Игры престолов. Хроники Империи
Шрифт:
В этот миг небо над полем словно всколыхнулось от беззвучной, но пронизывающей до костей ударной волны и рядом с Аглором, разогнав последние испуганные облака, материализовался Дворец Альфреда.
– Твою же мать, – прошептал Айрон, задрав голову так, что едва не потерял шлем. – Мы пока в меньшинстве, и если в ближайшее время положение не изменится…
– Не волнуйся, они прибудут вовремя, – Тимо не отрываясь, смотрел на свою бывшую обитель, грохотом выстрелов приветствующую приближающийся Аглор, словно пытался разглядеть своего несчастного, сумасшедшего сына.
– Я не… – Последние слова Айрона утонули в грохоте, которым наполнился разрываемый тысячью порталов воздух. Из светящихся пробоев в реальность стали выходить и выстраиваться в безукоризненные боевые порядки чёрные рыцари с гербом серпа и розы на груди, их предводитель –
Последними появились люди, облачённые в серо-синие цвета, их оружием были энергетические копья и сияющие лазерные мечи. Дом Вэйлд редко вступал в битвы, но уж если это происходило, от них нельзя было ждать пощады. Эвазар, словно облитый искрящимся белым серебром доспехов, сидел в седле и белоснежный конь, закусив удила, нетерпеливо перебирал копытами, готовый врезаться в гущу схватки. Рядом, держась за стремя, застыла тоненькая девичья фигурка, облачённая во всё чёрное. Будто неотступная тень своего Владыки. Тагира не позволит смерти коснуться Повелителя, встанет у неё на пути непреодолимой преградой.
– Теперь достаточно? – Тихо спросил Тимо у своего партнёра и Айрон кивнул:
– Пожалуй, у нас может получиться, но тебе не кажется, что кое-кто мог бы быть и порасторопнее?
– Будь снисходителен, я уверен, Араши не подведёт.
И словно подтверждая слова отца, из огромного огненного портала выметнулась золотая колесница, запряжённая чудного вида ящерами. Возница – совсем ещё юный мальчик, гиканьем подбадривал скакунов, а за его плечом стоял в пылающих алым с золотом доспехах, сам Змееглазый, и на тонких губах его играла торжествующая улыбка, а янтарные глаза смотрели на мир так ясно, как никогда. За своим предводителем последовала армия хсаши – непобедимая армада, громыхающая колёсами колесниц и подкованными сапогами пехоты. Они несли багряные знамёна своей веры и гимн, что они пели, заставил расколоться небеса.
Битва Пяти Армий началась.
====== Глава 22. Плата по счетам. Часть 1 ======
Альфред, наблюдающий на экранах многочисленных мониторов ожидающие армии противников, разразился отборной бранью, сделавшей бы честь самому последнему грузчику. Стоявший за спиной «повелителя» Фабио брезгливо поморщился, но всё же спросил:
– Прикажете начать высадку десанта, Владыка?
– Ты только посмотри на это, – зачарованно протянул сумасшедший, и в голосе его послышались совсем не отвечающие ситуации восторг и благоговение. – Отец… во всём своём великолепии.
Встрепенувшись, Фабио поднял взгляд от электронной деки, на которую поступали сведения о готовности войск, и уставился на главный экран, успев увидеть, как крошечная с такой невероятной высоты фигурка в сверкающих белых доспехах бежит по пустому полю, всё набирая скорость, и уже становится ясно – вперёд несётся отнюдь не человек. Гигантскими прыжками, подбрасывающими обманчиво хрупкое тело на метры в воздух, Тимо Лайтонен целеустремлённо продвигался к самому центру грядущей арены сражения и пока все гадали о смысле его дерзкого поступка, Альфред, порывисто выдохнув, приказал:
– Пусть начинают бомбардировку поверхности. Немедленно! – Последнее слово фальшивый Владыка почти прокричал, уже зная, что опоздал. Фабио только подносил руку с коммуникатором на запястье к губам, только начал формулировать задачу для орбитальных служб артиллерии, а Тимо уже совершил свой последний безумный прыжок, подкинувший его на сотню метров. Широко раскинув руки, Император, поддерживаемый невидимыми слугами – воздушными течениями, в одно мгновение освободил так тщательно скованную в глубине его естества могучую силу. Фигура его засветилась нестерпимо ярким синим светом, объявшим за считанные секунды многочисленные войска и всю огромную
пустошь, выбранную для бранной сечи. Возможно, с земли этого и не было видно, но с высоты птичьего полёта, на которой парил Дворец, был отчётливо различим полупрозрачный купол, делавший невозможным любую бомбардировку.– Отставить, – разочарованно произнёс Альфред, набрасывая на плечи длинный тёмный плащ. – Ничего не поделать, придётся встретиться с ним лично и лучше бы к тому времени он придумал оправдания для всех своих прегрешений.
Фабио остался один на наблюдательном пункте, продолжая в бессильной ярости созерцать то, как разворачиваются знамёна над ровными шеренгами солдат-Гэлли, всё новыми батальонами, высаживающимися из парящих транспортов, как свои места в строю занимают лёгкие и подвижные энергетические колесницы, оснащённые лазерными турелями. То же самое происходило с личной гвардией Альфреда, с послушностью зомбированных марионеток выстраивающейся перед рядами противников. Отсюда, с высоты, всё это напоминало причудливую шахматную доску, трёхмерную, до ужаса реальную игру, в которой пешками были простые солдаты, а офицерами – сильнейшие одарённые в поколении.
Братья собирались на бой, дабы стяжать о себе великую славу, и их имена войдут в легенды, а память об их подвигах переживёт их собственное бессмертие, тогда как Фабио навсегда останется в истории, как трусливый, подлый предатель-перебежчик, подхалим жестокого узурпатора. Мысли об этом отравляли его, подобно яду, заставляли скрипеть зубами и сжимать кулаки так сильно, что ногти впивались в ладонь, оставляя после себя кровавые лунки. И всё же… он знал, как можно исправить положение. От него требовались всего лишь выдержка и поистине чудовищное терпение, которому научил его Альфред. Пожалуй, жалкий, сломленный собственным безумием брат даже не представлял, как много дал тому, кого считал всего лишь послушным исполнителем.
Сила Фабио возросла стократно с того момента, как он принял под свою руку несколько тысяч душ наблюдателей. И дело было даже не во врождённых способностях эмпата понимать чувства всех живых существ. Просто в какой-то момент он получил бесценный опыт, основанный на ответственности за тех, кто слепо, безрассудно доверял ему. Часто спускаясь в координационный центр, прохаживаясь между стеклянными саркофагами, в которых мирно спали и видели свои удивительные сны наблюдатели, Фабио проникался тем чувством, что так настойчиво пытался донести до него отец в своё время. Удивительно, как любовь может менять человека, превращая безвольного, склонного к саморазрушению бездельника в существо с железной волей. И Фабио любил своих «детей», он выучил их имена, уважал их труд и они отвечали сокрушительной благодарностью. Ведь на самом деле… это так просто! Вся таинственная сила и магия Тимо Лайтонена заключалась именно в этом – возможности дарить свою любовь бескорыстно, не требуя ничего взамен, и он не делал различий между теми из своих детей, что родились от матерей и теми, кто появился на свет в лабораториях. Пусть сроки их жизней были такими разными, отец любил их всех.
– Вольгер?
– Да, господин.
– Пятый пост перевести в режим ожидания. От их сил многое зависит, я не хочу потерять их.
– Понял. Действуем по плану?
– Да, подготовить транспортационные залы к приёму гостей. Начинаем по моей команде.
– Будет исполнено.
+++
Когда именно всё началось? В какой роковой миг? Кто из военачальников поднял руку, призывая своих воинов к атаке? Или, быть может, никакого знака и не нужно было? И если подумать – зачем нужны все условности, когда перед тобой стоит враг: нагло, надменно улыбаясь в лицо? С неизбежностью и смертоносностью сходящей с гор лавины, подчиняясь тем же законам, с величием и неотвратимостью наказания, массы людей и нелюдей бросились в битву под барабанный бой тысяч и тысяч сердец. Глухой стон земли, разбуженной тяжёлой поступью латников в чёрных доспехах, звонкими щелчками кнутов над спинами ящеров, влекущих за собой стремительные колесницы, был заглушен визгом вспарываемого воздуха острыми бортами энок, от выстрелов из лазерных винтовок над полем клубился белёсый туман, затрудняя видимость, рассерженное гудение энергетических копий и щитов, казалось, электризует атмосферу… Слитный, многоголосый рёв потряс основы мироздания, заставил маленькую, ничем доселе не примечательную планетку испуганно съёжится. И невозможно было различить в этом могучем крике тот или иной боевой клич.