Игры с огнем

Студенцов закрыл сейф, надел пальто и направился к выходу. В приемной секретарша удивленно подняла голову:

— Игорь Платонович? Вы уходите? А совещание в четыре тридцать?

— Отмените, — бросил он. — Все отмените. У меня… срочный вызов в наркомат.

Выйдя из здания треста, Студенцов огляделся. Ничего подозрительного.

Улица жила обычной жизнью. Он махнул проезжавшему такси и назвал адрес в Замоскворечье. Не домашний, а квартиры давнего друга, где хранился еще один тайник с документами и деньгами.

План бегства начал реализовываться. Но где-то в глубине души Студенцов понимал, что шансов немного. Слишком масштабная облава началась, слишком серьезные силы задействованы.

Кто-то очень влиятельный организовал эту операцию. Кто-то, имеющий связи во всех ключевых ведомствах. Кто-то, затаивший смертельную обиду.

«Краснов?» — мелькнула внезапная догадка. Он же недавно вернулся с Лубянки, получил новый статус, стал консультантом Сталина. Но неужели ему удалось организовать такую масштабную атаку за столь короткое время?

Такси свернуло в переулок, и Студенцов заметил черную эмку, медленно двигавшуюся позади. Сомнений не оставалось — слежка. Тогда надо действовать по-другому.

* * *

В маленькой конспиративной квартире на Таганке собрались трое последних союзников Студенцова. Сам хозяин «Южнефти», его помощник по особым поручениям Фирсов и начальник службы безопасности треста Волков.

— Положение хуже некуда, — Студенцов мерил шагами тесную комнату. — Аресты, допросы, предательство ближайших сотрудников. Кто-то методично уничтожает всю нашу организацию.

— Бежать нужно, Игорь Платонович, — Фирсов нервно теребил пуговицу на пиджаке. — Пока есть возможность. Латвийский канал еще работает.

— Он уже под наблюдением, — покачал головой Волков, коренастый мужчина с квадратным лицом боксера. — Мои источники сообщают, что в порту усилены проверки. А на границе приказано особое внимание уделять руководящим работникам.

— Кто за этим стоит? — в который раз спросил Студенцов. — Кто мог организовать такую кампанию против нас?

Волков достал из кармана блокнот:

— Мы проанализировали ситуацию. Есть три вероятных кандидата. Первый это Орджоникидзе. У него давние счеты с вами после истории с бакинскими месторождениями.

Студенцов покачал головой:

— Серго действовал бы иначе. Прямым ударом, через наркомат. А здесь тонкая игра, многоходовая комбинация.

— Второй вариант — Ягода, — продолжил Волков. — Мы перешли ему дорогу в нефтяных концессиях.

— Возможно, — задумчиво протянул Студенцов. — У него достаточно влияния в ОГПУ. Но зачем такие сложности? Он мог просто арестовать меня, как Лаврентьева.

— Третий вариант, — Волков перевернул страницу блокнота, — Краснов.

Студенцов резко остановился:

— Почему именно он?

— Мотив очевиден, — пожал плечами Волков. — Месть за арест. А возможности после освобождения у него феноменальные. Прямой выход на Сталина, широкие связи в наркоматах. И что самое важное — стиль. Эта комбинация очень похожа на его почерк. Многоуровневая атака, использование разных каналов, манипуляция информацией.

— Краснов… — задумчиво произнес Студенцов. — Да, возможно. Я недооценил его после освобождения. Думал, он будет слишком занят восстановлением своего положения.

— Что будем делать? — нервно спросил Фирсов. — Время уходит.

Студенцов принял решение:

— Контрудар. Если за всем этим действительно стоит Краснов, нужно нанести удар по нему. У нас еще остались связи?

Волков кивнул:

— Кое-что осталось. В наркомате, в редакции «Правды», даже в аппарате ЦК. Но действовать нужно очень осторожно.

— Возобновите наблюдение за Красновым, — распорядился Студенцов. — Мне нужно знать каждый его шаг, каждый контакт. Особенно интересуют встречи неофициальные, тайные.

— А как же наше положение? — встревожился Фирсов. — Вас могут арестовать в любой момент!

— Поэтому я должен исчезнуть, — решительно ответил Студенцов. — Официально уехать в командировку в Баку. Фактически затаиться здесь, в Москве. В запасной квартире на Таганке. Оттуда буду координировать контрнаступление.

Он повернулся к Волкову:

— Займитесь Красновым немедленно. Ищите компромат, любые зацепки. Особенно интересны его зарубежные контакты и финансовые операции. Если он ведет двойную игру, где-то должны быть следы.

— Будет исполнено, — кивнул Волков. — Что с Мышкиным? Он всегда рядом с Красновым.

— Мышкин… — Студенцов задумался. — Да, этот тихоня может быть опаснее самого Краснова. Разработайте и его. Но предельно осторожно. Он опытный контрразведчик, сразу почувствует слежку.

Фирсов неуверенно поднял руку:

— А если… если это не Краснов? Если мы отвлечем силы на ложное направление?

Студенцов помрачнел:

— Сейчас это единственная рабочая версия. К тому же, если мы найдем что-то на Краснова, это можно будет использовать как разменную монету. Даже если за атакой стоит кто-то другой.

Последние три часа они детально разрабатывали план действий. Распределяли задачи, намечали пути отступления, готовили легенды прикрытия.

Когда Фирсов и Волков ушли, Студенцов остался один в тусклом свете настольной лампы. Он достал из внутреннего кармана старую фотографию.

Групповой снимок руководителей нефтяной промышленности, сделанный пять лет назад. На фото он, Студенцов, стоял в первом ряду, улыбающийся, уверенный в своем положении и будущем.

Рядом другие директора трестов, чиновники наркомата. Тогда верные друзья и соратники. Но все они поспешили откреститься, когда у Студенцова пошла черная полоса.

Студенцов спрятал фотографию и выключил свет. За окном опускались сумерки. Тяжелые, тревожные сумерки марта 1931 года.

* * *

Мы с Мышкиным расположились в небольшом кабинете конспиративной квартиры на Чистых прудах. Такие места незаменимы в нашей работе. Неприметные, тихие, полностью безопасные. Здесь можно говорить свободно, не опасаясь прослушивания.

На столе лежали свежие сводки и донесения. Я внимательно просматривал документы, выделяя ключевые моменты красным карандашом.