Игрушка для драконов

— У меня есть и ещё, но я не намерен обсуждать их ни с кем, даже с тобой!

Наступила небольшая пауза, потом Клара елейным голосом произнесла:

— Не сердись, пожа-а-алуйста! Я рада, что мы будем целый день вдвоём в одном купе, а эта… пусть не высовывается из своего!

Раздался грудной смех уверенной в себе соперницы. Ингвар ничего не ответил. Я представила, как Клара целует его, обвивая шею тонкими почти прозрачными руками, и расстёгивает рубашку ухоженными длинными пальцами.

И подавила в себе желание открыть дверь без стука. Дракон бы не простил подобной бесцеремонности, а соперница только получила бы лишний повод для насмешек.

Я как можно тише отошла от двери и ринулась наверх. Закрыв дверь спальни, быстро разделась и легла в постель, обняв себя за плечи. Сон пришёл сразу и быстро, избавив меня от ранящих душу картин, на которых я видела Клару в объятиях дознавателя.

Глава 27

В день первого слушания я проснулась очень рано, но здоровой и полной сил. Без сожаления оставив постель, я не стала прибегать к помощи горничной, быстро привела себя в порядок и спустилась в гостиную.

В доме стояла та рассветная тишина, когда солнечный свет, робко заглядывающий в окна первого этажа, находит лишь пустые сонные комнаты. И кажется, что в отсутствие хозяев мебель, картины и статуэтки на каминной полке переговариваются друг с другом, обсуждая тех, кто наверху.

Спать совсем не хотелось. Я прокралась в спальню Филиппа и, игнорируя недовольный взгляд Вирты, поцеловала малыша в обе щёки. Он заворчал и перевернулся на другой бок, совсем как взрослый. Посидев пару минут, держа Филиппа за руку, я вздохнула и поцеловала его ещё раз.

Мне не хотелось уезжать не попрощавшись. К тому же, я предчувствовала, что прежде, чем мы увидимся снова, пройдёт немало времени.

Я боялась говорить себе, что, возможно, и не вернусь. Несмотря на заверения Ингвара, что слушание пройдёт быстро и кроме судий в зале никого не будет, я знала: он придёт. И Рикарда пропустят. Возможно, не только его.

Встреча с кузенами Эдрикс пугала меня. Я ещё живо помнила все их уроки и прикосновения, оставляющие на коже ощущение липкости и стыда.

И чем больше сокращалось расстояние, тем оно становилось явственнее.

— Вы ранее никогда не путешествовали поездом? — спросила меня та самая горничная с трудно произносимым именем, а по совместительству боевой Маг, когда закрытый экипаж двинулся к ближайшей станции. — Это совсем не страшно.

Я поймала сочувственный взгляд Ингвара, сидевшего напротив. Рядом с инквизитором устроилась Клара, которая старалась вообще меня не замечать.

— Нет, я первый раз, — ответила я с лёгкой улыбкой и благодарно посмотрела на собеседницу. Она немного отвлекла меня от грустных мыслей, и я уставилась в окно, пытаясь сосредоточиться на проплывающем мимо пейзаже.

С каждым днём здесь, в северной части страны, всё больше чувствовалась осень. Она проглядывала жёлтым листом в зелённом массиве дубов и тополей, ею дышало низкое хмурое небо, словно вот-вот собиралась заплакать по ушедшему лету.

Горы остались позади, лес тоже отступил. Через час, в течение которого я изо всех сил старалась не смотреть на мужчину напротив, памятуя о цепком взгляде Клары, мы добрались до станции.

Первое, что мне запомнилось, — шум и гул, которые давили на уши. Двухэтажное каменное строение казалось живым чудовищем со множеством светящихся глаз, которые рыкало на каждого, подошедшего к входной двери.

— У них нет магических ламп, только элек-три-чес-тво. Это такой яркий свет, который не жжётся и не горит, — пропела горничная мне в ухо. — В подвале машина, которая его вырабатывает.

К счастью, внутри шум был не так слышен и не мешал разговаривать. Я присела на деревянную скамью в холле, дожидаясь, пока Ингвар уладит все формальности. Документов у меня не было. И не будет, пока суд не вынесет решение. Либо Рикарда признают виновным, и я получу свободу, либо меня как вещь вернут законному хозяину.

О таком я и думать боялась, поэтому уставилась в окно, рассматривая железную махину, именуемую поездом.

— Она быстро едет? — спросила я горничную.

— Да, к вечеру будем в столице. Инженеры усовершенствовали модель, снабдив двигатели дополнительной тягой. Говорят в одном из миров таких машин очень много, но ездят они медленнее полета Дракона.

— Надеюсь, в том мире эти машины и останутся, — неприязненно поёжилась Клара, переводя взгляд с горничной на махину за окном. — Мы уже как сороки тащим сюда всё, что увидим в прочих мирах. Каждый должен знать, где его место и подле кого, а не пытаться занять чужое.

Укол в мою сторону я пропустила, изобразив равнодушие к словам Клары и сделав вид, что не понимаю намёка. Ссориться с ней сейчас ни к чему. Поэтому я смотрела в окно и терпеливо ждала, пока вернётся дознаватель. Ингвар снова напустил на себя серьёзный вид, избегая смотреть в мою сторону, словно мы были едва знакомы.

Это наполняло моё сердце печалью и наводило на грустные размышления о дальнейшей судьбе.

К счастью, долго грустить мне не позволили обстоятельства. Все формальности были улажены, вещи перекочевали в предоставленный нам вагон, а мы расселились по отдельным купе. Горничная не отходила от меня ни на шаг:

— Может, вы позволите, чтобы я переселилась в ваше купе? И мне будет проще охранять вас, и вам веселее в дороге, — предложила девушка.

— Разве это не обязанность Клары? — спросила я, вспоминая подслушанный накануне разговор.

— Я не могу обсуждать приказы начальства, — поджав губы, ответила бывшая горничная. Лично против неё я ничего не имела, поэтому злиться на спутницу не стала.

К тому же сейчас меня обуревало любопытство: я в первый раз путешествовала по железной дороге. Единственный рельсовый путь пересекал страну с севера на юг. Папа говорил, что его содержание обходится Илиодору очень дорого, ведь для того, чтобы поезд набрал большую скорость, требовалось не только знание, но и магия. Поэтому состав использовался только для перевозки важных грузов и правительственной почты, когда сведения нельзя было доверить ни птичьей службе, ни пневмоснарядам. К тому же состав выигрывал в скорости передачи сообщений. Иногда им перевозили важных лиц государства, дипломатов или, как в моём случае, ключевых свидетелей.

Поезд, ворча и пыхтя, медленно сдвинулся с места. Смотреть в окно вскоре наскучило, потому как деревья и телеграфные столбы замелькали слишком быстро, у меня даже закружилась голова.

— Прилегли бы отдохнуть, а я тихонько посижу, — предложила охранница. — Здесь вам, по правде, ничего не угрожает. Обвиняемому не выгодно ваше внезапное исчезновение или кончина накануне слушания. Это сразу прибавит Оку десяток очков.

“Тогда моя кончина выгодна Кларе”, — подумала я, а вслух произнесла: