Игра с отчаянием

Но всё это не было ему так уж сильно интересно. Гораздо больше внимания привлекла небольшая тетрадь из соседнего ящика. Одного взгляда на содержимое хватало, чтобы понять: перед тобой личный дневник. “Отлично!” — победоносно подумал Сатоши и, сев прямо на пол, стал читать. Идея прочесть дневник Ирису Кёко зародилась в его голове ещё когда он только узнал, что она просматривает его блокнот. По его мнению, это было совершенно справедливо.

Именно в этот день Ууджима Сатоши узнал всё об Ирису: её талант, её прошлое, её сокровенные чувства, в том числе и любовь к нему. Он никогда не чувствовал себя настолько счастливым. Сатоши был поглощён чтением, как будто перед ним был какой-нибудь увлекательный роман. Только тут была не художественная литература — тут был реальный жизненный путь интересного ему человека, его одноклассницы. И главное, он нашёл ответ на самый важный вопрос: “Что нужно сделать, чтобы она меня убила?”

***

Три дня.

Ууджима Сатоши рисовал мёртвых кроликов вместо кошек уже три дня подряд. И каждый из этих дней проходил для него в возбуждённом волнении. “Видела ли она их?” — в предвкушении думал Сатоши, нетерпеливо ожидая появления Кёко. Его руки дрожали, так что линии частенько выходили неровными и их приходилось стирать. Его уже не волновала эстетическая сторона рисования — ему было важно, чтобы Ирису Кёко увидела рисунки и пришла к верному решению, к “счастливой концовке”, как называл это Сатоши.

Он творил везде, где только мог. Сейчас он находился в музыкальной комнате и, сидя на полу, исчерчивал свой блокнот карандашными линиями, чтобы скрасить время ожидания. В какой-то момент ему захотелось посмотреть на предыдущий рисунок. То, что он увидел, его поразило: поверх изображений кроликов были резко вычерчено много раз всего одно слово: “Умри”. От волнения у Сатоши пересохло в горле. Он потянулся было к стаканчику с молочным коктейлем, и вдруг по его руке прошёл импульс. “Что такое?” — недоумённо подумал он, осознав, что конечность больше не слушается его, а безвольно повисла вдоль туловища. А судороги не только не прекратились, но и прошли волнами по всему телу. В груди разлился странный жар. Внезапно Сатоши понял, что не может пошевелиться. “Вот оно! — в восторге подумал он. — Несомненно, это она!”

Супер Художник лихорадочным взглядом принялся выискивать Ирису — мышцы его лица пока ещё работали. “Она наверняка здесь, — подумал он. — Зашла, пока я выходил, и теперь прячется”.

В этот момент из-за одной из колонн появилась Кёко. На ней был белый фартук, так похожий по цвету на её волосы. Сатоши подумал, что белый вообще ей идёт, но чёрный гораздо лучше оттеняет бледноту её кожи. А Кёко тем временем прошла к дверям и заперла замок, а затем медленно подошла к нему и остановилась напротив, пряча руки за спиной. Сатоши приветливо, насколько вообще был способен, улыбнулся ей. Взгляд девушки был холодным.

— Догадываешься, почему я здесь? — задала вопрос она, смотря на художника сверху вниз.

Сатоши вздрогнул, с наслаждением слушая её голос: его всегда восхищало то, как она говорила, потому что она так редко это делала. Он хотел было кивнуть, но понял, что мышцы шеи также плохо слушаются его, и произнёс всего одно слово:

— Да.

Ирису кивнула. Она ещё некоторое время глядела Ууджиме в глаза, прежде чем склонить голову набок, вытащить из-за спины пилу и, поднеся орудие к шее Сатоши, так что его холодное лезвие слегка коснулось кожи, поинтересоваться:

— А знаешь ли ты, по какой причине я решила сделать это с тобой?

Смысл её слов дошёл до художника не сразу. Сначала его охватило огромное восхищение от того, что тот яд, который, несомненно, стал причиной его нынешнего состояния, ещё не всё. “Я знал, что она меня не разочарует!” — с блестящими от возбуждения глазами подумал он.

А Кёко надоело его молчание, и она со вздохом продолжила:

— Я пришла расквитаться за совершённое тобой преступление.

Неожиданная фраза заставила Супер Художника в удивлении расширить глаза. Кёко злобно ухмыльнулась. “Значит, не понимаешь… — с ненавистью подумала она. — Ну ничего, я заставлю тебя всё припомнить!” Её ярость отразилась на лице, исказив милые робкие черты. Сатоши задрожал от удовольствия, видя, как она его ненавидит, и предвкушая жестокую расправу над собой.

— Ты убийца, — неожиданно для него объявила Кёко. На недоумённо вскинутые брови Ууджимы она объяснила: — Я видела твои рисунки. И знаешь, один из сюжетов показался мне очень знакомым: обезглавленный кролик с надорванным левым ухом. Дело в том, что именно так был убит У-таро, мой друг. — Охваченная безумием Ирису издевательски усмехнулась. — Я думала, что его убила та кошка, а вот оно как, оказывается… Забавно, правда? Ведь кошка не могла бы так оторвать голову кролику при всём желании. Весело было отрезать ему голову, да?

Сатоши некоторое время хмурился, пытаясь понять, о чём она говорит. Наконец, складка между его бровей разгладилась, когда он соотнёс эту историю со своими воспоминаниями. Младшая школа, дождь… мёртвый кролик в вольере. Да, когда Сатоши пришёл туда в тот день, кролик уже был мёртв. Старость ли, болезнь ли — он мог только гадать. Точно он знал лишь одно: никто не заметит смерти кролика, кроме неё. Та одинокая девочка очень расстроится, когда увидит своего любимца в таком состоянии. Сатоши уже давно наблюдал за ней, играющей с кроликом, и знал, как она его любит. Только с этим зверьком она буквально сияла от счастья. Ууджима знал и про её аллергию на кошек. Он даже хотел заговорить с ней, но всегда трусил, оправдывая себя тем, что он играет и с кошкой и может вызвать у девочки приступ кашля. И девочка так и оставалась в одиночестве.

И вот её единственный друг умер. Сатоши лихорадочно соображал, что можно сделать для неё. И тут ему в голову пришла замечательная идея: если отрезать кролику голову, то его смерть точно привлечёт внимание. Тогда все будут сочувствовать девочке, и у неё наконец-то появятся друзья. И Сатоши привёл свой план в действие…

К сожалению, всё вышло не так, как ему хотелось. Смерть кролика лишь всех напугала, но больше были обеспокоены пропажей кошки — всеобщей школьной любимицы.

С тех пор он не видел эту девочку. А теперь она стояла прямо перед ним с пилой в руках, готовая повторить с ним то, что он сотворил с её другом.

— Вспомнил? — безжалостно уточнила Кёко. — Готов закончить так же: беззащитный кролик в руках более сильного человека, который отрезает тебе голову?

— Он был мёртв, — неожиданно заявил Сатоши.

Кёко удивлённо моргнула. Сатоши продолжил:

— Да, я отрезал голову тому кролику тогда. Мёртвому кролику.

Кёко некоторое время шокированно смотрела на него. Внезапно её начало трясти. Она была в бешенстве. Её руки дрожали, и пила прошлась по коже Супер Художника. Спустя мгновение он с наслаждением ощутил сбегающие по шее струйки крови.

— И ты ещё смеешь мне врать?! — воскликнула Ирису.

Сатоши хотел бы пожать плечами, но к этому моменту уже совсем перестал управлять своим телом. “Так и знал, что ты не поверишь”, — подумал он.

От ярости Кёко почувствовала зуд в горле и свободной левой рукой достала из кармана своё лекарство. Приняв его, она вдохнула полной грудью. Холодность ума вернулась к ней. Кёко присела перед Сатоши на корточки — тот внимательно ловил каждое её движение — и поднесла пилу ещё ближе к его шее. “Собирается начинать, — подумал Сатоши. В его сознании появилась решимость. — Сейчас или никогда!”