Игры Немезиды

Алекс видел, что удар попал в цель. В глазах Наоми ярко серебрились слезы.

— Для команды «Росинанта», — повторила она. — Для того человека… я позже, может, буду просить о милосердии и учете всех обстоятельств. Если до этого дойдет.

— Инарос?

— Нет, — сказала Наоми, — его хоть сожгите.

— Я хочу все расставить по местам, — начала Авасарала. — Ты, как бывший член группировки Инароса, хочешь предоставить полную и точную информацию о его деятельности как до, так и после бомбардировки Земли в обмен на полный иммунитет для команды «Росинанта» во всем, не связанном с упомянутой атакой? — Она не употребила ни одного бранного слова, и от этого фраза стала пугающе весомой.

— Да, — сказала Наоми, — все правильно.

Облегчение на лице Авасаралы было тверже кремня.

— Рада это слышать, милая. Я боялась, что ошиблась в тебе. — Она встала и тут же ухватилась за стол, ругнувшись себе под нос. — Мне не хватает веса. Как будто на батуте болтаюсь, черт бы его взял. Надо бы прилечь и принять снотворное, пока не дошло до нервного срыва. Так насчет совещания? Оно начнется с утра.

— Мы будем там, где скажете, — пообещал Холден. — И мы не собираемся ничего скрывать.

Он все еще держал Наоми за руку, и ее пальцы теперь обхватили его ладонь. Возможно, надежда еще оставалась. Что же касается «скрывать»… Ну, Амос пока ничего не сказал.

Совещание окончилось — и продолжилось. Авасарала попрощалась, а остальные, в том числе и Бобби, вышли в приемную, миновали пост и все вместе перебрались в общий вестибюль. Трезвое молчание понемногу вылилось в будничный спор — можно ли здесь разжиться едой лучше, чем на «Роси». А если не лучше, так хоть не похожей. И можно ли Наоми спиртное, потому что есть маленький паб на нижнем уровне и там подают недурное пиво. Никто не спрашивал, идет ли с ними Бобби, — это разумелось само собой. Шаркая и подскакивая в низком тяготении, Наоми с Холденом так и держались за руки. Амос с Бобби перебрасывались едкими шуточками. Именно этот совершенно заурядный разговор давал Алексу надежду. Надежду на то, что все, что произошло и еще происходит, что нависает над невидимым и неверным будущим, не сделает невозможными такие вот минуты. И что вопреки всему жизнь еще как–нибудь наладится.

На широкой и покатой площади Чанраяна, где поток машин, мехов и скачущих людей сворачивал в глубину Луны, Амос прокашлялся.

— Значит, иммунитет для команды?

— Не все тебе одному. — В словах Наоми была только доля шутки.

— Да, соображаю, — кивнул Амос. — Но вот какое дело. Я подумываю взять подмастерье. Знаете, надо наращивать команду. Готовить запасных специалистов.

— Хорошая мысль, — сказал Холден. — Ты кого–то уже присмотрел?

Глава 51 Наоми

— К черту! — сказал Холден, когда они остались в номере одни. — Ни за что. Нет, и все тут. Я готов сказать «нет» на миллиард разных ладов, чтобы выразить всю глубину этого «нет». Кларисса Мао? На «Роси»? Что тут можно ответить, кроме «спасибо, не надо» тысячу раз подряд?

— А все–таки, — отозвалась Наоми, направляясь в сторону постели, — ты обещал Амосу подумать.

Джим начал было расхаживать по комнате, но в лунной гравитации это не удавалось. Сдавшись, он сел в ногах кровати.

— Мы только–только собрали команду. Да и Бобби там была. Не хотелось портить настроение.

— Ах, настроение…

Она закрыла глаза. Все болело, даже кожа. Под опухшие веки словно песку насыпали. Ныли суставы на руках и на ногах. Болели колени. Подушечки пальцев были словно ободраны до мяса. И еще трещала голова — напоминала, как она уязвима, до первого резкого движения, а после него взрывалась болью. Впрочем, сейчас стало лучше, чем раньше. И будет еще лучше. Понемногу, днями или даже неделями, Наоми станет возвращаться к себе прежней. К одной из версий себя прежней. Даже если кое–чего исправить не удастся, все равно ей будет лучше, чем сейчас. Уже скоро.

Алекс с Амосом и Бобби ушли. Отправились на поиски пива и еды. Своей еды. Пиццы, фалафеля или сашими. Земной еды. Хорошей дробленки на Луне не достать, а если и достать, то не в тех заведениях, куда они пойдут. Наоми немного жалела, что ей не хватило сил пойти с компанией. И немного жалела, что Джим остался с ней, а не ушел. И отчасти готова была расплакаться от восторга, что она здесь, сбежала, все кончилось. Собственная душа представлялась Наоми горстью кувыркающихся игральных костей — что выпадет, то и определит остаток ее жизни.

— Я к тому, что… Кларисса Мао, — продолжал Джим. — Как это в голову могло прийти?

— Амос не боится монстров, — напомнила она.

В словах была горечь, но не только. Или нет, не горечь. Как все сложно…

— Она в ответе за смерть множества людей, — горячился Джим. — Она взорвала «Сунг–Ан». Прикончила четверть его команды. А тот труп, что она таскала в ящике для инструментов… Ты не забыла?

— Помню.

— Тот парень был ей другом. Она не безликих врагов убивала. Убивала, глядя прямо в глаза знакомым людям. Людям, которые ей нравились. Как от такого перейти к «знаю, но давайте возьмем ее в команду»?

Наоми понимала, что надо его остановить. Джим говорил не о ней, и не об «Августине Гамарре», и не о тех, других кораблях, которые подорвали, используя ее код. Он говорил не о Сине, пытавшемся помешать ее якобы самоубийству. Заговори Джим о ней, он имел бы право сказать больше. Как она могла бросить сына? Как допустила, чтобы Филип считал ее самоубийцей? Почему скрывала столько важного от людей, которых, по ее словам, любила? Грехов за ней было еще больше, чем за Клариссой Мао.

— Я не говорю, что ее надо убить. Насчет того, что Амос может не возвращать ее в тюрьму, а просто пристрелить, понятно, я пошутил.

— Мне это не показалось шуткой.

— Хорошо, я предпочитаю считать это шуткой, но не предлагаю убить Клариссу Мао. Я не хочу ее смерти. Я даже не хочу запирать ее в грязную тюрьму. Но мы ведь не о том говорим. Команда — это люди, которым ты буквально доверяешь жизнь — все время. Ну да, я летал на «Кентербери», и там были очень–очень сомнительные личности. Но даже Байерс убила всего лишь собственного мужа. Кларисса Мао решила убить меня лично. Меня. Я просто… Я не… Как это могло прийти ему в голову? Тот, кто сделал то, что сделала она, просто так не изменится.

Наоми глубоко вздохнула — набрала воздуха в избитые легкие. В груди еще побулькивало, но в ее кровь закачали столько угнетающих рефлексы препаратов, что кашель больше не доводил ее до головокружения. Открывать глаза не хотелось, говорить тоже. Она открыла глаза, села прямо, прислонившись спиной к изголовью и обхватив руками колени. Холден замолчал, ощутив тяжесть того, что должно было случиться. Наоми потянула себя за волосы, спрятала за ними взгляд, как за вуалью, и едва ли не со злостью отбросила, показав глаза.