Игра с судьбой

Шатунша долго, ещё до беседы, пыталась сформулировать свою просьбу, но в итоге прозвучала та как-то глупо. «Главное – ясно» - взволнованно подумала Фенек, с неприятным удивлением наблюдая за Совой. Девушка, казалось, была ошарашена, но отчего-то при этом улыбаясь. Знала бы, каких усилий шатунше стоило заговорить о своей проблеме, да ещё и обратиться к подруге за помощью.

– Ты прикалываешься сейчас?
– С очевидным скепсисом выдала «свободовка».

Недовольство сменилось обидой и ошпарило Фенек, казалось, с головы до ног.

– Да, мне ведь так смешно и весело. Посмотри, - девушка раздраженно указала на своё лицо, чувствуя, как горят щеки и начинает щипать глаза, - это я улыбаюсь, шутка - оборжаться и сдохнуть.

– Да не гони! Не могла ты ничего подцепить, что ты себе напридумывала?
– Сова, казалось, не обратила внимания на смену настроения подруги, будучи удивлена услышанному. Поначалу, Фенек подумала, что Сова шутит и морочит ей голову, но, когда после недолгого молчания та присела напротив бывшей «свободовки» и с искренней озабоченностью в глазах посмотрела в её, готовые разразиться слезами, - девушка подобные мысли отринула.
– Блин, извини, я правда думала, что ты шутишь. Просто, странно это.

– Вот и мне непонятно. Я ничего не делала и не думала ни о ком другом. Хотя... Может мысль где-то и была, и я сама виновата, что пустила подсаженца.
– Успокаивалась Фенек так же быстро, как и заводилась, поэтому агрессию свою удачно усмирила, завидев у Совы серьезное отношения к своим словам.

Думала ли она про мертвячку? Вспомнить бы, но отрицать этого нельзя. Если это действительно так, то надо же было оказаться такой дурой? Самой накликать на себя беду.

– Нет, дело не в этом.
– Неожиданно, сконфуженно проговорила «свободовка».
– Этого вообще ничего быть не должно.

Фенек удивленно вкинула кверху брови, жадно улавливая сознанием каждое слово подруги.

– Нет никакого эфира, я его придумала. Ты подумай - слово то какое странное, разве так по-дурацки кто-то будет называть что-то заумное? Да тот яйцеголовый, с которым мы накуривались, себе б не простил этого. Он бы такую конструкцию словесную придумал - век не выговоришь.
– Неловко улыбнулась Сова, всего на секунду, и тут же стала вновь серьезной. Немой вопрос, изображенный на лице шатунши, не позволил ей превратить тему в очередную клоунаду.
– Может, грибы так подействовали, напридумывала себе и всё - начались мультики. Пресвятые кровососы... Я и не думала, что ты такая впечатлительная.

Фенек сердито нахмурилась.

– Я ничего не придумала.

– Тогда... Не знаю... Ты шизанулась, потому что - ещё раз повторю - нет никакого эфира. Понимаешь?
– Не получив никакого подтверждения вопросу, Сова подсочила на ноги и назидательно продолжила.
– Место с душами, мертвецы, ментальные связи - это всё чушь собачья, ты же всегда так говорила! Да что с тобой?

Пока «свободовка» распиналась, стараясь объяснить едва ли не на пальцах, что всё сказанное ранее - просто вымысел, Фенек думала. Слова пролетали мимо ушей, но, скорее не потому, что были не ясны, а потому что девушка сама не хотела их слышать. Кому понравится признать себя сумасшедшим?

Она видела одного пубертатного дебила в «Свободе», которому едва исполнилось восемнадцать - и он каким-то хреном оказался в Зоне; который всем говорил, что он псих, что слышит голоса, что видит мир иным, а поверх него иногда такие странные картинки, что ни в одном языке не хватит слов описать их. Говорил, что он особенный, необычный, и так довольствовался своей этой инаковостью, что вызывал только смех. Прекратил притворяться и романтизировать придуманное сумасшествие только когда его силком отволокли к «Учёным» и те дали ясный вердикт, что парень - полностью здоров, по крайней мере головой. В группировке посмеялись и забыли, а сам парень постепенно стал взрослеть - возможно, слишком быстро для своих лет, но он и не в пионерлагере оказался.

Фенек смеялась над ним вместе с остальными, потому что считала подобное глупостью. В Зоне наверняка полно совершенно поехавших и шиза у них разная может быть, да и по рассказам о некоторых из них, персонажи те - не самые приятные. Как небольшое исключение, девушка вспомнила Физика, но тот был нормальным, только когда был собой. Отдавая сознание второй личности, он терял все свои оригинальные черты и превращался в садиста. И ни разу шатунша не слышала от мужчины слов радости от обладания такой особенностью; слышала только сожаление.

Девушка привыкла сомневаться в действиях и мыслях, старалась всё обдумывать не единожды, но в том, что она нормальна - шатунша никак не сомневалась.

– Да если бы я знала, что ты так серьезно всё воспримешь... Ну пошутила, наговорила тебе. Между прочим, другим я тоже рассказывала про эфир и души, но проблем ни с кем не было. Им это даже помогало, легче становилось от разговора с придуманным мертвецом. Так что...
– Поняв, что её не слушают, Сова, бессильно опустилась обратно на лавку, однако с надеждой продолжая буравить подругу глазами.
– Феня, ну правда. Просто подумай, что это всё не по-настоящему - самовнушение дело такое, может отпустит.

Шатунша криво усмехнулась, зло посмотрев на «свободовку».

– Ты мне мстишь, да? За то, что я ушла от вас. Разболтала Лукашу про нашу встречу и решила подлизаться к начальству - напинать меня, чтобы жизнь медом не казалась. Дак и не кажется! В «Свободе» в вашей чертовой ещё хуже казалась - то на органы отдадут, то за человека держать перестанут.
– На эмоциях, Фенек резко встала на ноги и ткнула пальцем куда-то в сторону, где, на её взгляд, могла бы быть «свободовская» база.
– У вас там психи! Скоты бесчеловечные, и себя, и других сожрать готовы просто «потому что». Ты казалась мне другой, не такой, как они, и Роб, но, что он меня чуть не грохнул, что ты теперь пытаешься. Только так, чтобы я помучилась. Я мучаюсь!

– Да тише ты!
– Единожды повысила голос Сова, оборвав пламенную речь подруги, и та, замолчав, горько всхлипнула.

Фенек никому не говорила о своих обидах, да и осознав их, услышав, удивилась количеству. Никогда ничего не было радужно, никогда не было в порядке. Она всегда была белой вороной в группировке, безымянным странным найдёнышем, рыдающим в углу во время выбросов. Никогда не будет своей и среди «Наёмников», но влиться в их жизнь шатунша никогда и не пыталась, от того обида не такая сильная.Если подумать - единицы принимали её и приравнивать их к остальным было бы неправильно.

– Пожалуйста, помоги мне.
– Не удержавшись-таки и заплакав, Фенек умоляюще вцепилась в ладони Совы.
– Чего ты хочешь? Денег? Или если в Лукаше дело, так ты скажи - мы что-нибудь придумаем.

«Свободовка», казалось, не обиделась на слова шатунши и, высвободив ладонь, жалеюще погладила ту по мокрой седой голове.

– Тебе нужно успокоиться. Если бы я могла помочь, то клянусь, сделала бы это сейчас же. Но помочь тебе - не в моих силах. Попробуй понять, что если ты увидела что-то, то это только в твоей голове, и только ты можешь это оттуда прогнать. Не получится - сходи к «головастикам», может они уже и забыли про твою маленькую особенность и помогут.