Игра в безумие

– Зачем вы запираете? Ведь это можно прикупить где угодно.

– Приятели Джорджа вечно все таскали...

Хэзлтону показалось, что их нарочно пытаются отвлечь.

– Гилузо... Вы говорили с ним по телефону или получали письма?

– Нет, говорю же вам, достаточно заполнить бланк, писать совсем не надо.

– Вы регистрируете письма, которые пересылаете дальше?

Женщина покачала головой.

Хэзлтон наклонился к ней поближе.

– Вы влипли, Берта. Влипли по-крупному. Нам нужно найти Гилузо, и, полагаю, вы знаете, где он, не так ли?

Хозяйка снова покачала золотистой головкой.

– Если вы лжете, Берта, то многим рискуете. У вас есть его адрес, не говорите, что это не так. Сколько писем получил Гилузо? И что ещё вы о нем знаете?

– Ничего я не знаю. Никогда я его не видела, ни о чем не говорила. Сколько писем? Не знаю, пять, шесть...

Чуткий нос старшего инспектора что-то учуял. Он убежден был, что Берта лжет.

– Вы ведь вскрываете письма, не так ли?
– заметил Брилл.
– Этого делать не полагается, но вы делаете. Потом, разослав их, получаете возможность шантажировать клиентов. Ручаюсь, это приносит вам неплохие деньги.

Снова покачав головой, она сняла очки и стала крутить их в руке.

– И кстати, зачем вы носите очки?
– Взяв их, подал Хэзлтону.
– Обычное стекло. Я обратил внимание, когда поднимал.

Женщина заморгала.

– Я ношу очки из-за клиентов. Тем, кто сюда ходит, это нравится. И видите, - она вскрыла конверты нескольких писем, посыпались фунтовые банкноты и чеки.
– Раз с них перепадает столько денег, почему бы и не угодить?

Хэзлтон чувствовал, что теряет время. Берта наверняка каким-то образом приторговывает порнографией, но ему казалось излишним копаться во всей её картотеке. Взяв со стола ящик с карточками, он подал его Бриллу.

– Вы меня лишаете источника существования.

– Будьте довольны, что не забираем вас. Если не найдем того, что нужно, вернем.

– Вам это ничего не даст. По большей части адреса - фальшивые.

– Увидим.

Когда они ушли, Берта Норман схватилась за телефон.

Восемнадцать тридцать. Поселок Саттон Виллис находился в южной части графства, километрах в двадцати от Роули. Им долго пришлось тянуться по дорогам, забитым машинами, которые бампер к бамперу по-черепашьи ползли на уик-энд к морю, потом свернули на проселок. Все ещё было жарко, и когда Брилл возился с карточками, те так и липли к пальцам. Закончив, он вернул их в ящик.

– Ничего интересного, инспектор, только имена и адреса, по большей части фальшивые, особенно мужские. Например, Джон Джонс, Абернети-стрит, 84, Уорчестер. Несколько Смитов, причем Уильямов. Женщины, полагаю, этим себя не утруждают, их имена звучат правдоподобнее. Вполне естественно, ведь у мужчин по большей части жена или семьи, а женщины или ищут приключений, или же они так называемые профлюбительницы. У моей девушки тоже есть приятельницы, которые за несколько фунтов готовы на что угодно.

– В самом деле? Ну, тогда будьте начеку.

– Лу никогда себе такого не позволит. Знает, ей это даром не пройдет. Вот поворот на Саттон Виллис.

Они повернули направо. Хэзлтон задумчиво произнес:

– Абель Гилузо. Это не Джон Джонс. Вполне может быть его настоящим именем, если он иностранец.

Саттон Виллис состоял из двух десятков домов, включая магазин. У старика прохожего спросили дорогу к Бэчстед Фарм.

– Вы ищете Бэчстед Фарм?

– Вы что, глухой, дедуля? Я вас об этом и спрашиваю, - не выдержал Брилл.

Старец собирался ещё что-то сказать, но передумал.

– На развилке сверните налево, километром дальше направо будет проселок. Ферма рядом с ним, увидите с дороги.
– И отвернулся.

Свернув на развилке на узкую полевую дорогу, они притормозили. Проехать пришлось не километр, а добрых два, пока они не остановились и вышли. Хэзлтон выругался.

На обочине дороги стояла табличка:

"Бэчстед Фарм. Дом и участок в 3 акра. Продажа по договоренности. Обращаться к Дж. Дарлингу и компании, Бишопгейт, Роули".

Табличка была старой, краска выцветшей.

За лужайкой виднелось что-то вроде заброшенного фермерского дома. Когда подошли ближе, впечатление подтвердилось. Перед ними оказался типичный небогатый кирпичный фермерский дом, окна заколочены досками. Несколько флигелей, деревянных сараев в различных степенях обветшания окружали заросший бурьяном двор. Кошка осторожно пробиралась среди жестянок и битых бутылок. Они молча обошли вокруг дома. За ним оказался пруд, с виду глубокий и грязный. Поломанная калитка вела в поле, заросшее бурьяном. Брилл пнул двери черного хода, те подались.

– Открыто, - сообщил он и нагнулся к замку.
– Кто-то вышиб замок. Но, похоже, уже давно.

Хэзлтон помнил, что нашли они в Доме Плантатора, и не слишком рвался внутрь. Брилл принес из машины фонарь и Хэзлтон пропустил его вперед. Сержант, светя фонариком, вел шутливый комментарий.

– Полагаю, кухня. Господи, ну и вонь, что тут, рокфор ели, что ли? Смотрите под ноги, инспектор, тут, похоже, сухое дерьмо, и не собачье. Гостиная. Тут кто-то развел огонь, но уже давно. Коридор, лестница. Да, по этой лестнице лучше не бегать.

Ступени были сломаны, трех вообще не хватало. Когда Брилл постучал по перилам, кусок их отвалился.

– Не знаю, что вы думаете, инспектор, но я бы сказал, что последнее время тут никто не занимался незаконной деятельностью.

Хэзлтон оставил этот очевидный факт без комментариев. Развязность Брилла действовала ему на нервы. Когда вышли на улицу, он зашагал к сараям и с ходу распахнул первые же двери. Что-то зашуршало. Во тьме сверкнули глаза. Брилл включил фонарь, навстречу метнулась крыса и исчезла за углом.

– Что она там нашла, хорошенький кусок мяса?
– не унимался Брилл. Фонарь осветил дохлого голубя.
– Нет, только косточки на один зубок. Похоже, тут когда-то хранили уголь. Посмотрим дальше?

Но и в других сараях ничего интересного не было, только поломанные мотоциклы, тракторные запчасти да ржавый инструмент. Закончив осмотр, они, отряхиваясь, ещё раз оглядели запущенную ферму.

– Вопрос в том, - заметил Хэзлтон, - почему Гилузо указал этот адрес, как доставляли ему письма, куда он приезжал за ними и откуда.
– И хлопнул себя по лбу.
– Табличка "Продается"! Ведь рядом с нею - ящик!