Игрушка

"И Ивану, папа, есть что тебе рассказать".

Иван рассказал о голосах и обо всём, что с ними было связано.

Было видно, как Пётр Александрович был озадачен. Однако он довольно-таки скоро собрался с мыслями и сказал.

"Ребята, вы тут на меня такое обрушили, что мне месяц всё это обдумывать придётся".

Он ещё посидел немного на стуле, затем встал, по очереди поцеловал детей в их лбы и вышел из комнаты.

Оксана как будто обрадовалась тому, что помеха их разговору устранилась сама.

244 "Теперь вернёмся к твоим голосам, - сказала она брату, как будто и не было перерыва в их диалоге.
– Твои голоса звучат только в твоей голове. Ты не можешь сделать так, чтобы они звучали и у меня. Получается, что я должна тебе верить. Теперь возникает вопрос: как я должна тебе верить - по религиозному, или по научному, если я принимаю в свою концепцию поступка (в своё мировоззрение) то, что голоса, звучащие в твоей голове, действительно идут от какой-то сверхсилы, но принимаю это в качестве рабочей гипотезы, то, очевидно, что я выбираю второй вариант. И ты, я думаю, должен поступать также. Ведь, возможно, эти голоса есть звуковое оформление работы твоего подсознания, твоей интуиции и не более того. Согласен?"

Иван согласился с доводами сестры.

Г Л А В А

Рассказ об одном секретном сотруднике КГБ - "сексоте".

Январь 1942 года; Ленинград - колыбель Октябрьской социалистической революции - в блокаде. С севера наступают финны. С остальных направлений - немецкие фашисты. В этом им помогают добровольческие соединения фашистов Норвегии, Нидерландов, Испании, Фландрии (бельгийские фашисты), Дании. Город в жёстком кольце врагов. 17-го июля 1941 года в городе была введена карточная система распределения продуктов питания.

Хоть и добыл муж своей любимой жене рабочую карточку, по которой в ноябре можно было получить 250 граммов хлеба в сутки (в отличие от 125 - большинству), но выжить с этим питанием Анастасия Фёдоровна, находясь на восьмом месяце беременности, не смогла бы. И опять муж пришёл на помощь - выхлопотал, чтобы положили её в роддом на Фурштатской улице 2; положили на сохранение. Там в роддомовской столовой умудрялись варить супы, даже иногда роженицам по стакану молока давали, но и этого не хватило бы для245 выживания беременной женщине. А муж тут - как тут - приносит еду любимой женщине из столовой Смольного; тащит бифштексы, яйца, колбасу, котлеты. Когда он приходил в белом халате с неизменным пухлым портфелем в руках, они с женой уединялись на лестничной площадке; холодно, но зато никто не видит - как женщина кушает сметанку, жуёт сдобную булочку, запивая сладким тёплым чаем из термоса, который был куплен мужем до войны.

"Ах, какой молодец будто чувствовал, что пригодится термосок!".

Запах котлет и мяса в холодном воздухе не распространялся и быстро рассеивался, и это радовало влюблённую пару.

Родила Анастасия 14 февраля здорового мальчика весом 3 килограмма 500 граммов и ростом 49 сантиметров. Назвали сына инструктора горкома Иосифом. Иосиф Андреевич Рибков начал свой жизненный путь в блокадном Ленинграде. Первым его жильём была семиметровая комнатушка в Смольном, куда папе-чиновнику, находящемуся на казарменном положении, было разрешено (в связи с особыми обстоятельствами) взять жену с младенцем. Там и прожил свои первые три года жизни Иосиф - в тесноте, да не в обиде.

Партийные товарищи детей любили; их в Смольном было трое; самому младшему в 1944 году исполнился годик, а Иосифу - уже два. Тёти и дяди то конфетку, то шоколадку, то кусочек сахару дадут, проходя мимо играющих в длинном коридоре детишек. А любящий папа, день и ночь пропадая на работе, всё-таки умудрялся снабжать жену и сына сталинским пайком: в их комнате не переводились мясо-баранина, ветчина, кура, мясо гуся или246 индюшки, колбасы разные; рыба - лещ, салака, корюшка и жареная, и отварная, и заливная, балыки разные, икра, сыр, ну а о чёрном, да белом хлебе нечего и говорить - их было вдосталь. Не знал маленький Иосиф, что совсем не далеко от него тоже дети, но постарше самозабвенно рылись в мусоре, выбрасываемом с чёрного хода столовой Смольного. Несколько детишек Смольнинского района Ленинграда спасли себя от голодной смерти, обнаружив какие сокровища выносят и выбрасывают столовские работники. Всё это доставалось им - смышлёным ленинградским ребятишкам. Не было конкуренции: собак, кошек и голубей уже давно съело голодное население и поэтому всё доставалось простым детям простых ленинградцев: и хлеб (куски чёрного и даже белого), и селёдочные хвосты, а иногда даже целый шпротинки незамеченные и выброшенные вместе с банками, обрезки сыров, вкусные оболочки разных колбас с прилипшими к ним кусочками настоящей колбасы. Не знал всего этого маленький Иосиф, а то бы возрадовался также, как радовалась его мама - Анастасия Фёдоровна.

Анастасия не часто выходила в город - незачем было. Иногда в театры, да в филармонию ездили на машине, а так - пешком - редко. Но когда приходилось выходить, то, после увиденного, боготворила мужа. Трупы на улицах её пугали. Длинные очереди у входа в продуктовые магазины не людей, а их теней её удивляли; она испытывала сострадание к этим людям и одновременно где-то в самой глубине её крестьянской души (взял её Андрей из Тверской глубинки и не пожалел: работница, хозяйка, непритязательная и в постели быстро обучилась всему) шевельнулась радость:

"Меня среди них нет и всё это благодаря Андрюшеньке моему. Я за ним, как у Христа за пазухой! Господи, как мне повезло!" - подумала она не понимая, что противоречит себе: если веришь в Христа, то нельзя говорить "повезло мне" - Господь Бог так распорядился, чтобы ты - Анастасия Фёдоровна Рибкова и твой сынок пережили блокаду не страдая от голода.

Миновало военное лихолетье. Жизнь в Ленинграде стала налаживаться. Рибковы вернулись в свою квартиру и даже улучшили жилищные условия. Когда в их дом угодил фашистский снаряд, то он разорвался рядом с их квартирой. И теперь, - в момент восстановления дома, по просьбе Рибкова, уже первого секретаря Невского райкома партии города Ленинграда, от восстановленной квартиры к квартире в которой до войны жили Рибковы, построили коридор тем самым соединив две квартиры в одну. Так что у Иосифа уже в четыре года появилась собственная комната (и не маленькая - 20 кв.метров).

247 Несчастье чуть ни пришло нежданно-негаданно. 1949 год, ленинградское дело. В 1950 году расстреляли А.А.Кузнецова - бывшего непосредственного начальника Рибкова. А когда на Литейном дом 4 решали: брать или не брать инструктора горкома Рибкова, то при этом один из оперативников ненароком заметил, что восьмилетнего сына подозреваемого зовут Иосифом. Этого оказалось достаточно, чтобы следователь, ведший дело о ленинградских заговорщиках, посчитал нецелесообразным привлекать к ответственности Рибкова тем более, что и вины за ним никакой практически не было.

"Вдруг дойдёт до тёзки восьмилетнего мальчугана, что отца этого мальчика арестовали - что может подумать Иосиф Виссарионович Сталин? Нет уж - лучше не будем испытывать судьбу", - рассудили оперативники и дело Рибкова А.Н. пошло в мусорную корзину. Угадал папа с именем сына. Как можно было арестовать отца, если его сын является тёзкой Самому. Так сын спас папу, когда от роду ему было всего-то 8 лет.

Мальчик, тем временем, рос, становился подростком. Однако, в школе он выделялся от сверстников тем, что был слишком полноват и неуклюж. Ему за это, конечно, доставалось от некоторых из них. Вот почему не только родители, внушавшие сыну, что учиться нужно старательно: "А то доверят тебе только, разве что, метлой управлять", - любил говорить отец. Но ещё и в школе те, кто физически превосходил Иосифа, невольно подталкивали его к старательному отношению к учёбе. Этим он хотел от них отличаться - превзойти их в этом. И в какой-то степени ему это удалось. Если вдруг ему по какому-то предмету ставили тройку, то он не успокаивался, пока ни исправит её на пятёрку, в худшем случае - на четвёрку. В этом и отец ему помогал. В шестом классе математик ну никак не соглашался принять от Иосифа пересдачу и хотел за четверть закатать ему трояк. На просьбы и нытьё Иосифа упрямый учитель не реагировал, заявлял, что ему и тройки-то много. После звонка из райкома248 директору школы упрямый учитель сдался. Тогда даже год Иосиф закончил с четвёркой по математике.

После окончания школы встал вопрос о продолжении образования. И тут Иосиф показал характер. Отец хотел, чтобы сын пошёл по его стопам и поступил в Электромеханический институт, но тот заупрямился и заявил, что хочет стать врачом и не простым, а психиатром. Андрей Николаевич долго не сопротивлялся: в его понимании было: не важно какой у тебя в кармане документ об образовании, важно, чтобы он свидетельствовал о том, что у тебя именно высшее образование.

Так и стал наш блокадный ребёнок - психиатром и выбрал научное поприще: в Ленинградском институте психиатрии устроился он сначала лаборантом, окончил аспирантуру - сделался младшим научным сотрудником, а совсем недавно его перевели в старшие.