Игра

– Что за? – По-моему, я сказала это вслух, потому что улыбка Арнава стала отчетливее и, положив мне большую порцию запеканки в тарелку, он добавил туда же острых овощей и соуса из тамаринда. Все – мое любимое. Я боялась моргнуть, ожидая, что стоящее передо мной блюдо исчезнет.

– Спасибо, – ошарашенно пробормотала я, взглянув в его глаза, и несмело улыбнулась. В его глазах появилась искорка радости, и он добил меня, подвинув ко мне ладу и шепнув:

– Не джалеби, конечно, но сладкое.

Уже более уверенно я подарила ему легкую улыбку, вкладывая в нее благодарность за… заботу?

Шок шоком, но я была голодна. А когда Кхуши Кумари Гупта голодна, чувства подождут. Мое настроение с минусовой отметки поднималось все выше с каждым поглощенным кусочком пищи и, когда тарелка опустела, я смело могла сказать, что сегодняшний день принес мне радость. И тепло. На какие-то секунды мой Арнав вернулся. Я скучаю по нему. Я скучаю.

Стоя у бассейна, где я уже расположила свое импровизированное спальное ложе, я смотрела на звезды. Я была готова поговорить с родителями, показать им свою боль, свое одиночество, свою тоску. Но слова не складывались в предложения и были сухими. Поэтому я просто раскрыла им свою душу, позволяя читать в ней все, что скопилось. И я чувствовала их поддержку. Иногда молчание дает намного больше ненужного потока слов. Слезы тихонько струились по моим щекам, но это были хорошие слезы. Как будто таяли вонзившиеся в мое сердце осколки льда и испарялись под лунным светом.

Арнав тихо подошел и встал рядом. Он тоже стоял и смотрел на звезды. Мы молчали, но говорили друг с другом. Мы говорили, но не понимали друг друга. Мы причиняли боль, но не могли быть чужими друг другу. Смогут ли наши сердца прервать параллельные пути наших судеб и объединить их в один? Я разорвала нашу незримую связь, и улеглась спать там, где было мое место. Прямо под звездами. Арнав постоял еще пару мгновений и ушел в комнату.

…Сон накрыл две тянущиеся друг к другу души.

Арнав.

Я стоял рядом с ней и смотрел на звезды. Первый раз после нашей с Кхуши свадьбы мне было спокойно и легко. Сейчас, в эти минуты, я не мог и не хотел культивировать ненависть к ней. Возможно, потому, что она в эту минуту обращается к родителям? Боль их потери когда-то повела нас навстречу друг другу, и в такие мгновения никакая ненависть не могла заставить меня причинить ей боль. Такой маленькой и беззащитной. Ее улыбка сегодня за ужином согрела мое сердце. Я не размышлял, я не запрещал, я просто взял тайм-аут. Мне было тепло около нее. Тепло и правильно.

====== Глава 6. И всё-таки – жена. ======

Кхуши.

Несмотря на то, что спать было жестковато, я хорошо выспалась, мне было уютно и очень тепло. Арнав ночью укрыл меня еще одним одеялом. «Похоже, мой персональный демон снова превращается в Зазнайку», – подумала я, позволив себе на минуту забыть о позорном браке. Светлая сторона моего двуликого любимого прорывалась сквозь черноту, которая окутала его в день нашей свадьбы.

Сходив в душ и приведя себя в порядок, я достала ноутбук и начала изучать этикет застолий. Прорываясь сквозь различные блюда и приборы для еды, варианты складывания салфеток, порядок и очередность, с которой располагались вилочки и вилки, ложечки и ложки, кокотницы и прочая, прочая, прочая, к обеду я осилила пять из двадцати тем.

– Надо бы еще все это вживую попробовать, – решила я, по вернувшейся привычке разговаривая сама с собой, и попросила Ом прокаша принести мне полный сервировочный набор на одну персону. Пока он исполнял мою просьбу, я осилила еще урок с бокалами и нещадно отправила бедолагу за всеми их видами в кладовку.

– Хорошо, что слуги знают мои причуды. – Я улыбнулась. – Мои нелепые просьбы никого в этом доме не удивят.

Еще час я тренировалась предметно, так сказать.

«Думаю, для первого раза неплохо», – подумала я, обессилено откидываясь на спинку неудобной кушетки. Попросив принести обед в комнату, я решительно открыла страничку интернета с современной западной модой. Жуя остывшие чапатти с острым соусом, и запивая это сладким чаем, я остановила свой выбор на джинсах с рубашками (мне понравился элегантный полумужской образ на модели) и платьях до колен, полностью закрытых спереди, с воротником-стойкой и открытой спиной. Я подумала, что закрытая плечи и шея в сочетании с открытой спиной дадут мне комфорт как при ношении сари, и, одновременно, я буду соответствовать западной стилистике одежды. Проблема была с туфлями. И тот и другой варианты наряда требовали каблуков. А я не умела на них ходить.

– Милый, милый Нанке, ты приезжай скорей, я очень жду…- пропела я. У него нет выбора. Учить меня ходить на этом орудии пытки будет именно он.

И тут же вскинулась, напрягаясь. В дверь постучали.

Паяль.

Я долго мялась перед дверью в комнату Кхуши. Мне было стыдно смотреть своей сестренке в глаза. Ведь я отвернулась от нее в тот момент, когда была так нужна ей. Снова вспомнились ее потерянные глаза, когда она умоляла простить ее и затопившая их боль, когда я оттолкнула ее руку и сказала, что у меня нет сестры. Я вдохнула поглубже. Пришло время исправлять свои ошибки. Несмело постучав, я замерла в ожидании.

Кхуши.

Я открыла дверь и не поверила своим глазам. Паяль? Робкая надежда на прощение подняла во мне голову.

– Можно? – как-то тихо и неуверенно, не глядя мне в глаза, спросила сестра.

– Д-да. Заходи. – Я открыла дверь шире, пропуская ее в помещение.

– Пойдем к бассейну, – помявшись, попросила Паяль, явно чувствуя себя неуютно в абсолютно мужской комнате Арнава, которая отторгала мои вещи своей безликостью. Да и не хотелось мне ничего в ней менять. Кто я? Временная гостья. Придёт срок, и хозяин этой серой пустоты останется тут один, без меня.

Я качнула головой, выражая согласие, и пошла впереди нее. Но тут же уткнулась взглядом в свое спальное место. Я же не успела ничего убрать! Паяль не должна знать, что у нас с Арнавом фиктивный брак. Я резко затормозила, и Паяль, не ожидавшего такого от меня, уткнулась в меня, с трудом сохранив равновесие.

– Извини, давай поговорим в комнате. – Схватила я ее за руку и подтащила к кровати. – Садись.

Паяль бросила недоуменный взгляд через моё плечо, и я поняла, что она увидела больше, чем я хотела ей показать, но задавать вопросы она не стала. Возникла неловкая пауза. Переполненные сердца никак не могли выплеснуться в словах. Сестра молчала, я тоже. Наконец она подняла на меня взгляд, наполненный привычной, но почти забытой, теплотой и любовью. Мое сердце замерло от счастья.

– Сестра… Сестра, ты простила меня? – я с трудом выдавила из себя эти слова. И, увидев ее утвердительный кивок, плача, кинулась к ней в объятия. Как маленькую, она укачивала меня, мягко поглаживая по голове. А я рыдала на ее коленях, рыдала и никак не могла остановиться. Сколько раз я выплакивала все свои детские беды и горести на коленях старшей сестры? Сколько раз она успокаивала меня мягкой улыбкой и добрыми словами? Так было всегда. Вот и сейчас, спустя какое-то время я все же смогла остановить нескончаемый поток слез и сияющими от счастья глазами посмотрела на сестру. Ее глаза и щеки тоже были влажными от пролитых слез. Мы, не сговариваясь, вытерли их друг другу.

Паяль заговорила первой:

– Кхуши, я хочу тебе кое-что рассказать, а потом спросить.

– Да, сестра, – выжидательно посмотрела я на нее.

Немного помолчав, словно собираясь с мыслями, она рассказала мне все выводы, к которым пришла, размышляя о моем поступке.

– И теперь я хочу спросить тебя, Кхуши. Почему ты вышла за Арнава? – закончила Паяль, вопросительно глядя на меня.

– Моя сестренка всегда была очень мудрой, – улыбнулась я в растерянности. Она права, абсолютно права, но именно что причину своего поступка я не имела права открывать. А впрочем… Не только вы, мистер Райзада, умеете хитрить. – Паяль, я расскажу тебе, что могу. Я не знаю причины нашего брака. Но ты права, у меня не было выхода. У меня такое ощущение, что с тех пор, как в мою жизнь ворвался Арнав Сингх Райзада, я не управляю событиями, а плыву, как щепка в водовороте, который закручивает именно он. Самое грустное, Паяль, что я люблю его. Сильно люблю. А он ненавидит меня. – Признание вырвалось само, устав прятаться по уголкам моей души. Я с трудом сдержала очередной поток слез, прошептав: – И больше я ничего не знаю.