Игра в послушание

Сверху ударили прожектора, запахло магнием. Повсюду путались провода, громоздилась съёмочная техника на штативах. И над всем этим гордо возвышались силуэты достоинств и недостатков. Они были раза в два больше обыкновенного.

Петя ничуть не смутился.

Славик и Маринка, чтобы не упасть, сели на стулья.

Фриц Диц надел и тут же выронил стеклышко монокля.

– Стоп! Стоп! Стоп!
– требовательно захлопала в ладоши "Помпадур". С её раскрасневшегося от злости лица сыпались катышки пудры.

– Кина не будет, товарищи, - заявил "Генсек".

Откуда-то вылезла жаба-ассистент и внезапно треснула хлопушкой со словом "ИГРА" у помпадурши перед самым носом. Та в испуге отпрянула и от столь поразительной наглости потеряла дар речи.

– А в чём, собственно, дело?
– невинно поинтересовался коньяк. опустив газету "ВИДЫ НА УРОЖАЙ", за которой прятался, когда маркиза начинала скандалить.

– Обсуждать - нечего!
– отчеканил молоток.

– Механик!
– крикнул "д'Артаньян", и из проекционного окошечка высунулась голова крота в зелёных очках слепого.
– А ну крути дальше, усы отрежу!..

– Стоять!
– взвизгнула "Помпадур" и, шурша юбками, приблизилась вплотную к Дицу.
– Это кто такой?!
– указала она на немца пальцем сверху вниз.
– Кто это такой, я вас спрашиваю?!

– Вы сами знаете, - нехотя отозвался коньяк, - Барон фон Диц, обаятельный злодей.

– Я вас не про амплуа его спрашиваю, - "Помпадур" сорвала голос и захрипела.
– С этим как-нибудь без вас разберёмся. Я вас спрашиваю: имеет он право вмешиваться в игру, или не имеет?!

Покручивая ус и ухмыляясь, "д'Артаньян" язвительно шепнул молотку:

– Она в него влюбилась...

И оба, закрываясь ладошками, захихикали.

Маркиза снова потеряла дар речи, но уже в следующую секунду, зажав в кулаке ручку стилета, рванулась к обидчику. Ещё быстрее мушкетёр выхватил шпагу и приставил острие к горлу разъярённой дамы.

В бешенстве вращая глазами и раздувая ноздри, "Помпадур" была вынуждена остановиться. Желая сорвать злобу, она внезапно ударом стилета пригвоздила к полу ежа, деловито пересекавшего съёмочную площадку с пачкой бумаг. Бумаги рассыпались, на одной из них мелькнул заголовок:

"КУЛИНАРНЫЕ СЕКРЕТЫ РУССКОЙ КУХНИ.

Сценарный план."

Несчастное животное потом ещё долго хрипело и сучило по полу лапками в предсмертной агонии.

Шумно и тяжело дыша, маркиза упала в кресло. Грудь её вздымалась столь бурно, что казалось, корсет вот-вот треснет и разлетится.

Случившееся не могло оставить равнодушным гусака. Раздуваясь от праведного гнева и желая немедленно вступиться за честь дамы, он выхватил из-за пояса скорострельный "узи" и, нацелившись в голову мушкетёра, выпустил одной сумасшедшей очередью всю обойму.

Но тут выказал проворство молоток: раньше, чем пули могли бы ударить в цель, он отбил все до единой своей стальной ударной поверхностью. Сотня сплющенных кусков свинца рикошетом разлетелись по павильону, расколотив аппаратуру и покалечив некоторых из присутствующих. Печка дала множество трещин, задымила и перекособочилась, студень бесследно утёк, а сам виновник погрома упал на пол с перебитым горлом.

– Вернуть....
– прохрипел он, истекая кровью и пытаясь взмахнуть лапой.
– Вернуть...

В следующее мгновение всё закрутилось в обратном порядке: персонажи заняли свои места, пули пчелиным роем залетели обратно в "узи", "д'Артаньян" и маркиза спрятали своё оружие, ёжик с бумагами попятился назад.

Некоторое время все сидели тихо. Затем "Сократ" шагнул к гусаку, распахнул ему мундирчик, вынул из-за пояса "узи", разломал о колено и запихал обломки ему в лосины.

Гусак раскрыл было клюв, но "Сократ" наподдал ему снизу такую саечку, что клюв захлопнулся со звуком упавшего с антресолей чемодана.

Жаба-ассистент вышла на площадку и треснула хлопушкой с надписью "ДУБЛЬ 2".

Слово взял "Генсек".

– Я вот что хочу сказать, товарищи. Нам никакой самодеятельности не нужно. Кино будем крутить согласно утвержденному худсоветом сценарию. Так что прошу по всем спорным вопросам свериться с текстом на предмет соответствия...

– Нет никакого сценария!
– рявкнула на него "Помпадур".
– Есть правила. А по правилам подсказывать и подыгрывать нельзя! И уберите, в конце концов, с площадки посторонних.

Славик и Маринка испуганно переглянулись.

– Ай эм сорри!

Откуда-то сверху на штативе со съёмочной установкой спустился карточный джокер. Развернув на затылок бейсболку, какие обычно любят надевать кинооператоры, он спрыгнул на пол и присоединился к разговору.

– Ай эм сорри, мадам! Здесь нет посторонних. Здесь вообще одни только главные действующие лица. Или мадам уже давно не следит за ходом сюжета?

– Не надо умничать, вы понимаете, о чем я говорю. Мы не должны обсуждать наши дела в присутствии героев, статистов или кого бы там, чёрт вас побери, ни было.

– Полегче на поворотах. О чём вы говорите? Здесь все свои люди, они уже имели удовольствие вас видеть. Дело совсем не в этом. Вы, мадам, утверждаете, что седьмое очко было разыграно не по правилам. Приведите ваши аргументы.

Сложенным веером "Помпадур" ткнула в сторону Дица:

– Он знал.

– Он знал, потому что догадался, - уточнил джокер.
– Так что с того?

– Он подыграл.

– Каким образом?

– Он подмигнул.

– Что-что?..

– А если не подмигнул, то ещё как-нибудь.

Фриц Диц повернулся к "Помпадур" и вставил монокль.

Та немедленно отреагировала:

– Не надо на меня так смотреть, красавчик. Не люблю шибко умных, с ними одна морока. Кто рассказал ему об условиях? Кто у нас тут любит больше всех пакостить?

– А в чем дело, товарищи?
– неожиданно откликнулся "Генсек".
– Согласно утверждённому регламенту, все вышеобозначенное время я находился...

Джокер вынул из-за пазухи пергамент и стал читать:

– ...Если же одно из действующих лиц, а равно и несколько, сами догадались об условиях игры без чьей либо подсказки, действие не прерывается и правила не меняются.