Игрушка Двуликого
Шрифт:
Славословие сломленного Торгаша почему-то вызвало не удовлетворение, а омерзение – оглядев монаха, осторожно прижимающего к боку замотанный в окровавленные тряпки обрубок левой руки, Ансельм раздраженно встал из-за стола, прошел к окну и хмуро уставился на крупного, размером с хорошего бычка, аталора [211] , по своему обыкновению лежащего на самой середине дорожки, ведущей к воротам Обители.
Как обычно, при виде этого черного как смоль зверя, способного один на один взять медведя-шатуна, Ансельму захотелось крови: «Может, все-таки надо было его казнить?»
211
Аталор –
Картинка с обезглавленным телом, бьющимся в агонии у ног палача, появившаяся перед внутренним взором, тут же улучшила настроение. Впрочем, ненадолго: при всей своей привлекательности это желание было неверным. Ибо лишало Ансельма человека, знающего о торговле ВСЕ.
«Ничего, усекновение руки – тоже наказание… – подняв взгляд к стремительно темнеющему небу, подумал он. – И очень неплохой намек для остального ворья…»
– В-ваше преподобие, про д-доходы К-книдской обители рассказывать? – собравшись с духом, еле слышно поинтересовался Торгаш.
– Я ознакомлюсь с ними сам… – не оглядываясь, бросил глава Ордена. – Можешь идти…
Недавняя и еще не забытая экзекуция явно обострила чутье на неприятности: Шавер вылетел в коридор чуть ли не раньше, чем понял, что гроза миновала. А через несколько мгновений до Ансельма донесся еле слышный скрип.
«И Бенор вышел…» – подумал он, с наслаждением почесал ноющий шрам на ягодице, затем вспомнил о почти удавшемся покушении и, торопливо оперевшись на подоконник и подавшись вперед, облегченно перевел дух: копна сена на телеге, стоящей под окном, радовала глаз своей величиной.
Липкая волна ужаса, нахлынувшая на него вместе с воспоминаниями, тут же начала отступать. Но недостаточно медленно, и он, скрестив руки на груди и прислонившись плечом к стене, снова уставился на пса.
Аталор спал. Чутким сном воина, уверенного в своих силах. Его лобастая голова покоилась на мощных передних лапах, а кончик черного как смоль носа почти касался основательно погрызенной кости.
«Могуч, бесстрашен и неудержим…» – подумал Ансельм, проводил взглядом послушника, «из уважения» к псу решившего добираться до исповедальни не напрямик, а в обход кузницы, и заметил несколько черных пятен, упавших из-под низких облаков к миске аталора, стоящей перед его конурой.
Настроение, еще мгновение назад балансировавшее между «неплохо» и «так себе», тут же ухнуло вниз: Вестники Смерти рвали чужое именно тогда, когда его хозяин был чем-то занят.
– Твари… – прошипел монах, привычно начертил перед собой отвращающий знак и вдруг понял, чем вызвано ухудшение его настроения: воронье вело себя так же, как брат Шавер, сестра Эльга и все те, кто поверил посулам Двуликого и вступил на путь, ведущий в бездну Неверия!
Мысль о бездне Неверия тут же напомнила ему о Вейнаре – королевстве, в котором не осталось ни одной Обители, – и заставила заорать на всю Обитель:
– Бено-ор?!
Дверь тут же отворилась, и в кабинете возникла сухощавая фигурка помощника.
– Да, ваше преподобие?
– Брата Рона ко мне! Живо!!!
…Несколько минут, потребовавшиеся Бенору, чтобы найти и приволочь иерарха, Ансельм не находил себе места – метался по комнате, как акрид по клетке, и скрипел зубами от все усиливающегося бешенства. А когда на пороге возникла сутулящаяся фигура Рона и Ансельм почувствовал, что второе лицо в Ордене виновато прячет взгляд, из глубины его души поднялась черная волна бешенства.
– Ну?!
Иерарх прикрыл глаза и сгорбился еще сильнее.
– Вейнарскому
Льву благоволят Боги…– Что-о-о?!
– Покушение не удалось… – смахнув со лба капельки пота, выдохнул брат Рон. – В «Медвежье Логово» попало шесть сосудов с «Огнем Веры», постоялый двор сгорел дотла, но Латирдан выжил…
…Дальнейший рассказ иерарха Ансельм понимал урывками – бешенство, затопившее сознание, требовало крови и смертей.
– …когда разбились первые три сосуда, братья-клинки ворвались во двор и начали рубить часовых…
– …подпереть двери заранее подготовленными кольями они не успели, так как завязли в бою с хейсарами и сотрудниками Тайной службы Вейнара, изображающих боевые пятерки Пепельного братства…
– …братья, которым было поручено уничтожить метатели, выполнив свой долг, рванули на помощь, но переломить ход боя не могли…
– …вейнарцев было слишком много, поэтому десятник Орман Кот принял решение пробиваться к лесу…
Первая связная мысль появилась только после того, как Рон закончил свой рассказ.
– Что с метателями, которые мы отправили в Бочаги?
Иерарх осенил себя знаком животворящего круга:
– Сожжены. Все три. Обслуга в полном составе ушла в леса и в настоящее время движется к границам Вейнара…
– Ро-он?
– Да, ваше преподобие?
– Что значит «да»?! – заорал Ансельм. – Я дал тебе самое совершенное оружие, когда-либо созданное руками людей, оружие, способное превратить в пепел все, что угодно! А что сделал ты?!
Рон, начавший путь к вершинам власти из обыкновенных братьев-клинков, поиграл желваками, вытер о сутану вспотевшие ладони и угрюмо усмехнулся:
– Я имел глупость подарить Латирдану ЗНАНИЕ…
Выразиться точнее не смог бы и сам Ансельм:
– Именно! Поэтому…
– …поэтому я исправлю содеянное! Сам возьму пятьдесят братьев-клинков и уйду в Вейнар. Сегодня же…
Глава Ордена, готовившийся кликнуть стражу, закусил ус и кивнул – с казнью можно было и погодить. Тем более что прямой вины в провале покушения на Роне не было.
– Даю тебе два месяца и полторы десятины. Не справишься – пеняй на себя…
Иерарх благодарно улыбнулся – видимо, до последнего мгновения не верил в то, что Ансельм примет его предложение:
– Да не забудет о вас Вседержитель!
– Перед тем как уйти, передашь дела брату Дайтеру… – пропустив мимо ушей его благодарность, приказал глава Ордена. Потом подумал и решил полить латран [212] медом: – Ты – не простой брат во Свете, а один из лучших иерархов, который когда-либо стоял по правую руку от Светлого Трона. Поэтому должен понимать, что твоя должность – это прежде всего ответственность! Причем ответственность не только перед Богом-Отцом, мною и братьями, которые нашими стараниями идут к Свету, но и перед всем Горготом, который чем дальше, тем сильнее уходит во власть Двуликого! Если мерить обычными мерками, то винить в провале покушения на Латирдана надо тех, кто не выполнил твой приказ. Но, увы, обычные мерки нам с тобой не подходят, ибо от решений, которые мы вынуждены принимать, зависит будущее всех тех душ, которые до сих пор прозябают во Тьме Неверия…
212
Латран – местная трава, обладающая сильным вяжущим вкусом. Выражение «подсластить латран медом» – аналог нашего «подсластить пилюлю».