Иглы мглы
Шрифт:
СИВЦЕВ ВРАЖЕК
Павлу Антокольскому
Переулок Сивцев Вражек.Сколок сказочных речей.В этот каменный овражекчеловеческий ручейзатекает… Здесь — заказникзданий, мыслей и фонем.Чувств непреходящих праздникздесь витает надо всем.По булыжинам горбатымЗдесь влеклась арба невзгод.В переулке за Арбатомптица Вымысла живет.Я иду к поэту в гостичерез страны и векаи густых метафор гроздьятак и сыплют с языка.Расписной, как тульский пряник,льнет и ластится косяк…Сивцев Вражек, я — твой данник.Получи сполна ясак.ДОРОГА В БОЛДИНО
Дорога в Болдино. Онавела влюбленного поэтачерез миры и
ПОЭТ
Неясно над Пушкиным небо.Опять фонари не горят.И словно в бездонные недрашел металлический взгляд.Но скажешь ли, что безучастенсейчас он к стихии людской:вне споров, удач и несчастийнавек вознесен над толпой?!Затем ли все шире дорогак нему; и по ней мы идем;что скрыта живая тревогаза этим обветренным лбом?В любую эпоху и эрупоэт не боится свинца.К барьеру, к барьеру, к барьерудоносчика и подлеца!Пока не окончена дума.Пока еще тесно в груди…И вечности черное дуло,как слава, еще впереди! * * *
Лежит раскрытая тетрадь.Текут стихи простым размером.Как просто взять и написать:"я знаю, жребий мой измерен…"За веком пролетает век.Но столько Правды было в этом,что повторяет человекпроизнесенное поэтом!НА БЕГУ
Было холодно. Я без пальтопоспешал вдоль чугунной ограды;да и что изменяет порядок,если жизнь, словно цирк шапито,сквозняку изначально подвластна(рвется запросто жесткий брезент);это в юности — приз и презент;тряска — чем не лекарство и ласка.Было холодно не оттого,Что бежал одинокий и сирыйдух боялся словесных усилийнепременно представить егов виде куце подстриженных строчек,перевязанных бантиком рифм…Пусть браним мы себя и корим,но еще неприглядней подстрочник.И в ознобе тревоги слепойя пиджак запахнул потеплее.Продолжайся и длись, эпопея.Если певчий, то мерзни и пой! СНЕГИРЕК
Снегирек, снегирек,свой подай голосок!Снегирек посажен в клетку.Красногрудый снегирек…Прыгает он редко-редко.Тихо в уголок залег.Он пшено не клюет.На рябину не глядит.Звонких песен не поет.Встрепенется и молчит.Неприступна клетки дверь.Каково ему теперь?Объяснили мне, сказалиочень простенько:был он куплен на вокзаледальним родственником.О, веселье появленьяклетки в комнате!"Доченьке на удивленьезапакованаптичка-невеличкав палец ростиком…Пусть посмотрит, как отличномашет хвостиком".Снегирек забился тихо в уголок.Красноперый неподвижный узелок.Бусинка-глазок мелькнет-пропадет.Неужели он в неволе пропадет?Словно кровью, клетка мечена ржой.Я бы выпустил его, да — чужой.Я бы выпустил его — нагорит?!Да куда ж он, дурачок, полетит?Холода кругом стоят, холода.Эх, короткие вы, птичьи года!Снегирек, снегирек,редкий резкий голосок. ВЫБОР
Вдруг заболели уши у меня.Я долго маялся, пока не догадалсязаткнуть их ватой. Целый день спокойноходил везде, лишь приглушенно слышадвиженье жизни… Музыкой казалисьшумы, а шорохи совсем исчезли.Воздушные шары так опадают,когда шутник иголкой их проткнет;лишь вялая резина на ветрубеззвучно парусит, напоминаяо бренности… Но наверху блаженствая вдруг
подумал: "Что, если придетсяголовоногим вкрадчивым моллюскомвсю жизнь прожить, мечтая лишь о пище,о сне да тишине?.." Затычки прочья выбросил. Сверлом вонзилась больи тотчас же, голубушка, притихла.Биенье жизни гулко захлестнуломеня своей упругой полнотой. * * *
Признаюсь вам: я долго был рабом…О нет, я не ворочал камня глыбыи не носил цепей, не бился лбом,как поначалу вы решить могли бы.Я не знавал капризов госпожии не был пленником одной известной страсти,что заставляет поступать в пажии стариков сплошной козырной масти.Раб вдохновенья, я десяток летгордился этой сказочной судьбою,но как-то понял, что заслуги нетв словах, не продиктованных тобою.Дарованное свыше — не позор,но мне сейчас куда дороже сталаспособность отличить от соли сор,в руде заметить крапинки металла.И я жалею, что не испыталвсех потрясений сумрачного быта,чтобы воскликнуть: "Гляньте, кем я стал!а кем я был… Все мной самим добыто!" ВОСПОМИНАНИЕ
Я шел с товарищем, о чем-то рассуждал;о книгах, вероятно, о поэтах(кого-то вдохновенно осуждал,кого-то скупо ободрял, при этомвитийствуя…). Вдруг, обнажая страсть,лицо товарища предстало строгим ликом;он стал рассказывать, полуоборотясь,о сыне, языком почти великим.Слова простые, образуя связь,казались дивным стихотворным слитком;и разрезала губы, как алмаз,сказал бы я — волшебная улыбка!(О, детства сказочного золотая рыбка!)Я шел, как с вами, как сейчас иду;Свернул неторопливо в переулок…Стихи ли выпевались на ходу?.О чем-то мысль мелькнула… Мысль мелькнула. * * *
Обожаю графику зимы.Эти ветви — черные на белом.Редкие прогалины земли,снежным заштрихованные мелом.Радуюсь рельефности мостов,разрезающих тяжелый воздух,свежести и нежности мазковкраскою, замешанной на звездах.* * *
Дай мысль,дай формулу,дай жестиных не надобно торжеств!Пророк, восстань!Верши же суд свойво мне, в другом,во всех присутствуй!Как эта резкая весна,ручьев упругая возняпреображают незаметнотакой обыкновенный мир,так Время ставит молча метуна наши лица в этот миг. ШИПОВНИК
А. Т.
Здесь кустарник так густо разросся;Не шиповник, а скрытник огня.И на тысячу разных вопросовне нашелся ответ у меня.Я запутался в сонме иголок,окружавших искомый предмет,оговорок, да и отговорок;словом, второстепенных приметэтих пламенных чистых бутонов,сквозь листвы кружевной абажурворожащих по-детски бедово:обожгу, обожгу, обожгу…Чтоб, навеки запомнив такое,видел из-под приспущенных векя, по сути, и не бестолковый,а такой шебутной человек,это сходство разящее с мысльютой, к которой я руки простер…И качался зеленою высью,не кончаясь на этом, простор.ТРАВНИК
А. А. Михайлову
Мне приснилось: волшебный травник я листали, как листья, его шелестели листы.Эти травы не виданы в наших местах,небывалой они красоты.Обнялась трава адамова головас печальной плакун-травой;прикрыш, тирлич и разрыв-трававздыбились над землей.И недетский ужас мне горло сковали волосы поднял мои;они качались, словно трава;холод густел в крови.Сон колыхался, как зыбкий туман.Сердце стучало сильней: "Замри!"И на месте цветастых, как ситцы, полянмне открылись клады земли.Но не взял я ни камня, и злата не взял;и во сне, словно бы наяву,я траву нечуй-ветер усердно искал,одну нечуй-ветер траву.Мне говорили: "Смешной чудак!Травы не бывает такой.Что же ты ищешь? Зачем же ты так?Брал бы что под рукой!"Пусть молва будет тысячу раз права,повторяется вновь и вновь;все равно существует эта трава,свободная, как любовь!Где же, где же эта трава?Где же моя любовь?Поделиться с друзьями: