Игры с огнем

— И никаких кабелей на большие расстояния? — я начинал понимать элегантность решения.

— Именно! — Сурин подошел к схеме. — Мы используем радиорелейный принцип. Каждая башня принимает сигнал от предыдущей, усиливает его и передает дальше. Дальность одного участка до пятидесяти километров.

Извольский добавил:

— Более того, система дублирована. При выходе из строя одной башни сигнал автоматически перенаправляется по запасному маршруту.

Бортников повел нас к центральной консоли:

— А вот непосредственно пункт управления. Оператор может подключиться к любой точке сети. Звук, телеграф, а теперь и телеметрия. Все через единую систему.

Он повернул несколько переключателей, и на центральном экране появилось изображение мартеновского цеха.

— Головной завод, — прокомментировал Бортников. — Сейчас идет плавка специальной стали для танкового проекта.

Несмотря на зернистость изображения, четко виднелась яркая вспышка расплавленного металла, рабочие в защитных очках и массивный ковш крана, движущийся над печью.

— Переключаемся на Нижний Тагил, — Бортников повернул еще один регулятор.

Изображение сменилось. Теперь на экране появился прокатный стан, где раскаленные стальные листы проходили между массивными валками.

— Расстояние более тысячи километров, — с гордостью сказал Зотов. — А качество картинки вполне приемлемое.

— Как вы решили проблему помех при передаче через башни? — спросил я, вспоминая наши прежние неудачи с телеметрией.

— Частотная модуляция, — ответил Зотов. — Обычная амплитудная модуляция слишком подвержена атмосферным помехам. Мы модулируем несущий сигнал по частоте. Это дает гораздо большую помехоустойчивость.

Сурин добавил:

— Плюс специальные фильтры на приемном конце. Они отсекают большую часть случайных помех.

— А для особо важных объектов мы используем двойную передачу сигнала, — подхватил Бортников. — Один и тот же кадр передается дважды с небольшим интервалом. При приеме происходит сравнение и устранение искажений.

Извольский подошел к другой консоли:

— А теперь взгляните на Магнитогорск. Дальность почти две тысячи километров.

Качество изображения с Магнитки оказалось несколько хуже, но вполне различимым. На экране виднелась доменная печь, рабочие суетились вокруг желоба, по которому тек расплавленный чугун.

— Стоп! — вдруг резко сказал я, вглядываясь в экран. — Что-то не так с доменной печью номер три. Видите, какой темный дым?

Бортников нахмурился, подкрутил настройки, увеличивая четкость:

— Действительно. Похоже на проблемы с водяным охлаждением фурм. Если не исправить, печь придется остановить.

— Соедините меня немедленно с начальником доменного цеха, — распорядился я.

Зотов переключил тумблеры на панели связи:

— Магнитогорск на проводе.

Из динамика раздался потрескивающий голос:

— Дежурный диспетчер Магнитогорского комбината слушает.

— Говорит Краснов. Срочно соедините с начальником доменного цеха. У вас проблемы с третьей печью.

После короткой паузы в динамике послышался удивленный голос:

— Гришаев слушает. Откуда знаете про печь? Мы только что обнаружили проблему с охлаждением.

— Видим это по телеметрии. Судя по характеру дыма, у вас падение давления в системе водяного охлаждения фурм. Немедленно переключитесь на резервную линию и увеличьте подачу воды.

На экране видно, как начальник цеха отдает распоряжения рабочим, те бросаются к пультам управления.

— Выполняем, товарищ Краснов, — доложил Гришаев через минуту. — Действительно, проблема в системе охлаждения. Обнаружили микротрещину в основном трубопроводе. Переключились на резервную линию.

На экране дым над печью постепенно стал светлее, рабочие вытирали пот со лба.

— Ситуация стабилизируется, — доложил Гришаев. — Если бы не ваше вмешательство, пришлось бы глушить печь. А это минимум сутки простоя и огромные потери.

— Проверьте все остальные печи, — распорядился я. — И пришлите полный отчет о причинах аварии к завтрашнему утру.

— Будет сделано, товарищ Краснов!

Когда связь прервалась, я обернулся к Зотову и Сурину:

— Вот вам наглядная демонстрация эффективности системы. Только что мы предотвратили серьезную аварию за две тысячи километров отсюда.

Извольский с уважением посмотрел на экран:

— Впечатляюще. В военном деле такая система спасет тысячи жизней.

Я подошел к центральному пульту:

— Давайте проверим остальные ключевые объекты. Начнем с Нижнего Новгорода.

Бортников переключил изображение. На экране появились сборочные линии автозавода. Рабочие в синих комбинезонах устанавливали двигатели на шасси грузовиков.

— Здесь все в порядке, — отметил Сурин, внимательно изучая изображение. — Идет сборка новой партии трехтонок.

— Теперь Златоустовский завод, — распорядился я.

Экран снова сменился. Появился прокатный цех с длинными полосами специальной стали, медленно остывающими на стеллажах.

— Все по графику, — кивнул Зотов, сверяясь с какими-то записями. — Эта партия для танкового проекта.

Я почувствовал необычайное удовлетворение, глядя на экраны. Словно обрел дополнительные глаза, позволяющие видеть происходящее на всех ключевых объектах нашей промышленной империи. Это давало совершенно новое качество управления.

— Теперь давайте посмотрим нефтепромысел, — предложил я.

Бортников покачал головой:

— К сожалению, товарищ Краснов, эта линия пока в процессе наладки. Башня на последнем участке еще не достроена. Но телефонная связь с промыслом работает отлично.

— Это и называется управлением в реальном времени, — заключил я, оглядывая помещение. — Теперь мы видим, что происходит на заводах, можем моментально реагировать на проблемы и контролировать выполнение приказов.

Извольский осторожно заметил:

— Знаете, товарищ Краснов, даже в штабе РККА пока нет ничего подобного. Вы создали систему, которая на десятилетия опережает время.

Я промолчал. Он даже не представлял, насколько прав. Эта система телеметрии, пусть примитивная по меркам XXI века, в условиях 1931 года давала колоссальное преимущество.