Игрушка
Шрифт:
Иван чуть в обморок не упал. Замполит посмотрел на него и добавил:
"Приведите себя в порядок, а то выглядите как из Бухенвальда только что освободились".
Чем сильнее несчастье, тем ярче ощущается счастье, которое его сменяет. Иван спустился с трапа корабля на причал и невдалеке увидел маму. Она стояла - одинокий островок доброты в этом море зла и ненависти. Стояла и смотрела на него - такая родная, что Иван, чтобы скрыть наворачивающиеся слёзы, подбежал к ней и обнял. Так они несколько минут и стояли, обнявшись, на виду у всех, кто мог их видеть.
– ---------------------------------
На КПП (контрольно-пропускной пункт) Минной стенки Иван предъявил увольнительную
"В гостиницу "Севастополь", пожалуйста", - сказала Анастасия Сергеевна водителю.
46 Поехали. Иван засыпал мать вопросами:
"А отец приехал? А дед? Мне бы с ними очень о многом нужно поговорить".
"Нет, Ванечка, они не смогли приехать, - как можно мягче сказала мать.
– Отец на работе пропадает. У них там срочный правительственный заказ, связанный с космосом. Но это он всё организовал через своих заводских военпредов. Они по своим каналам связались с севастопольскими военными, а те узнали о планах по эсминцу "Благородный" и договорились, что тебя отпустят на трое суток в отпуск. А дед не смог поехать - сказал не доедет. Слабость на него какая-то уж очень навалилась. Зато в гостинице тебя ждёт сюрприз".
"Сюрприз? Какой сюрприз?" - задумчиво спросил Иван, огорчённый тем, что некому ему будет излить всё то, что накопилось в его голове за первый почти уже год службы на советском ВМФ.
Мать не стала ему больше ничего говорить, видя, что сыну не до того. Она внимательно рассматривала его и ужасалась изменениям, которые произошли в его лице за время их разлуки: это был уже другой человек. Вот он перед ней - её горячо любимый сынок и, в то же время, это уже не её сын. И дело даже не в том, что бледный и щёки ввалились, а под глазами синева, а в том, что сын смотрит на неё другими глазами - глазами затравленного зверька.
"Что же они там с вами делают?" - погладив сына по голове, спросила она с болью в голосе.
"Эх, мамаша, - вдруг откликнулся на её вопрос шофёр, - они там из них делают новых людей - строителей коммунизма".
– --------------------------------------
47 Двухместный номер в гостинице был обставлен казённой мебелью с алюминиевыми бирками на каждой единице. Была бирка и на часах, висевших на противоположной от кровати стене и монотонно отстукивающих иваново время такого короткого отпуска.
Посредине комнаты стоял круглый стол, с тремя стульями и на одном из них сидела Римма. Иван обомлел. Мать, чтобы сгладить сыновнюю растерянность, быстро заговорила:
"Вечером отходит мой поезд, а Римма останется с тобой. Сейчас мы пойдём обедать. После обеда я дам тебе прочесть письмо от деда, а ты ему напишешь ответ, если захочешь.
– Помолчала и добавила.
– Мы привезли тебе твою гражданскую одежду. Переоденься".
Подождав пока Иван переоденется, они втроём спустились вниз - в ресторан при гостинице. Иван тогда ощутил, что он свободный человек, когда в дверях ресторана чуть ни столкнулся с капитаном первого ранга. Уже инстинктивно рука потянулась к виску, для отдания чести, но опомнился и смело прошёл за дамами, которых военный пропустил.
После обеда женщины оставили Ивана одного в номере, наедине с письмом, а сами пошли прогуляться по городу.
Иван развернул письмо и прочёл:
"Мой дорогой Иван, вот когда ты встретился с настоящей жизнью. Жизнь под колпаком мамы и папы - это не жизнь, а подготовка к ней. И если ты сумеешь преодолеть эти испытания, которые, я уверен, свалились на тебя так неожиданно для тебя, то, значит, подготовка была проведена правильно.
Живи, думай, думай и думай, борись и не очень-то сердись на людей, которые тебе вредят. Этим людям тоже не сладко живётся. И вот если
ты научишься им помогать, в то же время отбиваясь от их нападок на тебя; вот если ты постигнешь это великое искусство жизни - будешь счастлив.48 Пойми, из тебя сейчас рождается новый человек, а всякое новое рождение происходит в муках. Так уж природа устроила. Крепись.
Всегда твой, любящий дед Евстратий Никифорович"; и дата.
Прочитав письмо, Иван задумался:
"Неужели дед прав и эта самая "настоящая жизнь" такая глупая, подлая, злобная? Эти военные придурки неужели не понимают, что дисциплина может быть разная? Человек, подчиняющийся из страха, - не надёжен. Если он подчиняется своему командиру только потому, что боится его, то всегда будет стремиться или обмануть командира, или вообще как-то освободиться от объекта страха. А как можно освободиться? Видимо, тремя способами: первый - убежать, второй - уничтожить объект страха, преодолев на мгновение свой страх и третий, самый трудный, которым мало кто пойдёт - преодолеть страх, вступить с объектом страха в человеческий контакт и перевоспитать командира, командующего своими подчинёнными через внушение им страха. Но есть другая дисциплина - сознательная, это когда..." - додумать ему не дали вернувшиеся из города женщины.
"Мама, а как там сестрёнка-то моя поживает?" - спросил Иван.
Мать оживилась: "Ой, хорошо, хорошо поживает. Очень хочет учиться. Смышлёная такая! Готовится поступать в Ленинградский Университет. И ты знаешь, какой факультет выбрала? Философский! Про тебя не забывает. Мы часто с ней о тебе говорим".
Иван отвернулся к окну, чтобы скрыть наворачивающиеся слёзы умиления. Подумал:
"Что-то часто меня стала слеза прошибать".
"Написал что-нибудь в ответ-то?" - спросила мать.
49 "Нет, мама, ещё не успел, но обязательно напишу".
"Поторопись. Через два часа отходит мой поезд", - сказал мать, затем подошла к сыну и обняла его. Римма из деликатности вышла из номера.
"Куда это она?" - спросил Иван.
Мать пожала плечами и повторила свою просьбу:
"Садись и пиши, а я пойду посмотрю - куда Римма направилась".
Сидя за столом, перед чистым двойным листом бумаги, вырванным из тетради, Иван помедлил, затем взял авторучку, предусмотрительно оставленную матерью на столе, и написал: "Спасибо, деденька, за разъяснения. Спасибо папа за то, что устроил мне здесь такие неожиданные каникулы. Они очень кстати - это как глоток чистого воздуха, когда выходишь на палубу после четырёхчасовой вахты у горячего испарителя.
Многое мне здесь на службе не понятно, но, думаю, что, в конце концов, разберусь. Уж не совсем дурак-то я. Неожиданно всё как-то на меня свалилось. В этом ты, деденька, прав абсолютно.
Отец, и ты прав - нужно было мне сменить знакомое рабство на такое же. Рабство, которое понимаешь - менее мучительно переживается. Ну, что поделаешь - сам напросился. Впереди у меня ещё три года выбранного мной жизненного пути. Нет, не три, вру - год, через два года службы отпуск дают на две недели.
А то, что вы мне подарили такую трёхдневную передышку - позволит мне этот год прожить. И я его проживу, и мы увидимся.
Целую и обнимаю, ваш сын и внук Иван Бут. (дата)
P.S. Целую и обнимаю сестрёнку".
Когда мать вернулась в номер, Иван протянул ей сложенный вчетверо 50лист бумаги и сказал:
"Вот, передай им, ну и сама прочти, если хочешь".
– ----------------------------------
Проводив мать, Римма и Иван вернулись в гостиницу. Как только за ними закрылась дверь их номера, Иван взял женщину за руки, опустился перед ней на колени, обнял её ноги и прижался щекой к правой голени. Римма теребила его волосы, приговаривая: