откровенно лыс.
– Сьюзен немного смущенно засмеялась, задавая себе вопрос, не наговорила ли она лишнего.

– Это - отчего "да". Теперь - отчего "нет"?

Сьюзен пожала плечами:

– Это труднее. Я думаю... я думаю, что почувствовала в нем какое-то скрытое презрение. Цинизм. Словно он играл какую-то роль, дурачил нас. Потом - налет снисходительности.
– Она подняла неуверенный взгляд.
– И мне почудилось в нем что-то жестокое. Не знаю, почему.

– Кто-нибудь что-нибудь купил?

– Ничего серьезного, но его это, кажется, не огорчило. Мама купила югославскую полочку, а миссис Петри - раздвижной столик, но, по-моему, это и все. Он не расстроился. Все просил рассказать своим друзьям и заходить, не стесняясь. Этакое старосветское очарование.

– И как, по-твоему, люди были очарованы?

– В основном - да.
– Сьюзен мысленно сопоставила энтузиазм своей матери по поводу Р.Т.Стрэйкера с ее устойчивой нелюбовью к Бену.

– Партнера его ты не видела?

– Мистера Барлоу? Нет, он в Нью-Йорке, что-то покупает.

– В самом деле?
– Мэтт спрашивал скорее сам себя, чем Сьюзен.
– Этот ускользающий мистер Барлоу!

– Мистер Берк, может быть, вы лучше объясните мне, что все это значит?

От тяжело вздохнул:

– Вероятно, я должен попробовать. Все, что ты мне сейчас рассказала, настораживает. Очень настораживает. Все так хорошо сходится...

– Да что же это, наконец?

– Я должен начать с того, как встретил Майка Райсона у Делла вчера вечером... мне кажется, что это было сто лет назад.

К тому времени, как он закончил, часы показывали двадцать минут девятого.

– Кажется, все, - подвел итог Мэтт.
– А теперь не притвориться ли мне Наполеоном? Или рассказать тебе о моих астральных встречах с Тулуз-Лотреком?

– Не говорите глупостей, - отозвалась Сьюзен.
– Что-то происходит, конечно, но только не то, что вы думаете. Сами знаете.

– Знал до этой ночи.

– Если не кто-то другой, так, может быть, Майк сам это сделал. Больной, в бреду...
– Сюзи сама почувствовала, насколько неубедительно звучат ее слова, однако не отступала.
– А может, вы заснули, и вам все приснилось.

Он устало пожал плечами:

– Как можно защищать утверждения, которые не может принять всерьез ни один разумный человек? Я слышал то, что слышал. Я не спал. И вот, что меня пугает... сильно пугает. Все пишут, что вампир не может просто войти к человеку в дом и сосать его кровь. Майк Райсон ночью приглашал Дэнни Глика. И я сам пригласил Майка!