Игры с огнем
Шрифт:
— Подключите мне Ленинград, — обратился я к Бортникову. — Нужно проверить, как идет работа над новыми станками на Путиловском заводе.
Пока оператор настраивал оборудование, я посмотрел на часы. У меня куча дел. Надо поскорее здесь заканчивать.
— Готово, товарищ Краснов, — сказал Бортников.
Глава 19
Финансовые вопросы
Два с половиной часа после совещания и осмотра телеметрии я потратил на отвлекающий маневр.
Сначала нанес визит в Наркомтяжпром, где оставил подробную докладную записку для Орджоникидзе.
К шести вечера посетил столовую Дома инженера, где специально громко обсуждал с Зотовым новую систему цеховой телеметрии.
Только убедившись, что два молчаливых телохранителя, приставленных ко мне после освобождения, потеряли бдительность, я приступил к исполнению заранее продуманного плана.
Выйдя из Дома инженера через главный вход, я тут же свернул в боковой коридор, спустился по служебной лестнице и, пройдя через кухню, оказался во внутреннем дворике. Оттуда через калитку на соседнюю улицу, где меня уже ждал неприметный «Фордик» с опущенными шторками.
За рулем сидел не Степан, а незнакомый мне человек со шрамом на подбородке. Он молча кивнул в знак приветствия. Машина тронулась, не дожидаясь моего распоряжения.
Через пятнадцать минут петляния по переулкам мы остановились во дворе обычного жилого дома на Малой Бронной. Водитель открыл дверь и так же молча указал на неприметный подъезд.
На третьем этаже меня встретил Мышкин. Он провел провел меня через длинный коридор и открыл дверь в дальнюю комнату.
Просторный кабинет, несмотря на яркий весенний вечер за окном. Погружен в полумрак благодаря тяжелым портьерам темно-бордового цвета.
Небольшая настольная лампа под зеленым абажуром освещала массивный дубовый стол, за которым уже сидел Котов, по обыкновению окруженный гроссбухами и бумагами. В углу комнаты стоял древний сейф с потертой позолотой на циферблате кодового замка.
— Василий Андреевич, — я пожал руку своему финансовому гению. — Все в порядке?
— Да, Леонид Иванович, — Котов привычным жестом поправил пенсне. — Нас никто не видел?
— Мышкин обеспечил прикрытие, — я снял пиджак и повесил его на спинку кресла. — Что с нашим гостем?
— Прибудет с минуты на минуту. Ждет сигнала от наблюдателя.
Не успел он договорить, как послышался условный стук. Два коротких, один длинный.
Мышкин впустил высокого худощавого мужчину лет пятидесяти с аккуратно подстриженной седеющей бородкой. Его безупречный костюм-тройка и золотая цепочка от часов выдавали в нем человека из другой эпохи и другого мира.
— Господин Штернберг, — представил его Котов. — Представитель рижского «Русско-Латвийского банка».
— Роберт Оскарович, — латвийский гость слегка поклонился, протягивая руку. — Имел честь быть знакомым с вашим батюшкой еще до войны.
Его русский был безупречен, лишь легкий прибалтийский акцент выдавал иностранное происхождение.
— Прошу садиться, — я указал на кресло. — Время дорого, поэтому перейдем сразу к делу.
Штернберг достал из внутреннего кармана пиджака тонкую папку:
— Я изучил материалы, переданные через вашего поверенного, — он кивнул в сторону Котова. — Должен сказать, масштаб операции впечатляет.
—
Ситуация изменилась, — я подошел к небольшому несгораемому шкафу в углу, открыл его ключом из потайного кармана. — После недавних событий риски значительно возросли.Котов разложил на столе схемы и расчеты:
— Леонид Иванович, я подготовил свежие данные. С учетом всех активов суммы значительно выросли по сравнению с прошлым годом. Магнитогорский комбинат, Кузнецкие шахты, автозавод, нефтепромысел… По самым скромным подсчетам, чистая прибыль составляет около двадцати миллионов рублей в год.
Штернберг присвистнул:
— Серьезные цифры, особенно по нынешним временам.
— Это только верхушка айсберга, — я достал из шкафа сводную таблицу. — Есть еще теневой оборот: кооперативы, артели, подставные фирмы. Итого около тридцати пяти миллионов рублей.
— И сколько планируете перевести?
— Максимум возможного, — я сел за стол. — После ареста стало ясно, что в любой момент все может рухнуть. Нужен солидный запас на черный день.
Штернберг внимательно изучил цифры:
— При текущем курсе это примерно… семнадцать миллионов швейцарских франков. Но перевести такую сумму без следов практически невозможно.
— А если разбить на части? — предложил Котов. — Использовать разные каналы?
— Именно это я и хотел предложить, — кивнул латыш. — Ни один канал не выдержит такого объема. Нужно задействовать минимум пять независимых схем.
Он достал из папки несколько листов:
— Первая схема — традиционная, через торговые операции. «Baltic Steel Trading» закупает у ваших заводов сталь по заниженным ценам, перепродает в Германию по реальной стоимости. Разница оседает на счетах в Риге.
— Объем? — спросил я.
— Не более четырех миллионов рублей в год. Больше вызовет подозрения.
— Маловато, — покачал головой Котов. — И риск велик. За экспортом металла следят особенно внимательно после дела Промпартии.
— Поэтому предлагаю вторую схему, — продолжил Штернберг. — Через закупку оборудования. Это как раз вписывается в вашу легенду особого консультанта по промышленности.
Он разложил на столе новую схему:
— Вы заключаете контракты на поставку немецкого, шведского и американского оборудования. По документам стоимость завышается на тридцать-сорок процентов. Разница перечисляется на специальные счета в швейцарских банках.
— Это уже интереснее, — я изучил схему. — Какой объем выдержит этот канал?
— До десяти миллионов рублей в год. Индустриализация идет полным ходом, закупки оборудования никого не удивят.
— А какие банки? — Котов сделал пометку в блокноте.
— «Credit Suisse» в Цюрихе и «Union Bank of Switzerland» в Женеве. У нас есть надежные связи в обоих. Плюс филиал нашего банка в Лихтенштейне.
Я задумчиво постучал карандашом по столу:
— Хорошо, а третий канал?
— Патенты и технологии, — Штернберг понизил голос. — Это новая схема, еще не попавшая в поле зрения ОГПУ. Вы регистрируете на подставные фирмы в Европе патенты на разработки ваших институтов и КБ. Затем эти фирмы продают лицензии советским предприятиям, в том числе вашим. Деньги за лицензии уходят за границу совершенно легально.