Их любимая злодейка

Пока эльф собирался с мыслями, вокруг успела собраться небольшая толпа. Дети смеялись и показывали на него пальцами, молодые девушки стыдливо отворачивались и продолжали путь, мужчины — те, что были одеты просто — наоборот, подходили ближе, качали головами, глазели.

Да что с ним случилось? Как он сюда попал?

Нервным жестом эльф поправил ворот рубашки. Вернее, попытался это сделать, но вместо ткани нащупал гладкую кожу горла. Опустил взгляд и…

Боги…

Он голый. Совсем-совсем голый. Сидит на площади в чём мать родила. И там внизу… Там внизу его тоже все видят.

Инстинктивно он прикрыл срамоту, но… Но у него не было столько рук, чтобы спрятать от наглых, любопытных глаз и всё остальное: уязвимый живот, твёрдые от утренней прохлады соски, бёдра, ключицы. Теперь он даже подняться не мог, чтобы не показать бестактной толпе и другие укромные части тела.

— Эй, пьянчуга, стырили твои шмотки? Как теперь домой-то пойдёшь?

Действительно как?

Мучительный жар захлестнул уши, шею, лицо.

Да разойдитесь же! Хватит пялиться! Неужели в вас нет ни капли деликатности?

Эльф поискал глазами свою одежду, но её нигде не было.

Это сон. Просто сон. Когда-то давно, в Чарующем лесу, ему приснился такой: он стоял у Священного древа, прикрывая руками промежность, а одежда на нём кошмарным образом исчезала — таяла, словно дым. И все смеялись. Глумились. Как сейчас.

Как он здесь оказался? Кто его раздел?

Это было даже хуже, чем шрам на лице. Хуже всего, что могло случиться. Он опозорил не только себя, но и свою жену. Для его народа показать чужой женщине открытое плечо — непристойность, а обнажиться полностью… при толпе народа… продемонстрировать все стыдные места: соски, член… Сколько человек успело разглядеть его мягкое мужество, пока он спал? Вечер застонал от унижения. Обречённо зажмурился. Для эльфов то, что с ним случилось, было как маленькая смерть. Конец репутации. От такого нельзя отмыться.

Земля полнилась слухами. Как скоро новость о его позоре дойдёт до Чарующего леса? Что станут говорить о нём братья, отец? За всю древнейшую эльфийскую историю не было ни одного мужчины, ни одной женщины, что попали бы в похожую ситуацию.

Щёки горели. Он не знал, как встать, чтобы не показать всем свои тылы. Проклятые зеваки не расходились. А ещё надо было как-то добраться до замка. Идти через весь город в таком виде? Легче умереть!

— Эддо, возьмите, — рыжая женщина протянула ему мокрую тряпку из своего таза.

* * *

Утром за завтраком Сивер улыбался и выглядел подозрительно довольным. Даже захотелось оставить ненадолго пышные булочки с джемом и подняться на второй этаж, в комнату Вечера, — проверить всё ли с эльфом в порядке. Его место за столом пустовало, но как раз это не настораживало: мои супруги с трудом выносили друг друга, поэтому старались пересекаться как можно реже.

— Передай, пожалуйста, молоко, — попросила Кхалэ.

Я потянулась к пузатому керамическому сосуду, и в этот момент дверь в столовую распахнулась с грохотом. На пороге стоял эльф. Красный. Растрёпанный. Кипящий от ярости. Светлые брови были грозно сдвинуты, ноздри раздувались, как у взбешенного быка. На груди трещал, готовый порваться на его грандиозной фигуре, короткий женский халатик. Розовый, в мелкий цветочек.

— Наш остроухий принц решил сменить имидж? — вскинула бровь Кхалэ. — Не твой размер.

Сивер встретил слова ведьмы громким хохотом.

— Ты что, шёл по всему Тимоку в этом? — он притворился, будто вытирает слёзы смеха.

Взревев, эльф за секунду оказался рядом.

— Спасибо за прививку от стеснительности, — сказал и, замахнувшись, врезал обидчику от души. Ударил кулаком в лицо, да так сильно, что дракон свалился на пол вместе со стулом.

Я вскрикнула, вскочив из-за стола. И вскрикнула ещё раз, когда эльф в этом своём розовом цветочном халатике подхватил меня на руки.

— Что ты делаешь? Почему…

Договорить мне не дали. Заткнули глубоким жарким поцелуем. Прижав меня к груди, эльф стремительно взлетел по лестнице, ногой распахнул дверь в свою спальню и на удивление аккуратно опустил меня на кровать.

— Миалэ, позволь мне любить тебя.

Я не знала, что за одну ночь произошло с моим замкнутым краснеющим эльфом, но, похоже, прививку от стеснительности он действительно получил. Потому что, когда в комнату вошел потирающий разбитую скулу дракон, Вечер бесстыдно сдёрнул с себя халат, оставшись полностью обнажённым.

— Убирайся, Сивер. Миалэ, ты позволишь мне быть с тобой? Можно?

Я заторможено кивнула, не понимая, что происходит. На глазах шокированного соперника эльф опёрся коленом на кровать, медленно развёл полы моего домашнего платья и припал нежными губами к бедру.

Куда только исчезла робкая, трепетная ромашка? Какой бес в него вселился?

Тяжело дыша, Вечер покрывал поцелуями мои ноги. Сивер стоял, прижавшись спиной к двери, и наблюдал за ним распахнутыми, неверящими глазами.

— Третий лишний, — бросил через плечо эльф, оторвавшись от своего занятия.

— Не лишний, — сказал дракон и решительно двинулся к кровати.

Глава 45

Они набросились на меня вдвоём, словно пытаясь доказать, кто из них лучше, кто способен доставить больше удовольствия в постели. Растерянная, смущённая, я могла только лежать на спине и с готовностью принимать чувственные ласки.

Когда Сивер снял одежду и опустился на кровать, недавняя уверенность эльфа лопнула, как мыльный пузырь, — оказалась пустой бравадой. По щекам растёкся жаркий румянец. На какой-то миг я поверила, что Вечер отступит, сбежит, не вынесет неловкости. Что происходящее для него слишком неправильно, аморально. Что он не готов к такому разврату — оказаться под одним одеялом с голым возбуждённым мужчиной.

Обернувшись, Вечер посмотрел на закрытую дверь. Взглянул на неё, как на рубикон, — он ещё мог пойти на попятную, оставив меня наедине с Сивером. Но вместо этого решительно сдвинул брови — не пожелал отдать меня сопернику.

Под пристальным взглядом первого мужа его поцелуи стали досадно целомудренными. Так и хотелось попросить эльфа перестать клевать мои колени и подняться выше: если не к бёдрам, раз он настолько стеснялся Сивера, то хотя бы к груди. От желания соски затвердели и умоляли о внимании.

К счастью, в отличие от эльфа, дракон читал язык моего тела не хуже открытой книги: горящая горошина оказалась в плену умелого рта.

Да. Вот так. Идеально. Ещё.

Лёгкими укусами, поцелуями негодник кружил мне голову, при этом не забывая издеваться над соперником. Ох, Сивер был в своём духе. Намеренно или нет — конечно, намеренно! — он сдвинулся так, чтобы возбуждённый член оказался прямо перед лицом нашей стеснительной ромашки. Вот же паскудник!

Заметив сюрприз, эльф отшатнулся. Едва не свалился с кровати. Его реакция, круглые испуганные глаза насмешили нас обоих. Я улыбнулась. Сивер хохотнул с моим соском во рту.