Иглы мглы
Шрифт:
КОВШ
Я напьюсь воды холоднойиз утиного ковша.В дальнем яростном походеключевая хороша.А потом, сказав спасибои желая отдохнуть,на сенник отправлюсь, ибозавтра снова долгий путь.Сквозь прорехи ветхой крышибуду на небо смотреть,и заглянет мир притихшийв сеном пахнущую клеть.Будет долго-долго сниться,как, от счастья не дыша,я холодную водицупил из звездного ковша. ДУБОСЕКОВО, ПОЛЕ БРАННОЕ
Поэма
"Что знаю о своем отце? Мне не было и четырех лет, как началась война. Отец уходил на фронт летом 1941 года. Он тогда сфотографировался со мной, тот снимок сейчас в Центральном музее Вооруженных Сил СССР. На еще мокром негативе выцарапал буквы:
"И за будущее дочки ухожу я на войну".
Надпись звучит как поэтические строки.
Отец сочинял стихи… Каким был отец, знаю по рассказам матери, родных, панфиловцев, с которыми он воевал…"
Мы — дети лет послевоенных,а что мы знаем о войне?В своих вопросах откровенныхмы понимаемы вполне.Что нас влечет, зовет и мучит?Понятия добра и злане только книжны и научнык нам память крови перешла.Ту память не измерить словом,она в полуночной тишиприходит бдением бессоннымвести ночной допрос души.Живем тревожно, беспокоясьза поколение свое…О, наша память — наша совесть,Мы не свободны от нее!Единственная несвобода,что человечеству нужна!Нам памятнее год от годаОтечественная война.И мне, ровеснику Победы,сегодня не заснуть опять.СпешуИз книги "ПРОЩАНИЕ С ДОМОМ"
(Пермь,1981)
ЗИМНЕЕ УТРО…
И вдруг поймешь: не то, не такты жил, не тем дышали — выбежишь на белый тракт,домашняя душа!Чтоб ветер губы обметал,чтоб в теле бился токи воздуха сырой металлв тугие бронхи тек!И мысли свежие придути оживят уют:он сквозняком насквозь продут,чьи песни вслух поют!Все после бега, после гори просмоленных лыж,где ветер выстрелом в упори снег, как рваный пыж!О, этот бодрости заряд!И я, как мальчик, рад,что будит зимняя зарякоторый день подряд! УТРЕННИЕ СТИХИ
А. К.
Когда светает и застенчивовыходит город из тумана,как целомудренная женщина,не признающая обмана;когда досужий ветер шашнямис листвой ничуть не озабочени все наносное, вчерашнеележит за рубиконом ночи;когда твои друзья и близкиееще во тьме лежат вповалкуи сам ты с поисками истиныне выглядишь смешным и жалким,тогда и впрямь душа участвует,как равная, в заботах мира,не отягощена несчастьями,частица вольного эфира.И сам ты кажешься не пленникомказенных предписаний бытаи не пассивным современникомСтаханова и общепита.Сегодня ты поднялся затемноИ полноправно, как рабочий,решительно и основательноускорил отступленье ночи.День прибыл на минуту в области,не зная о твоем усердье.Бухой сосед бежал к автобусу,рукой массируя предсердье.Он тоже полон был открывшимсяпростором, новой встречей с миром;бежал с мечтою о несбывшемся,бок о бок с Данте и с Шекспиром.* * *
Я с дочерью играю в шашки.Такая древняя игра.Такие старые замашки,что новые вводить пора.Вот снова дамка лихо рубити шашка истово свистит…А дочь проигрывать не любит,но и поддачи не простит.Ей хочется сыграть на равных.Переиграть меня всерьез.Она проигрывает славнодо самых настоящих слез.ПРОЩАНИЕ С ДОМОМ
В отцовский дом не ворочусь я умирать.Он продан. Прожит. Заселен другими.Отца и мать, как прежде, не обнять;а им не прошептать родное имя.Как нужно жить? Я понял к тридцати,что нужно быть с любимыми нежнее.Успеть сказать последнее "прости",пока не стало встретиться сложнее.Я перед всеми очень виноват;был груб словами, чувства в сердце прятал;и вот сейчас свиданию не рад;будь без свидетелей, так, кажется б — заплакал.Отец, сожги последнюю ботвуна нашем опустевшем огороде;пусть сизый дым прольется в синеву;мы все очнемся зеленью в природе.Я буду, может быть, чертополох,какой-нибудь репейник приставучий;но страшно, что очаг оденет мох,что наш огонь зальют дождями тучи.Мы встретимся… Без голоса ночьмимы будем шелестеть свои печали;а кто-нибудь в испуге замолчити тут же зябко поведет плечами…Давайте не откладывать речейи за столом почаще собираться;ведь даже самый слабенький ручейи то ледком не хочет покрываться.Мать! Мамочка! Я не писал тебеи писем-то порой, в стихах не славил;а вот сейчас, поверь, не утерпели для тебя рифмую против правил.Спасибо за большую доброту!Она передается по наследству;и если я настиг свою мечту,то этим, как и всем, обязан детству.Я слово, словно птенчика, в горстинесу и выпущу, как отогрею…Как хорошо, что все же к тридцатия стал сентиментальней и добрее.Давайте будем жить начистотуи одарять друг друга чувством, словно хлебом;тогда и самую высокую мечтумы вынянчим под эти чистым небом. ПИСЬМО
Анне
Не медля, милая, ответствую(как только выдалась минута)о том, как шла скала отвеснаяпо направлению маршрута.Она уральским горным поясомвсе время высилась над намии явно угрожала поездумертворожденными камнями.Так, стоя у окна вагонного,я на нее нет-нет поглядывали что-то вспоминал знакомое,что в городе всегда откладывал.Я думал: под такой же стенкоюи наша жизнь, как поезд, катится…Девчонка с острыми коленкаминаденет беленькое платьице.Бежит, веселая, к любимому,предвидеть дара не имея,что разрушительной лавиноюзамужество спешит за нею.Что дети и соседи вздорные,бессонница — грядут камнями…Нельзя быть от земли оторванным,раз к ней привязаны корнями.Так тень стены, меня преследуяоттиснулась и отразилась.Стемнело. Ночь была последнеюкартиной, что еще грозилась.Измучен маятой дорожноюна общепринятой постели,я позабыл про все тревожное…Да было ль то на самом деле?Но мысли записавши наскорои марку налепив почтовую,все ж посылаю я с опаскоюстихи депешею готовою.* * *
Ты как солнечный луч промелькнулана закате гудящего дня,и среди обступившего гуластало пусто в душе у меня.Что мне чувств беззастенчивых рынок?Разговоров случайных прибой?Я бы в ливне молчания вымок,чтобы встретиться взглядом с тобой.Если ж вправду нам слово дается,чтобы не было в мире темней,твоим именем, именем Солнца,заклинаю вернуться ко мне!Разве жатву сулят суховеи?Ждут плодов, если почва гола?И, наверное, смерти страшнееодиночества серая мгла.Ты как солнечный луч промелькнулана закате гудящего дня,и среди обступившего гуластало пусто в душе у меня.Показалось на миг, что напраснывсе заклятья, что выхода нет,что не кончится ночь — но всевластноо тебе мне напомнил рассвет.И сраженный таким единеньемнашей жизни и жизни светил,сам предстал я природы твореньеми страданья ее повторил. * * *
Переменчивей погодытвой необоримый нрав.Заглянуть бы через годы,шею выгнув, как жираф.Где, и как, и кем ты станешьв неоглядном далеке:легким облачком растаешь,канешь каплею в реке…И сумею ли пробитьсячерез тысячу преград(бедный, хоть не бледный, рыцарьвстрече с вечностью не рад)чтобы в той потусторонкетень свою с твоею слитьв зыбкой водяной воронке,в тучке, не уставшей лить?. * * *
Обрывком сна, глухого к доводам,как бы иголка в стоге сена,в событиях большого городаты затерялась постепенно.Сошли на нет коса и платьице,запястье с жилкой голубою;и только день недели — пятницаказался связанным с тобою.Сперва не понималось судорожно,что ты по-прежнему прилежнокому-то веришь вновь безудержно,глядишь внимательно и нежно.По-прежнему туман окуривалдеревья в сквере…Толку мало!Взмахнула челкой белокуроюи, словно растворясь, пропала.О, чувств напоминанье! Больно ли,когда оно из настоящих!Скамейка с щелями продольнымипохожа на почтовый ящик.Мелькни среди деревьев, платьице!Сведи сравнение насмарку.Нет-нет и лист кленовый скатитсядепешей без почтовой марки…Нет-нет… Лишь мертвый не взволнуется,приняв природы настроенье;как скверик оперный на улицувломившись вспененной сиренью.
Поделиться с друзьями: