Игры с огнем

Еще несколько ходов, и мат неизбежен. Но в настоящих шахматах, в отличие от доски, фигуры иногда могут ожить и изменить правила игры.

Впереди у меня масса новых проектов. — нефтяные месторождения Поволжья, танковые двигатели, дороги будущего… Но сначала нужно закончить эту партию. Причем закончить в мою пользу.

Глава 23 Финальный аккорд

Конспиративная квартира на Таганке встретила пробуждающегося Студенцова серым светом весеннего утра.

Маленькая комната с потертыми обоями и скудной мебелью резко контрастировала с его просторным особняком в Замоскворечье. Такова цена подполья. Скрываться теперь приходилось в местах, о существовании которых не знали даже ближайшие соратники.

Игорь Платонович потянулся, разминая затекшие мышцы. Ночь на жесткой кушетке не принесла отдыха.

Мысли о стремительно рушащейся империи не давали уснуть. Вчерашние сообщения от оставшихся информаторов подтверждали худшие опасения. По его следу шли одновременно несколько ведомств, включая военную контрразведку.

Негромкий стук в дверь заставил напрячься. Три коротких удара, пауза, еще два. Условный сигнал Волкова.

— Войдите, — Студенцов поправил помятый пиджак.

Помощник по охране «Южнефти» выглядел измотанным, но собранным. В руках он держал запечатанный конверт без каких-либо пометок.

— Доброе утро, Игорь Платонович, — Волков огляделся, словно проверяя нет ли кого еще в квартире, хотя делал это уже трижды за вчерашний день. — Пришло сообщение. По специальному каналу.

Студенцов принял конверт, осторожно вскрыл и извлек сложенный втрое листок с машинописным текстом.

«Каналы перекрыты. Наблюдение на вокзалах и аэродромах. Единственный действующий маршрут северный, через Ленинград. Билет забронирован на имя Ларионова. Документы и деньги будут переданы на Ленинградском вокзале за час до отправления поезда. Контактное лицо Степан, газета „Известия“ в левой руке. Сожги это сообщение».

Студенцов перечитал записку дважды, затем поднес к настольной лампе. Бумага вспыхнула, превращаясь в пепел.

— От кого это? — спросил он, растирая пепел в пепельнице.

— От Корчагина, — Волков назвал кодовое имя агента в Прибалтике. — Канал проверенный.

Студенцов задумчиво потер подбородок, покрытый двухдневной щетиной. Корчагин… Один из немногих, кому он по-настоящему доверял.

Старая связь, еще с дореволюционных времен. Если он говорит, что путь через Ленинград открыт, значит, это действительно так.

— Что думаете, Игорь Платонович? — нарушил молчание Волков. — Риск велик.

— А разве у нас есть выбор? — Студенцов горько усмехнулся. — Вчера арестовали Корженко. Позавчера — Дидковского. Лаврентьев уже дает показания. Круг сужается.

Волков кивнул. Ситуация была безвыходной. Оставаться в Москве значит ждать неминуемого ареста. А арест означал конец всему. При нынешней кампании против «вредителей» шансов выйти живым с Лубянки практически не было.

— Подготовьте все необходимое, — решительно распорядился Студенцов. — Минимум багажа. Только деньги и документы.

— А как же супруга? — осторожно спросил Волков.

Студенцов помрачнел.

— Зина останется. Так безопаснее для нее. К тому же… — он запнулся, — семья это слабое место. Через нее могут выйти на меня. Отправьте ее к сестре в Серпухов. Потом разберемся.

Волков молча кивнул. Его не удивила такая позиция шефа.

Студенцов всегда отличался практичностью, граничащей с цинизмом. Личные привязанности никогда не мешали ему принимать рациональные решения.

— Что с нашими активами? — поинтересовался Студенцов, доставая из потертого портфеля блокнот.

— Счет в рижском банке в порядке. Около ста тысяч рублей в валютном эквиваленте. Документы на недвижимость в Берлине подготовлены. Как только доберетесь до Риги, сможете получить доступ ко всему.

Студенцов удовлетворенно кивнул. За годы работы в «Южнефти» он тщательно готовил пути отступления, переводя часть средств за границу через подставные фирмы.

— Остается главный вопрос, — Студенцов подошел к окну, осторожно отодвигая штору. — Кто за всем этим стоит? Кто организовал эту облаву?

Волков помедлил с ответом:

— Все следы ведут к Краснову.

— Краснов… — задумчиво повторил Студенцов. — Сложно поверить, что этот выскочка сумел организовать такую многоходовую операцию. Координировать действия нескольких ведомств, получить поддержку на самом верху.

— Нельзя его недооценивать, — покачал головой Волков. — После освобождения с Лубянки его влияние многократно возросло. Личный консультант Сталина, прямой выход на Орджоникидзе. И методы работы… Многоуровневая стратегия, использование разных каналов одновременно, манипулирование информацией. Это его почерк.

Студенцов вернулся к столу и тяжело опустился на стул:

— Я совершил ошибку. Нужно было уничтожить его сразу, а не возиться с арестом и следствием.

— На тот момент ваше решение было лучшим, — возразил Волков. — Краснов привлекал слишком много внимания промышленными успехами. Открытое устранение вызвало бы вопросы.

Студенцов отмахнулся. Сейчас не время для оправданий. Нужно сосредоточиться на спасении.

— Займитесь поездом, — он поднялся, давая понять, что разговор окончен. — Лучше вечерним, после девяти. Меньше шансов нарваться на случайную проверку.

— Будет сделано, — Волков направился к двери, но остановился. — Игорь Платонович, осмелюсь посоветовать… Может, стоит заложить Краснова? Дать показания против него?

Студенцов задумался. Идея была неплохой. Отомстить врагу даже ценой собственного падения.

— Нет, — решительно ответил он. — Это может дать обратный эффект. Если Краснов действительно близок к Сталину, мои обвинения могут быть восприняты как попытка оклеветать «честного коммуниста». Лучше затаиться, переждать бурю, а потом… — его глаза недобро сверкнули, — потом мы еще посчитаемся.

Волков кивнул и вышел. Студенцов вернулся к окну. С высоты третьего этажа открывался вид на типичный московский двор. Старая липа, скамейка, сохнущее на веревках белье. Утренний свет едва пробивался сквозь облака, придавая всему вокруг сероватый оттенок.