Икосаэдр 2.0

— Понимаю. И про генную инженерию, и про психику. Есть будете?

— Что именно? — переспросила собеседница.

— Ну… меня?

Собеседница скривила в рот в странной улыбке и издала скрипучий звук, лишь отдалённо похожий на смех. Со мной продолжала разговаривать только она одна.

— Пока не будем. Пока это не нужно. Да и вообще не собирались. Как-то нет привычки есть людей.

— А паренька зачем взяли? Ну, черненького?

— Он жил в чудовищных условиях. В полуразрушенным здании, с шестью братьями, без надежды на будущее. А нам нужен был проводник, чтобы лучше ориентироваться на планете.

Я хохотнул.

— Проводник откуда-то из Африки, сели в Белоруссии, вы хоть понимаете, что он сам понятия не имеет, где мы приземлились?

Собеседница переглянулась со спутницами. Их взгляд бегал, и я подумал, что наверняка, раз они такие умные, то могут общаться телепатически.

— Проводник порекомендовал лететь в Европу, потому что она богаче, что мы и сделали. Конечно, мы рисковали. Ваша планета представляет большую сложность по сравнению с другими — большое разнообразие культур, очень сложное искусство, разный уровень образования, везде нужен разный подход.

Я с пониманием и лёгкой гордостью за родное человечество кивнул.

— Каждый из нас знает около пятнадцати народностей. Полный процесс вашего изучения языка и культуры остальными моими сёстрами займёт трое суток, пока с вам буду общаться я. Вы выглядите образованным. К тому же, вы не боитесь нас, ваш пульс практически в норме. Видимо, в вас сломан генетический механизм страха перед инопланетянами. Наверное, благодаря фильмам. Можете называть меня Ребеккой, вас устроит такое имя? Вам удобно?

Я заёрзал в кресле, которое принялось ещё интенсивнее меня массировать, главным образом, снизу.

— Мне удобно! Почему вы вообще здесь приземлились? На мой участок. Вы мне, черти ушастые, грушу сломали!

Ребекка поправила комбинезон на груди.

— Мы постараемся возместить ущерб за убитые дружественные вам виды флоры. Мне не очень хотелось бы говорить правду, но мы совершили аварийную посадку. Мы — небольшое исследовательское судно. С благотворительной миссией. На корабле произошёл бунт, и двое наших сестёр улетели, забрав остатки топлива. Нашего топлива в реакторе хватит только на пару месяцев стоянки и на взлёт до орбиты. На подпространственный перелёт хотя бы до проксимы Альфы, где у наших сородичей ближайшая крупная база, топлива не хватит. Мы даже не сможем дотянуть до Антарктиды, чтобы там укрыться. Двое наших коллег на катере, на остатках топлива отправились на базу на Луне, куда должно прибыть судно из соседского… роя. Если всё пройдёт гладко, они вернутся через трое суток. Но у нас возникли осложнения. Я боюсь, что против ядерного оружия мы бессильны.

Ядерное оружие… я сначала даже не понял, о чём они говорят.

— Вы серьёзно считаете, что наш… президент применит ядерное оружие? Да бросьте, у нас его даже нет!

— Нет у вас — есть у соседей. Последний раз земное оружие наши сестры испытали на себе больше вашего полувека назад. Мы после этого предприняли меры защиты, но предполагаем, что даже обычные крылатые ракеты среднего радиуса могут причинить значительный урон герметичности.

— А как же… всякое управление мозгами, телепортация, отключение электроники на расстоянии?

— Мы бы могли увеличить поле погашения до сотни метров, но на это расходуется слишком большая мощность реактора.

Она замолчала, словно ожидая чего-то. Выразительно посмотрела на меня. Затем слегка неуклюжим, картинным жестом зачем-то поправила грудь в комбинезоне. Интересно, подумал я, она выглядит настоящей под комбинезоном, или…

— Правильно ли я понимаю, что вы просите о помощи? Но стесняетесь сказать это вслух. Топливо вам нужно, да?

— Нам неудобно просить о помощи. И мы не знаем, как правильно это делать. Мы просим золото и вернуть вашего гостя. Я не думаю, что ему будет лучше в этом климате, чем у нас на корабле.

Я почувствовал некоторую уверенность, приподнялся в кресле.

— Вы же не как проводника его взяли, да? Для опытов его забрали? Для экспериментов, всяких издевательств? Исследователи они, как же!

Ребекка — раз уж назвалась, будем называть её так — отвела глаза и отвернулась, скрестив руки на груди. Сёстры посмотрели на неё, потом на меня, и повторили жест. Не дать — ни взять крольчихи Банни из забугорного мультфильма.

— Минус вашей культуры — мышление штампами. Все первые часы контакта всегда проходят за развенчиванием стереотипов. Обычно мы даём посмотреть пару часов видео о нашей цивилизации, но сейчас, позволь, промотаем в двадцатикратном ускорении.

Передо мной возник полупрозрачный экран. Быстро, меньше минуты перед лицом крутились кадры: система из нескольких планет — лабиринт из маленьких континентов — города из материала, похожего на стекло — фиолетовая растительность — много звёзд, какая-то схема — кадры другой планеты — кадры третьей планеты, что-то вроде океана с улыбчивыми существами, похожими на дельфинов — кадры вполне себе человеческих коттеджей среди человеческих пальм, в которых живут улыбающиеся люди.

— В конце ты мог видеть все путешествия и примерное место, где он бы мог прожить безбедную жизнь.

Я изобразил плохо сыгранное удивление и восхищение, потом засмеялся.

— Ребята… девочки, ну вы поймите, сейчас даже на Минской киностудии можно снять что-то подобное. Я уж молчу про Голливуд. На Саида, может, ваше кинцо и подействовало, но на меня… Ладно, в общем, что за топливо вам нужно?

— Вариантов несколько. Лучше всего оружейный плутоний — сорок один грамм.

— Ха-ха!

— Уран… Чистый, не в руде. Семьдесят граммов.

Конечно, найду я им уран.

— Хы!

— Сто грамм полония…

— Ну… девочки, вы же понимаете. Белоруссия.

— И последние варианты, которые мы можем предложить — четыреста пятьдесят грамм золота или четыреста десять — ртути.

Это уже выглядело чуть более реалистично, но сомнения оставались.

— Хм. Может, это вы сейчас такие добрые, а потом, как топливо получите, сразу начнёте грабить и разрушения причинять.

Глаза у Ребекки забегали. Она повернулась к сородичам, они полу-беззвучно прошелестели губами короткие фразы. Потом расступились.

— Времени и у вас, и у нас в обрез. Так уж получилось, что вы тоже невольный заложник ситуации. Взамен мы можем предложить вам детальные геологические карты всех планет и спутников в Солнечной системе. И сорок ампул лекарства, увеличивающего жизнь до двухсот лет. Это запрещено конвенцией, но у нас критическая ситуация. Мы даём вам на размышление около двух часов.

Бусики, в общем. В обмен на золото. Я прошёл к выходу и думал, что ответить. Ответить что-то нужно было, поэтому я обернулся и спросил.