Игра в безумие

– А импотенция?
– Элис сидела у застекленных дверей, выходивших в сад, лицо её оставалось в тени. За ужином она говорила мало. Но эти слова подчеркнула.

Дик взял трубку, потом положил её снова.

– Импотенция? Да, несомненно.

Валери подалась вперед. Свет лампы упал в ложбинку между её огромными грудями.

– Но, насколько я знаю, психологи утверждают, что корни всего - в детстве.

Дик, воспользовавшись идеальным случаем, заговорил тоном университетского профессора, которым мог бы стать, не погонись за деньгами:

– Совершенно верно. Корни всего этого - в детстве. В жизни любого преступника всегда есть следы какой-нибудь детской травмы. Чаще всего это распавшиеся семьи, дикие скандалы между родителями, случаи, когда с одним ребенком обращаются совсем иначе, чем с остальными. Но есть и множество иных возможностей, например, финансовый крах, который полностью меняет жизнь ребенка, разлучение ребенка с любимым человеком, какой-нибудь тяжелый инцидент в школе с учителем или одноклассниками. Все, что вызывает в человеке неуверенность, создает почву для преступления.

Боб Лоусон налил себе ещё коньяку. Выпил он в самый раз для того, чтобы впасть в воинственное настроение, и собирался напомнить, что Дик, в конце концов, всего лишь заводской психолог, и только.

– Разве не все мы прошли через подобные переживания? Например, я. До семи лет у меня была няня-ирландка, и не можете себе представить, чего я от неё натерпелся.
– Он громко расхохотался.
– Но, по-моему, это мне не повредило.

– Это касается и тебя, Поль, - заметила Элис. И пояснила: - Когда Полю было пять лет, его мать сбежала с коммивояжером. Потом исчез и отец, и Поля воспитали две тетушки. А те его поколачивали, разве это не психологическая травма?

– Они тебя били, Поль?
– переспросил Боб.
– В самом деле?

Поль не ответил.

Считается, что психологи более чутки к оттенкам речи, чем другие, но на самом деле многие из них поразительно глухи к любым чувствам, кроме своих собственных. И сейчас, хоть Валери строго взглянула на супруга, тот с непроницаемым лицом ответил ей тем же, а Пенелопа Сервис беспокойно завертелась на стуле, Дик словно вообще не ощущал щекотливость ситуации.

– Разумеется, все мы до известной степени испытываем неуверенность. Это цена, которую мы платим за то, что являемся только частью весьма сложной цивилизации. И вот законы этой цивилизации - законы, преступления, уголовные наказания - нас заставляют квалифицировать одних как преступников, как вредных членов общества, других - как полезных. Это в основе своей неверно. Так вот, враги общества - это те, кто подвергся наибольшему давлению, вот и все.

Боб Лоусон развалился в кресле, брючный ремень глубоко врезался ему в живот.

– Что ты можешь знать о насилии, которому подвергаются люди, и о том, как они с ним справляются? Что ты можешь об этом знать, Дик?

Наконец-то до Дика Сервиса дошел его воинственный тон. Пожав плечами, он ничего не ответил. Скрипнул стул, Элис вошла в дом. Валери сказала:

– В газетах пишут, это сделали двое, мужчина и женщина. Это совсем не совпадает с вашими теориями, правда?

– Я того мнения - хоть и не могу это ничем подтвердить, тут я с вами согласен, - что это мог быть случай folie a deux.

– Как вы с ним только живете, Пенелопа?
– Смех Поля прозвучал как-то сдавленно.
– Вам знакомы такие случаи?

– Вы бы удивились, чего только я... не знаю.
– Пенелопа закатила глаза.
– Не поверите, на что способны люди. Лучше пусть Дик не рассказывает всякие ужасы.

– Случаи folie a deux не из рядовых, но и не такие уж уникальные. Дик не сдавался.
– Это психологические состояния двух людей, которые по отдельности ведут себя совершенно безвредно, по крайней мере, в рамках того, что мы считаем нормальным, но зато вместе - совсем иначе. Тогда они могут совершить любые антиобщественные поступки. Иногда нападают друг на друга, но, как правило, их взаимное влияние толкает обоих на преступления, грабежи, насилия, убийства. Я убежден, что о таком случае в известной мере шла речь и в истории ритуальных убийств на болотах. Я не верю, что Мира Хандлер совершила бы нечто подобное, не встреть она Брейди. Или история, случившаяся сразу после войны, когда американский дезертир познакомился в Лондоне с танцовщицей из стриптиза. Оба наврали друг другу с три короба, утверждая, что они гангстеры. А потом вели себя как гангстеры. И в конце концов, убили таксиста.

– Ну вот, теперь начались ужасы, - заметил Поль. Валери махнула ему, чтобы замолчал.

– Нет, это очень интересно. Как вы думаете, что за люди эти двое?

Дик проигнорировал предупреждающий взгляд жены.

– Мужчина - около сорока, с давней эмоциональной травмой, характер скорее робкий. Положение - подчиненное, исключено, что он хозяин или директор фирмы. Если и да, то не процветающий. Возможно, женат и имеет детей, сексуальные отношения с женой неудовлетворительные. Он уважаемый человек, это важно. Опора общества. Вот с женщиной хуже. Я бы сказал, она подчиняется ему - такие связи почти всегда основаны на отношениях хозяин-слуга, - но тяжело сказать, какова она сама. Для этого нужно больше фактов.

– Тебе нужно рассказать в полиции, может быть, это им поможет. Я серьезно, расскажи. Нашего друга, начальника полиции, это бы очень заинтересовало.

На этот раз насмешка в голосе Боба была нескрываемой. Дик Сервис покраснел. Пенелопа собралась уходить, Валери за ней. И тут из дома донесся грохот.

Поль вбежал внутрь, за ним остальные. Элис застыла перед открытыми дверцами серванта, уставившись на руку. На ковер с руки капала кровь. Пол усыпан был осколками большого графина. Поль действовал весьма решительно, притащил бинты и антисептик. Элис, которую Пенелопа отвела на кушетку, сидела неподвижно, уставившись перед собой.

– Я порезалась. Искала фотографии, хотела вам показать, при этом разбила графин и порезалась.

Поль бинтовал ей руку.

– Но ведь мы не держим фотографии с кувшинами и рюмками, золотце.
– И тут же спросил: - Какие фотографии?

Снимки лежали на полу. Дик их поднял. На них были два маленьких, тщательно причесанных мальчика в школьной форме. За ними, как стража, две высокие женщины, положившие руки им на плечи.

– Тетушки?
– спросил Дик.

– И Поль. И его брат. Достаточно для травмы, не думаете? Простите, со мной уже все в порядке.

Через десять минут все ушли. Элис сказала:

– Мне очень жаль. Глупо, но я испортила весь вечер. Больше такого не будет.

– Да неважно.
– Поль положил руку ей на плечо, но Элис отшатнулась.

– Не прикасайся ко мне. Не хочу, чтобы ты ко мне прикасался.

– Но ты же позволила мне перевязать тебе руку.

– Это совсем другое.

Вернувшись домой, Лоусоны поспорили, хотела Элис перерезать себе вены или нет.

– С таким мужем можно пойти на что угодно, - заметила Валери.
– Говорю тебе, Боб, с этим парнем что-то не в порядке. Слышал, как она выдала про импотенцию?

– Поль переживает серьезный стресс, я согласен. Если это будет продолжаться, придется что-то предпринять.
– Он взглянул на пышный бюст Валери.
– Сегодня вечером ты выглядишь просто роскошно.

Она только вздохнула:

– Скажешь тоже!

Когда поднимались наверх, она заметила:

– С Диком ты вел себя безобразно. Конечно, он нудный тип, но не нужно было так на него нападать.

– Если я был не прав, готов понести наказание, - покорно ответил Боб.

– Ты слишком увлекся, рассуждая об этом деле, дорогой, - сказала Пенелопа, укладываясь в постель.