Игра Саула

Лифт отправился вниз. С какой стати?! Де Брюйн что, в бассейн собрался или в спа-салон? Погодите-ка, в отеле есть хаммам, баня, пускают туда только мужчин. Вот ведь хитрый подонок! Теперь понятно, где пройдет встреча.

В мужскую баню нельзя, и рядом ошиваться тоже не выйдет – заметят. Если только стать невидимкой… Как же узнать, с кем у де Брюйна встреча?

Как, как… В отеле всегда есть люди, на которых внимания не обращают. Горничные, например. Кэрри принялась искать по этажам и наконец увидела в одном из номеров на третьем этаже горничную – та прибиралась в комнате: молодая иранка в серой форме-тунике поверх джинсов и в черном платке. Кэрри вошла.

– Bebakhshid, я ошиблась номером, – сказала она.

– Ничего страшного, мадам, – ответила девушка.

Кэрри быстро пожаловалась ей на распутного мужа, а под конец поинтересовалась, сколько горничная зарабатывает.

– Четыреста тысяч риалов, Khanoum [49] , – ответила девушка. Значит, примерно сорок долларов, подсчитала в уме Кэрри.

– Я заплачу миллион, если дадите мне форму, чтобы я могла проследить за этим лживым сыном двух отцов, – сказала Кэрри. Девушке она предложила почти сотню долларов и уже двадцать минут спустя, одетая в серую форму, мыла полы у входа в хаммам.

49

Госпожа (перс.).

Снова ожидание. Кэрри возила шваброй по полу коридора. В одном она оказалась права: никто на нее даже не смотрел. Кэрри стала невидимкой. В руке она сжимала сотовый с включенной камерой. В ее распоряжении будет от силы секунда.

Наконец де Брюйн покинул баню: в тех же рубашке и слаксах, в которых приехал, чуть разрумянившийся. Глянув вправо-влево, направился к лифту.

Кэрри натирала пол, не поднимая глаз. Де Брюйна снимать она не стала – ей был интересен его визави.

Прошло минут десять, и вот из бани вышел невысокий иранец в костюме без галстука и очках в проволочной оправе. Он мельком глянул на Кэрри, а стоило ему отвернуться, как она щелкнула его на камеру. Потом еще раз – со спины и сбоку, когда он направился к лифту.

Кэрри подождала, пока иранец уедет на лифте, потом быстро добежала до подсобки, где оставила ведро со шваброй, переоделась в джинсы, топ и черный русари. Оставалось переслать фото иранца Саулу, и все – работа в Иране сделана.

На улице Телегхани близ мечети «Баб-эр-Рахмат» Кэрри видела интернет-кафе – до него было всего двадцать минут пешим ходом. Отправить оттуда фотографии, и можно ехать в аэропорт… Так думала Кэрри, поднимаясь на лифте к себе на этаж. В номере, собрав рюкзак, протерла все, чего касалась, и проверила, не осталось ли чего.

Закончив, пешком – чтобы не наткнуться на выходе на кого-нибудь нежелательного – спустилась на первый этаж, перевела дух и направилась к парадным дверям. Поймала такси и попросила высадить ее на автобусной остановке, в квартале от интернет-кафе.

Уже в кафе отправила фото Саулу, через сайт подставной фрахтовой компании с сервером в Гамбурге. Потом вышла из почтового ящика, вставила в порт флешку с программой, удаляющей все следы ее работы на компьютере и пребывания в сети, и уже собралась уходить, но тут услышала, что кто-то входит в кафе. Обернулась.

Вошли двое верзил в костюмах (один – с глазами-пуговицами), а за ними – двое полицейских в синей форме, с дубинками наготове. Посетители моментально притихли. Кэрри уперла взгляд в монитор, готовая, если что, перезагрузить компьютер.

Не помогло – ее схватили и вздернули на ноги.

– Komak! – закричала Кэрри. (Помогите!) Она отчаянно озиралась по сторонам, однако посетители – большей частью юноши – тупо пялились на то, как мужчина с глазами-пуговицами (сто процентов, агент ВЕВАК) велит полицейским запихнуть ее в припаркованный у тротуара фургон.

На улице один полицейский завел ей руки за спину и заковал в наручники, второй ударил по бедру дубинкой, и Кэрри, вскрикнув, упала на тротуар.

Сидя в салоне между двумя полицейскими и лицом к офицеру ВЕВАК, Кэрри видела в заднее окно фургона, как тянется улица. Они проехали мимо большой площади и выложенной синей плиткой мечети. Бедро пульсировало от боли.

«Ну вот и все, пришел конец», – подумала Кэрри. Ее замучают и убьют. Кто ее слил, кто заметил? Де Брюйн? Опознал ее, несмотря на маскировку? Выдал местным шпикам, несмотря ни на что?

Или агенты ВЕВАК проверили список тех, кто вселился в гостиницу за последний день, и выявил ее поддельные документы? Саул как-то сказал: «В любой операции куча переменных. Достаточно упустить одну мелочь, и поезд пойдет под откос. Главное даже не цель. Главное – выжить».

За фургоном тянулся широкий бульвар с неплотным движением. Фургон ехал быстро, выла сирена. «Куда спешить? – думала Кэрри. – Я у вас в руках: пленный оперативник ЦРУ, мы в стране, где нас ненавидят больше всего на свете и где за меньшие преступления кара – смерть. Не спешите, наслаждайтесь. Я никуда не денусь».

Дорога заняла больше часа. Судя по длинным теням, они оказались в северном пригороде Исфахана. Фургон остановился, проехал еще чуть вперед и снова встал. За ним закрылись вмонтированные в высокие бетонные стены железные ворота.

Тюрьма. Кэрри привезли в тюрьму. Она последний раз глянула на синее небо, спеша насладиться видом и думая: «О боже… Саул, Мэгги, папа…»

Ее завели в массивное здание, очень старое: штукатурка на стенах крошилась, пахло прохудившейся канализацией и отчаянием. Агенты о чем-то переговорили с дежурным на посту и повели ее дальше – коридорами, перегороженными стальными дверями, каждая из которых запиралась на замок вручную. Должно быть, Кэрри вели в женскую часть: там ее наконец препоручили охранницам, одетым в мешковатую серую форму и черные платки.

Охранницы криками и ударами погнали Кэрри в тесную камеру, где раздели и обыскали. Затем облачили в белый русари и безразмерный комбинезон, заковали по рукам и ногам и отвели в комнату, где из мебели имелось два привинченных к полу и расположенных друг напротив друга стула. У стены стоял деревянный стол, на нем – пара полотенец и жестяное ведро. Кэрри заставили сесть; в углу на потолке она заметила скрытую камеру и микрофон.

Господи…

Сердце неистово колотилось в груди. Кэрри уже полтора дня не принимала лекарство: кожа зудела, как от солнечного ожога. «Я не выдержу, – подумала Кэрри. – Этого я не выдержу, Саул».

Наконец пришел незнакомый иранец: по-своему привлекательный, в приличном костюме, белой сорочке, без галстука (это, должно быть, такая форма у правительственных агентов), с проседью в аккуратной бородке и шевелюре. Определенно, он был тут главный.

Долгое время иранец просто смотрел на Кэрри.

Протокол ЦРУ гласит: в плену у врага рано или поздно заговорит каждый. Главное не облегчать труд дознавателю. Учителя призывали уподобиться луку: самое главное – важные сведения храни глубоко внутри, постепенно, слой за слоем выдавая второстепенную информацию. Сначала вскроется иранская легенда Кэрри, затем ее подложная личность – Нэнси Уильямс, стрингер из кувейтской редакции «Лос-Анджелес таймс». Дальше – сирийская легенда, Джейн Мейерхофф, турагент из Цинциннати. «Только не выдавай все и сразу, тяни до последнего», – сказала себе Кэрри.