Икар из Пичугино тож

— Хорошо, женщина. Из них у нас тетя… ой, пусть будет просто Жанна, Соня, Логинова и Вера Афанасьевна. Теперь осталось выяснить, кто из них самая задиристая. Жанна — нет, Соня — вообще нет, Вера Афанасьевна — бывает немного вредной, но никогда не кричит, остается Логинова. Да, точно! Перепилиха — это она!

Елена Федоровна, цокнув языком, недовольно покачала головой. В данном случае это означало, что Алеша угадал. Сергей Иванович перестал сдерживаться и громко рассмеялся.

— Бабушка, а почему ты ее так назвала? То есть я знаю почему, а что конкретно случилось?

— Ты, кажется, с вертолетом играл? Так иди продолжай и, будь добр, не вмешивайся в чужие разговоры, — начинала терять терпение Елена Федоровна.

Алеша не стал заставлять бабушку повторять просьбу и, взяв вертолет в руки, побежал на верхний газон. Он был доволен собой, как ловко угадал Перепилиху, особенно радовало то, что им был доволен дед, а бабушка хмурилась лишь для вида.

Пару лет назад у Ларисы Логиновой была идея фикс выкупить у Жанны ее дачу и поставить там торговый трейлер, который бы идеально выходил на бетонку. В Пичугино тож уже был один маленький магазинчик на самом въезде в поселок, но дачникам, чьи участки находились далеко, было не очень удобно до него добираться, к тому же, на вкус Логиновой, его ассортимент явно оставлял желать лучшего. Она живо представила огромные перспективы для своего нового бизнеса, и ведь нельзя было сказать, что Лариса нуждалась в деньгах, отнюдь. Просто природа этого желания заключалась в чистой воды азарте. Логинова видела такую возможность, а значит, не хотела ее упускать, потому что не привыкла отступать. Некогда ворочавшая огромными суммами денег, она и подумать не могла, что с каким-то там трейлером у нее могут возникнуть проблемы. Но это факт — проблемы у нее возникли.

Мечта о собственном дачном магазинчике разбилась сразу же о неприступность Жанны. Сначала Логинова попробовала купить ее дачу, а когда та отказалась, предложила поменяться участками.

— Срубы мы, конечно, перенесем с собой. Но все равно моя дача гораздо дороже твоей, — убеждала Лариса. — Я тебя не обижу, что-то мы оставим, один сруб — точно.

Но Жанна была непреклонна. С невозмутимым спокойствием далай-ламы она ответила, что это невозможно.

— Но почему? Ты назвала свою дачу «У горы…» чего-то там… — «У горы Меру».

— Это священная гора…

— Плевать, какая она.

— А мне нет.

— Я хочу сказать, что предлагаю тебе возможность оказаться ближе к нашей горе, и тогда название твоей дачи будет более обоснованным.

Жанна засмеялась.

— Это совсем не имеет значения, достаточным является ее нынешнее положение. А гора Меру… Она имеет больше метафизическое измерение, чем географическое. Пойми, это место я выбрала не случайно. Все не так просто, как тебе кажется. Нельзя взять и перейти в другое место.

— Да почему нельзя? Как раз-таки можно. И там вам будет удобней бегать по углям, никто не помешает.

— Ты не понимаешь. Человеку не могут мешать внешние обстоятельства, единственный, кто может ему мешать, — это он сам. До тех пор пока он не окажется в ладу с собой, его будут раздражать разные факторы, будет вечное недовольство всем и вся, постоянная неудовлетворенность.

— А если мы поменяемся и я еще доплачу тебе, дам хорошие деньги?

— Мне не нужно этого.

— С тобой же вообще невозможно разговаривать! Вот блаженная, в чистом виде! Никогда не видела таких, даже не знала, что они существуют на самом деле, а теперь понимаю, что мне жутко «повезло».

— Нам всем с тобой тоже, — беззлобно отвечала Жанна.

— Да чтоб тебя! Чтоб всех вас! Возьму и поставлю свой трейлер напротив твоей дачи, и никакого тебе вида на Волгу! Я тогда посмотрю, как ты будешь рассуждать про внутренние помехи и прочую ерунду.

Логинова в ярости ушла, со всей силы хлопнув калиткой.

Какое-то время она действительно думала исполнить свою угрозу, но все это разбивало идиллическую картинку ведения неспешного бизнеса на даче. Ларисе рисовалось в мечтах, что покупатель, подойдя к ее магазинчику, нажмет на звоночек, она, накинув халатик, выпорхнет из шезлонга у бассейна, продаст ему хлебушка и чего-нибудь к чаю, а затем снова окунется в свои дела. Однако все это возможно было сделать, если бы магазинчик выходил на улицу с ее участка. Сидеть же весь день в душном трейлере ей никак не хотелось, потому что бизнес этот и не бизнес вовсе, а так, забава, прихоть. В конце концов Логиновой пришлось отказаться от этой затеи. Разум взял вверх. Растущие цены, мизерность возможной прибыли и не желавший заниматься всем этим Ян убедили ее, что у них нет лишних денег, чтобы выкинуть их на ветер.

Оставив мечту о магазине, Логинова всецело отдала себя заботе о ландшафтном дизайне своей дачи. Она накупила кучу специальных журналов, не вылезала из Ютьюба и даже прошла дистанционные курсы. И вот когда уже было все готово для выполнения эскиза обновленной версии «Трех медведей», Лариса вдруг поняла, что придуманное просто негде реализовывать. Срубы, бассейн, теплица, стоянка для машин съедали все пространство, оставив лишь жалкие клочки под огород, маленький сад и цветник. Тесно! Развернуться действительно негде. Как тут не вспомнить про мачеху-Раневскую из «Золушки». Что делать? Покупать соседний участок.

Первый раз она пришла к Воротынским, когда на «Театральном вагончике» была только Соня. В то утро у Сони разболелась голова, и Митя уехал в город по делам один. Девушка не любила оставаться на даче одна. Она в принципе не любила одиночество, а тем более такое, как на Шестнадцатой улице в Пичугино тож, где соседи далеко друг от друга. В квартире стоило ей приоткрыть окно и помещение тотчас наполняли звуки городской суеты, к тому же этажом выше постоянно что-то ремонтировали или ругались соседи, а тут тишина. Соня не была дачницей, но ради мужа, для которого та служила одним из источников вдохновения, ужасно старалась. И надо сказать, что у нее хорошо выходило. Очень быстро она приняла «Театральный вагончик» в качестве своего второго дома, искренне заботясь о нем и наводя уют. Это все потому, что Соня была очень привязана к своему мужу. С ним она готова было разделить очень много как приятного, так и трудного. И без Мити слишком многое в ее жизни потеряло бы свой смысл, и дача — одной из первых.

Соня обрадовалась, когда услышала стук в дверь, хотя тут же чуть расстроилась, припомнив, что муж всегда входил сам, отпирая калитку ключами. В Пичугино тож обычно не запирали днем двери и калитки, даже если оставались одни, но Соня всегда настороженно относилась к этому миру, располагаясь к нему умеренным доверием.

На пороге стояла Логинова.

— Добрый день, Соня!

— Добрый и вам!

— Я по делу. Можно войти?

— Да, конечно, проходите.

Соня немного робела перед своенравной соседкой. Она никогда не общалась с ней наедине и теперь испытывала некоторую неловкость. Чтобы как-то скрыть свою растерянность, Воротынская провела ее на кухню, предложив компот из сухофруктов, который сварила вчера вечером.

— Очень вкусно, — похвалила компот Логинова.

— Митя очень любит, да.

— Я сразу к делу.

Соня удивленно посмотрела на соседку — дескать, какие между ними могут быть дела?

— Можешь позвать Дмитрия?

— А его нет, он же уехал в город, — оживилась девушка, предполагая, что Логинова пришла к нему, а значит, сейчас уйдет.

— Вот как! Ну ладно, раз уж я пришла, то озвучу свое предложение, а когда приедет муж, вы с ним вместе все обсудите.

— Слушаю.

Соне показалось, что Логинова немного замялась.

— Короче, я хочу купить вашу дачу.

Соня широко улыбнулась и непонимающе захлопала глазами:

— То есть как?

— Очень просто, как обычно покупают дачи.

— Но я не слышала, чтобы Митя собирался ее продавать, — попыталась хотя бы так возразить Соня.

— Возможно, он и не собирался совсем, моя девочка. Но я собираюсь ее купить.

На такую наглость Соня не знала, что ответить. Она вдруг подумала, что эта мизансцена похожа на фрагмент какой-то до боли знакомой пьесы, только никак не могла вспомнить, какой именно. Соня зажмурила глаза и встряхнула головой. Это выглядело так, как будто она хотела смахнуть внезапно приземлившееся на голову насекомое.