Игра с отчаянием

— Какое создание? — искренне не понял Ёшики.

— Я так понимаю, кошку, — предположил Марти, пожимая плечами.

Кёко кивнула.

— Погоди, то есть ты убила его из-за того, что он стал рисовать вместо кошек кроликов? — в ужасе спросил Акихико, не отрывая взгляда от преступницы.

— Нет, — Кёко покачала головой. — Это всего лишь заставило меня в нём разочароваться. Просто из его последних рисунков я поняла, что именно он сделал нечто ужасное в прошлом. Именно он, — Кёко сжала кулаки, так что её ногти впились в ладони, — убил… моего единственного друга… Он отрезал ему голову… Он… У-таро… — Кёко перешла на безумное бормотание и, схватившись за голову, задрожала от ярости, вспоминая подробности того рокового дня: липкая густая кровь на белой пушистой шёрстке единственного создания во всей школе, которому Кёко была небезразлична; маленькая голова с длинными ушами (левое из них слегка надорвано), валяющаяся неподалёку от тельца; и кошка, облизывающая останки…

— Можно поинтересоваться? У-таро — кролик? — методично уточнила Эрика. Сейчас она холодно смотрела на охваченную безумием Ирису. Супер Детектив испытывала к ней отвращение: она не могла не презирать её так же, как Ирису Кёко, несомненно, презирала её саму из-за кошачьей натуры.

Кёко шумно вдохнула и вновь закинула таблетки в рот.

— Он убил У-таро, — холодно проговорила она. — Я любила его, а он оказался убийцей. И тогда я решила, что будет справедливо, если он умрёт так же, как У-таро.

От её тона у многих по спине пробежали мурашки. Она так легко говорила о том, как отрезала живому человеку голову, что это не могло не приводить в ужас. Дэймон нервно сглотнул и, запустив руку в волосы, пробормотал:

— Неужели, для вас жизнь кролика то же самое, что и жизнь человека, Ирису-сан?

Кёко презрительно взглянула на него и хмыкнула.

— Я была бы счастлива, если бы вы все сдохли, как тот противный Кот… То есть, Супер Лжец, — с искренней ненавистью заявила она. Пока все приходили в себя от такого безжалостного заявления, она вновь перевела взгляд на Марибель и вдруг жестоко улыбнулась. От этой улыбки Супер Мечтательница невольно вздрогнула, и ей стало не по себе. А Кёко, склонив голову набок, заговорила вновь, покосившись на Минато: — Кстати, Арисато-сан, вам будет интересно узнать, что, пусть Хан-сан и рассказала вам о своём происхождении, она скрыла одну очень важную деталь. Дело в том, что она ещё до третьего убийства знала, что вокруг этого места находится барьер, пожирающий наши отрицательные эмоции. Да-да, я слышала ваш разговор с Усами-сан в тот день, — добавила она, обращаясь к Супер Мечтательнице.

Кёко победоносно взглянула на Марибель и удовлетворённо заметила, как та побледнела. Собственно, побледнела далеко не она одна. Для всех остальных эта новость стала ужасающим откровением. На лицах присутствующих отразились разные степени шока. Но больше всех был неприятно поражён Минато.

— Это правда? — спросил он у Марибель дрогнувшим голосом, надеясь услышать отрицательный ответ.

Та опустила глаза, боясь встретиться с ним взглядом. Она не могла точно сказать, почему скрыла эту информацию: то ли боялась отрицательной реакции на свои способности, то ли всё ещё не могла до конца довериться Минато. Но факт оставался фактом: она знала правду и молчала. Марибель слабо кивнула. Минато побледнел ещё сильнее, хотя, казалось бы, куда уж больше. В душе разлилась странная горечь. Он низко опустил голову и стиснул зубы, почувствовав внезапный приступ головной боли.

Тем временем Тау в неподдельным интересом наблюдала за разворачивающимся действием. Её глаза блестели. Внезапно кукла воскликнула настолько громко, что её голос отразился эхом от стен, а у некоторых заложило уши:

— Как здорово, что вы его уже видели, Мечтательница-сан! А теперь, — Тау загадочно ухмыльнулась, — как насчёт того, чтобы поделиться впечатлениями с окружающими?

Марибель широко раскрытыми от ужаса глазами уставилась на неё. От перспективы вновь увидеть этот кошмар у неё перехватило дыхание и начался приступ паники. На это Тау безжалостно оскалилась и щёлкнула пальцами. В то же мгновение в помещении потемнело, лишь чтобы в следующий миг всё озарилось режущим глаза алым светом от сплетений причудливо изогнутых пугающих линий. Глазам одноклассников предстало нечто — сеть трещащих, будто от тока, красных полос света, пульсирующих, словно живой организм. Один вид такого барьера вселял в сердце ужас, точно какая-нибудь из линий вот-вот ухватит тебя за ногу и затянет в пучину отчаяния. Во всём этом кошмаре сияла его хозяйка: Тау с безумной улыбкой сидела на своём троне, и из-за её спины тянулась эта паутина, как ужасные крылья.

В то время как большинство впали в транс от такого зрелища, Марибель не выдержала давления — её голову буквально раздирало изнутри — и, вцепившись пальцами в собственные волосы и зажмурившись, закричала. Не лучше себя чувствовали и Минато с Хитаги. Супер Повелитель персон буквально не мог дышать: ему казалось, будто бы что-то давит на его горло. Азартный игрок же широко раскрытыми глазами смотрела перед собой. Картина мира быстро расплылась, и в итоге зрение девушки окутала пелена тьмы. Хитаги резко почувствовала себя беззащитной, оставшись одна в этом мрачном мире, ощущая лишь головную боль и пугающую ауру барьера. И самым ужасным было то, что в этот момент никого не было рядом — все присутствующие находились в другой части зала.

Всё закончилось так же резко, как и началось. Просто Тау щёлкнула пальцами, и ужасный барьер исчез, вернув в зал суда привычную атмосферу — пусть и мрачную, но всё же не настолько безнадёжную. Пока одноклассники приходили в себя от пережитого дикого ужаса, Тау мило улыбнулась и объявила:

— А теперь, когда мы полюбовались моим детищем — время наказания за убийство!

***

Время казни!

Игры разума.

(C-CLAYS — PSYCHEDELIC)

Оказавшись на месте действия, Кёко огляделась. Сначала её взгляд был безразличным — ну действительно, что такого может сделать эта кукла с ней? — но апатию быстро сменил ужас, когда она осознала, что её окружает.

Стены небольшого тускло освещённого помещения, в центре которого на стуле сидела преступница, были изрисованы карикатурными изображениями кроликов-самоубийц. Кёко видела эти рисунки лишь однажды, но сразу же их узнала: именно они предстали её шокированному взору, когда она в последний раз открыла блокнот Супер Художника. В памяти живо воскресли пережитые в тот момент эмоции: шок, неверие, разочарование… и боль, когда она заметила изображение знакомого обезглавленного кролика с надорванным ухом.

Чтобы немного успокоить растущую панику, выражающуюся в готовом вот-вот начаться приступе кашля, Кёко принялась нашаривать в кармане лекарство. Вот только тут её ждало жестокое разочарование, от которого все внутренности будто рухнули в живот: таблеток не было. Ирису побледнела и в ужасе задрожала. В этот момент она не думала, что даже будь надёжные белые гранулы у неё, она бы всё равно не смогла достать их. В конце концов, верёвки, которыми её привязали к стулу, держали крепко.

Кёко принялась лихорадочно вертеть головой. Всюду, куда ни падал взгляд, были эти проклятые рисунки. Ирису уже буквально трясло от паники. Внезапно одновременно сверху и снизу что-то тускло засияло. Источник света вызвал у Кёко ещё более неприятный шок: снизу, прямо из пола появились призрачные разноцветные круги. Ирису не нужно было поднимать голову, чтобы знать: наверху по воздуху плывут пёстрые квадраты, медленно опускаясь на землю. И убийца оказалась как раз между ними. А ведь именно так выглядела игра, в которую она играла со своим сознанием каждый раз, когда требовалось успокоиться… “Откуда она знает?..” — в панике подумала дрожащая Кёко, предчувствуя смерть от того, что не раз спасало её разум.

Ирису зажмурилась и вся буквально сжалась. Некоторое время она провела в таком положении, надеясь, что всё закончится как можно быстрее. Её мысленные молитвы всем известным богам прервало то, что ей вдруг резко стало сложно дышать. Кашель неустанно подступал к горлу, и вскоре сдерживать его стало просто невозможно. Кашляющая Кёко не смогла больше просто закрывать глаза. И, распахнув их, она увидела то, что так ненавидела.

Ирису Кёко буквально окружили кошки, чьи глаза — зелёные, жёлтые, голубые — пугающе светились в мрачной комнате между материализовавшимися на полу и нагромождёнными друг на друга квадратами, словно сделанными из цветного стекла. Теперь ей стало ясно, что вызвало приступ аллергии — её непосредственный источник. Кёко сперва и не заметила их мяуканья из-за собственного громкого кашля; и хоть теперь он не стал тише, она прекрасно слышала этот мерзкий звук в ушах, как будто все кошачьи голоса становились громче с каждой секундой.

Сгибаясь от кашля, Кёко на мгновенье подняла глаза вверх. С её опытом ей хватило доли секунды, чтобы оценить ситуацию. Каким-то чудесным образом всё это время фигуры не задевали её. Они приземлялись на землю неподалёку и друг на друга, и в итоге образовалась причудливая конструкция из разноцветных квадратов и кругов, оставив небольшой участок пустым и накрыв его, наподобие арки — именно там и находилась Кёко. А сверху и снизу продолжали появляться новые фигуры. Каким-то чудом Ирису урвала ещё мгновение на то, чтобы взглянуть вверх, и обомлела: она вдруг осознала, что над ней вплотную друг к другу находятся несколько кругов красного цвета, один из которых совсем чуть-чуть торчит наверху, а на остальные нагромождены фигуры других цветов. “Если верхний из них столкнётся с упавшим на него красным квадратом, то уничтожатся все, и тогда…”