Игры престолов. Хроники Империи

– Ни шагу дальше, – сказал мужчина и голос его странно раздваивался. – Иначе погибнешь.

– Пожалуйста, – взмолилась Фэйт, едва не плача. – Нельзя же быть такими жадными! Вы были с папой достаточно, я тоже хочу!

– Пошла прочь, – насмешливо прошелестел голос маски. – Жалкая, слабая вестница тех, кто возомнил себя богами. Я не отдам его, он мой! Только мой.

– Разве не понимаешь, что продлевая его существование, причиняешь ему большую боль?!

– О, да, – зловеще рассмеялся тёмный демон. – Он познает все оттенки этой боли, я даже проведу его за её пределы, покажу, что такое ад, в котором жил столетиями! Я уничтожу его тело и душу, а когда он возродится, начну всё заново. Я буду убивать на глазах Тимо Лайтонена его детей – медленно, мучительно, чтобы он плакал кровавыми слезами и молил меня остановиться… но я не позволю себя обмануть. И когда никого из тех, кого он любил не останется, отец будет принадлежать только мне. Я люблю его, как никто другой! Моя любовь к нему настолько велика, что мне трудно дышать… Сможешь ли ты понять это всепоглощающее чувство своими жалкими мозгами? Осознать всю степень моего восхищения и обожания?

– Ты безумен, – с отвращением прошептала девочка.

– Я – всего лишь отражение. Зеркало души того, кого вы все считаете белым и пушистым. Тимо Лайтонен – чудовище. Он не стоит твоего спасения, так что проваливай к своим Семерым!

Жалобно всхлипнув, девочка-ангел исчезла с тихим звоном разбившейся о водную гладь слезинки.

Энрике вернулся в реальность, гадливо вытер руки белоснежным платочком и только тогда обратил внимание, что вопли окружающих сменили настроение. Теперь это были уже не крики отчаяния, но ропот надежды. Зло скрипнув зубами, герцог Бришелла подошёл ближе, ревниво уставившись в лицо отца, остающееся бледным и бескровным. Лицо спящего мёртвым сном без права на пробуждение. Заплаканная Илла что-то говорила Эвазару и из этой сбитой, смятой речи Рик понял, что сестре удалось отсрочить неизбежное. Отец не умер, просто в коме.

«Это тебе за то, как ты поступил со мной, – торжествовал Альфред. – Каково тебе быть между жизнью и смертью, отец?»

Тимо Лайтонен не мог слышать и видеть того, что творилось вокруг. В умирающем сознании задержался образ милой медноволосой девушки с бесконечно доброй, нежной улыбкой. Только это и ещё имя.

Сулла.

====== Глава 19. Миттельшпиль. Часть 2 ======

Энрике склонился над отцом, вглядываясь в спокойное, почти безмятежное лицо Императора, совершенство которого портила лишь кислородная маска. Прикованный к больничной койке паутиной проводов, подключённых к сложной аппаратуре, Тимо Лайтонен непостижимым образом оставался величественным, словно заколдованный король из сказки, спящий беспробудным сном. Его красоту не испортили ни коротко остриженные волосы, ни тени жуткой, нечеловеческой усталости, скопившиеся под закрытыми ресницами и сделавшие острыми скулы… сломанная кукла, до конца остающаяся произведением искусства.

– Слышишь ли ты меня, отец? – Энрике уже не мог ответить, кто из них задал этот вопрос: он, мучимый раскаянием, или Альфред, исполненный искреннего злорадства. – Надеюсь, теперь-то ты понимаешь, как больно и обидно было мне все те годы заточения. За что ты так поступил со мной? Зачем пытался излечить уже непоправимо исковерканный рассудок, причиняя всё новую и новую боль? Ведь мне нужна была такая малость… просто быть с тобой. Если бы ты только прислушался, если бы хоть немного любил меня, всего этого не было бы… Знаешь, я провёл столько времени, размышляя над тем, какой кары удостоить тебя, но понял одну простую истину – стоит сделать исполнителем наказания другого. Того, чьи прикосновения будут омерзительны настолько, чтобы вызвать желание умереть. И после долгих, долгих поисков я нашёл идеального палача. Позже я познакомлю тебя с ним. Уверен, тогда ты познаешь всю глубину своей ошибки и поймёшь, наконец, как Альфред любит тебя. Сильнее, чем кто бы то ни было на свете!

Энрике с сожалением отстранился, бросив прощальный взгляд на спящего отца. Он хотел бы провести в палате больше времени, но дела не оставляли ему такой роскоши. Два месяца шла кровопролитная война на границах герцогства Йонен. Браних и Джейнно находились на передовой, круша силы противника, но всякий раз коварному Змееглазому удавалось отсрочить победу братьев. О, у Араши было много хитрых уловок в запасе. Альфред скрипнул зубами, искренне жалея о том, что не удавил змеёныша в колыбели, когда была такая возможность! Самопровозглашённый Владыка Хсаш, словно заговорённый, уходил из расставленных Бранихом ловушек, приводя того в ярость, и побеждал, побеждал! В каждой из битв, в которых принимал участие лично. Ходили слухи, что он был дважды серьёзно ранен, что от его флагмана оставались жалкие останки, но он всякий раз оставался в живых, принимал командование другим кораблём и наносил сокрушительное поражение силам Империи Мэру. Говорили, будто там, где появляется изящный силуэт «Немире», сражением правит сам Отец Битв, Ххсийн, которому Араши приносит всё новые жертвы.

Разумеется, в просвещённой галактической Империи не верили варварским ритуалам и мистической чуши. Здесь, в оплоте куртуазности, изощрённых интриг и политических игр верили лишь в изобретательность ума и силу воли, а того и другого у Араши Змееглазого хватало в избытке.

Эвазар, принявший на себя обязанности Регента, слишком погряз в этой войне, чтобы замечать то, что творится прямо у него под носом и это было на руку Альфреду. Все приготовления были завершены, осталось лишь уладить дела с родственниками и это-то было самым трудным. Дело в том, что безумный принц не знал, кого из братьев следует оставить в живых, а кому подарить танец со смертью. Этот вопрос занимал его уже целый месяц, и даже постоянное нытьё Энрике не могло ему помешать в придумывании красочных способов казни своих конкурентов. Хотя… некоторые из них перед кончиной могли хорошо послужить его планам.

Покинув палату, охраняемую бессменным Ваако, Энрике в задумчивости шёл по коридорам лазарета, автоматически кивая встречным целителям. Пожалуй, решил он, Мать будет в восторге, если в придачу к трону Империи Мэру Альфред преподнесёт ей в дар Лигу Одарённых, любимое детище Тимо Лайтонена. Удовлетворённо кивнув, Двоедушный ласково улыбнулся своим мечтам.

+++

– Владыка! На радаре замечено движение, быстро приближается, в зоне видимости будет через пять… четыре… три…

Араши, раздававший поручения адъютантам, среди которых был и С’хленн, гордый своей полезностью для хьона, отпустил юношей и взглянул на обзорный экран, занимавший собою всю фронтальную зону рубки. Сделал он это как раз в тот момент, когда из подпространства в космос, принадлежавший Альянсу хсаши и Йонен, вышел корабль, заполнивший собой, казалось, всё ближайшее пространство. Огромный линкор, щетинившийся дулами лазерных турелей, с устрашающего размера главным калибром и бессчётным числом щитов-отражателей, накладывающихся друг на друга, тем самым превращая обычную защиту в нечто совершенно непробиваемое. Араши поднялся на ноги, приветствуя самого сильного противника, которого только мог выставить против него отец. Браниха.

Маленькая, потрёпанная во множестве боёв, многие из которых были неравными, «Немире» рядом с появившимся гигантом казалась жалким, съёжившимся от ужаса котёнком, над которым навис матёрый волкодав, однако Змееглазый не стал командовать поспешный отход оцепеневшим от ужаса навигаторам. Он со слабой, полубезумной улыбкой отсалютовал врагу, прошептав:

– Добро пожаловать.

Линкор класса «Затмение», прославленный в боях грозный победитель со звучным именем «Возмездие», медленно и величественно начал разворот, открывая испуганному взгляду бесконечные ряды готовых открыть огонь лазерных мортир и батарей, в то время как маленький флот противника, возомнившего себя непобедимым Змееглазого, оставался неподвижен – ни единый вымпел не изменил своего места в строю.

– Владыка? – Смертельно бледный связист со своего места доложил: – «Возмездие» выходит на связь.

Араши, по-прежнему стоявший на ногах, обернулся. На него в этот момент со страхом и надеждой взирали несколько десятков глаз существ, принадлежавших разным расам, но за многие проведённые бок о бок бои сплотившиеся в нерушимый монолит настоящей команды. Все они видели перед собой не уставшего от бесконечных схваток и сражений человека, сломленного надвигающимся ужасом, но величественного, гордого Императора, готового стоять до последнего перед лицом безжалостного врага, превосходящего силой и огневой мощью.

Поправив повязку, охватывающую голову и давно уже промокшую от крови, ободряюще улыбнувшись экипажу, Хаффи скомандовал:

– Всем кораблям приказ первостепенной важности. Ни при каких обстоятельствах не связываться с противником, то же правило касается внутренних переговоров. Соблюдать режим полного молчания, исключения будут караться смертью. Этот сеанс связи считать последним. Кораблям «Терзающий» и «Устрашитель» отойти на два парсека, занять позицию «детта», «Связующий», «Часовой» – маневр «хасхам», «Провокатор», «Молния» осуществляют поддержку, «Крушитель», «Монстр» и «Молот Рыцарей» действуют по плану «ссейнар», далее для всех – по обстоятельствам. Особое указание – всем экипажам кораблей задраить иллюминаторы. Отбой.

– Мой принц, – Браних кивнул сыну, занимавшему место инженера связи. – Наш запрос был отклонён, но тут же передан ряд зашифрованных сигналов по флоту.

– Так я и думал, – герцог Грейд, прищурившись, смерил небольшой флот в тени своего флагмана почти добродушным взглядом. – Он всё ещё помнит мой Покров… Что ж, не один Араши совершенствовался в искусстве обмана и хитрости. Девлин, выпускай ретрансляторы, покажем нашему противнику, что такое «ад» и как туда пройти. Приказ по «Возмездию» – все переговоры запрещены. Коммуникаторы отключить до особого распоряжения.