Игрушка

"Да, конечно, - сказала Оксана и взяла со своего стола несколько листков бумаги густо исписанных.

"Садись и слушай, - скомандовала она. Иван повиновался.
– История человечества не знает периода, когда бы человек разумный жил бы без религии или нечто такого, что её заменяет. Ну, например, религию могут заменить неоформленные во что-то цельное - в некую мировоззренческую систему, отрывочные человеческие фантазии, или грёзы, или сны, наконец. Вот, многие советские люди безоглядно верили Сталину - великому, всезнающему, самому справедливому, доброму, щедрому и т.д. и т.п. После двадцатого съезда вера подорвана, но многие продолжают верить в Сталина, и в Ленина - для них они оба на том свете продолжают ими править, хотя эти люди ни одного их произведения не прочли и читать не собираются".

238 "Точно! И я об этом думал на Красной площади, выйдя из Мавзолея", - вставил реплику Иван.

"В связи с этим феноменом - феноменом уверования возникает вопрос: а что такое "вера"? Я пересмотрела массу справочников и словарей, но нигде не нашла чёткого определения этого понятия. Авторы этих источников по данному вопросу или льют воду, или откровенно глупят. Ну вот, например, у Ожегова читаем: "Вера - это убеждённость, уверенность в чём-либо". Видишь, какая примитивная тавтология: "Вера - это уверенность". Сергею Ивановичу простительно - он языковед, лексиколог; но ведь и наши советские философы-логики в этом вопросе плавают. Есть у нас такой логик - Николай Иванович Кондаков. Он сейчас подготовил к изданию свой логический словарь-справочник. Так вот, определения понятия "вера" у него в словаре вообще нет. О чём это говорит?
– Оксана подождала ответа на свой вопрос. Но Иван молчал.
– Это говорит о том, что одна из важнейших составляющих любой философии - гносеология (теория познания) не разработана, то есть имеет существенный пробел. Однако, наши советские философы хором заявляют, что существует абсолютно верная марксистско-ленинская теория познания. А я говорю, что её нет!" - здесь Иван оживился и сделал своё замечание:

"Прошу тебя, ни в коем случае об этом никому из своих профессоров не говори - сожрут: "как это? Какая-то студентка - баба, будет критиковать Маркса-Энгельса-Ленина".

"Да я уже и сама ощутила это, когда однажды возразила нашему дураку-доценту. Потом ели-ели зачёт ему сдала, - согласилась с братом Оксана.
– Так что, теперь я осторожничаю".

239"Вот и молодец", - похвалил сестру Иван. Она на похвалу не отреагировала и продолжила свой доклад.

"И вот получается, что и в гносеологии марксизм-ленинизм хромает, а не только в онтологии. Что делать? А ничего не остаётся, как нам самим двигать эту науку - гносеологию; самим вырабатывать определение понятия "вера". И вот что у меня получилось.
– Она заглянула в листки, которые продолжала держать в руке. Полистала их, нашла там нужное и прочла: - "Вера - это психолого-гносеологический приём, позволяющий человеку принимать гипотезы за истины волевым порядком". Другими словами: это примитивная человеческая хитрость, помогающая приспособиться к действительности".

Иван жестом показал, что хочет что-то сказать. Оксана замолчала.

"Это просто, а, значит, понятно. Но тут же, видимо, нужно дать определение понятия "гипотеза"".

"Верно, Иван,- согласилась Оксана.
– С определением вот этого понятия у нас, в нашей философии, проблем нет. Вот оно, - Оксана открыла, приготовленный заранее Философский словарь и прочла: "Гипотеза (от греческого - предположение) - это умозаключение посредством которого делается вывод о вероятностном существовании объекта, связи или причины исследуемого явления. Включение гипотезы в умозаключение не даёт права считать его достоверным". Всё. Ну как?
– Она опять не стала ждать ответа.
– Я считаю - хорошо. Можно, конечно, лучше, но пока и это сойдёт. Итак, гипотеза - это предположение исследователя. Так вот, если человек гипотезу принимает за истину волевым порядком - он рискует жестоко ошибиться. Ещё в гносеологии есть закон: критерий истины - опыт (практика). Гипотеза становится истиной только в том случае, если опыт это240 доказывает, доказывает истинность гипотезы. До опыта нельзя гипотезу называть истиной. Этот закон действует как в быту, так и в решении высших задач - таких, например, как о существовании бога. А что делают религиозные люди?"

И тут Иван продемонстрировал, что он не просто пассивно выслушивал сестру, он синхронно с ней думал:

"Все религиозные люди волевым порядком принимают гипотезу о том, что бог есть, - за истину. Другими словами: если ты веришь в бога - ты ошибаешься потому, что на опыте бытие божие доказать не можешь. Чудеса всякие - это не доказательство бытия божия, а свидетельство твоего же невежества. Для наших предков доказательством что бог есть были гром и молния. Они даже легенду сочинили и тоже выдали её за реально происходящее: по небу на огненной колеснице едет Илья Пророк и мечет на землю молнии и гремит громом".

Оксана аж взвизгнула по-детски и бросилась обнимать и целовать брата, приговаривая:

"Ах, какой же ты умница и почему ты не пошёл в университет учиться на философском?"

"А ты у меня на что, - улыбаясь и шутливо отбиваясь от ласк сестры, сказал Иван.
– Ты у меня философом будешь - моей мыслью, а я твоим функционером. Вместе - мы сила".

"Но это ещё не всё, Ванечка, - продолжила сестра.
– Дело в том, что человек в своей познавательной деятельности не может без гипотез обходиться. Поэтому я сделала вывод, что есть другой вид веры - безвредный. Вот послушай, - она вновь обратилась к своим записям на241 листках, нашла там что ей было нужно и прочла: "Вера - это отдание предпочтения какой-либо из множества выдвинутых гипотез и установление её в разряд рабочих". То есть получается, что вера - это умственная операция в процессе познания и она имеет два вида: религиозное уверование и научная вера".

"Браво, сестрёнка! Ты настоящий философ, а не какой-то примитивный схоласт".

Оксана удивлённо взглянула на бата.

"Откуда тебе известен данный философский термин?" - спросила она.

Иван улыбнулся.

"Мне как-то в руки попался энциклопедический философский словарь, ну я его весь и прочёл - от корки до корки. И вот теперь мне понятно: схоластика - это разновидность хитрости, которая позволяет одним людям внушать другим чтобы те принимали представленные им гипотезы за истины. Есть христианские схоласты, мусульманские и прочие".

Оксана от удивления села на стул и некоторое время смотрела на брата своими большими серыми глазами, которые округлившись от удивления, казались ещё больше.

"Ты Иван - гений. Ты прочёл только словарь, а я четыре года училась этому и ты пришёл самостоятельно к таким основополагающим для нашего дела выводам, к которым я шла годами".

"К каким я пришёл выводам?" - удивился в свою очередь Иван.

"Ну как же! Ты указал на то, что марксистко-ленинской философии не существует, а есть марксистко-ленинская схоластика. Сам рассуди: они 242нам внушают что марксизм истинен. Сущность марксизма мы выяснили - дед помог: марксизм указывает дорогу к коммунизму. А коммунизм у них - это бесклассовое общество, к которому человечество придёт через диктатуру рабочего пролетариата. Но это же гипотеза, ибо нигде в мире такого опыта ещё не было. Они заставляют народ, подпавший под их власть, принимать гипотезу за истину; значит - они схоласты".

"Точно, - рассмеялся Иван, - спасибо, сестрёнка, что сформулировала мне мой вывод".

В комнату вошёл Пётр Александрович и его дети вынуждены были прекратить разговор.

"О чём беседуете?" - спросил он.

Оксана подошла к отцу. Тот её обнял за плечи, а она прижалась головой к его груди и тихо сказала:

"Мы с Иваном только что доказали, что марксизм-ленинизм есть схоластика".

"Ну, это не секрет. Об этом ещё Нестор Иванович Махно говорил".

Брат и сестра переглянулись.

"Ну вот, а мы тут губки раскатали, что сделали великое научное открытие", - с грустью в голосе сказал Иван. Отец и его привлёк к себе, обнял обоих и успокоил:

"Махно озвучил свои чувства и далеко не научным языком, а вы должны придать этому выводу научный вид и тогда ваша заслуга будет не меньше, а даже больше. Чувства свои человек не может передавать другому 243человеку, а умозаключения свои, да ещё построенные на законах логики - может".

Оксана высвободилась из объятий отца и, напустив на себя вид обиженного ребёнка, сказала:

"В этой семье все философы, а я думала, что только я одна".

Все трое весело рассмеялись.

"Отец, - сказала Оксана, посерьёзнев, - пока Иван здесь, я хочу тебе рассказать о случившимся со мной".

Ощутив важность того, что готовилась рассказать ему дочь, Пётр Александрович тоже посерьёзнел, взял стул, уселся на него и приготовился слушать.

И Оксана поведала отцу о своей беременности и о её чудесном исчезновении. Закончив рассказ, она посмотрела на Ивана и сказала: