Икосаэдр 2.0

— Честно говоря, мы увлеклись и не рассчитали запасы. Пройдём, я покажу тебе кое-что.

Она взяла меня за руку и прошла в следующее помещение. Двое сестёр Ребекки сидели на мягком полу, вокруг были разбросаны фрукты и подушки — вполне земной формы.

— Садись, — предложила Ребекка и уселась на пол сама. — Мы посмотрели современные видеоролики в вашей компьютерной паутине и познали много новых человеческих развлечений.

Убедить меня решили? Да сейчас же, будто бы у них получится.

Я кивнул, взял с пола мандаринку, очистил и съел. Ребекка тем временем осторожным движением стянула с плеч комбинезон, потом разделась полностью. Соски оказались розового, почти фиолетового цвета. Зои и Хелен тоже разделись. У Зои было три груди, а волосы внизу живота рыжие. Затем пальцы девушек потянулись ко мне, стали водить по волосам, залезать под рубашку.

— У нас очень часто получается так, что вырастает три груди, — пояснила Ребекка, коснувшись моего уха. — Кстати, как мы поняли из видео, многие из вас предпочитают делать это втроём, это правда?

Рассказывать о различии обычных отношений от изображаемых в соответствующих роликах совсем не хотелось. Хоть мысленно я себя и осудил за это. Благо, никто не стал заставлять меня совершать свальный грех — для общения они просто выбрали самую красивую из троих. Я обнаружил, что на мне уже нет рубашки и зачем-то потрогал Зои за длинное заячье ухо. Зои восприняла это как приглашение, села рядом и настойчиво принялась заталкивать мне среднюю грудь в рот, положив две другие на плечи. Тела были горячие и немного скользкие — но не мерзко, по-инопланетному, скорее по-летнему, или как если бы делать это в бане. Пот оказался приятным на вкус, сладковатым, каким-то знакомым.

— Ещё мы можем выделять сок. Хочешь — апельсиновый, хочешь — морковный. Тебе приятно?

Я кивнул, и меня снова стиснули в объятиях. Вскоре я неожиданно понял, что сижу со спущенными штанами, у нас с ней происходит куда более тесный контакт цивилизаций, чем можно было предположить. В голове закрутилось многое — звёзды, бездонный космос, стартующие ракеты, разрывающиеся ядра атомов, превращающиеся в галактики. Таблица Менделеева…

Стоп. Это же у них тут, поди, холодный термояд. Я выплюнул инопланетную грудь. Если им подходят разные элементы, начиная с золота и заканчивая плутонием, то могут же подойти и другие, находящиеся между ними!

— Погоди, дорогая. Ты сказала, что нужно четыреста десять грамм ртути, сто грамм полония. А свинца вам сколько нужно?

Девушки переглянулись.

— Мы давно не летали на свинце, но четыреста грамм должно хватить. А у вас есть свинец? Мы думали, это редкий на Земле металл, судя по вашей сети, его месторождения уже исчерпаны.

— Дурынды вы ушастые! По интернету они нас изучили!

Нацепляю брошенный в коридоре тулуп, выскакиваю на мороз. Бегом на улицу, до гаража, где покоится старый полумёртвый жигуль со свинцовым аккумулятором. Чёртов замок, где же ключ! Свет прожекторов бьёт в глаза.

— Залп крылатыми ракетами через семь минут, вас приказано эвакуировать немеделенно! — орёт голос из рупора на бронетранспортёре.

Шипя, в меня летит шашка с каким-то газом.

Пустите! Они ещё могут улететь! Они могут… улететь…

7.

— Вот здесь у него росла груша, — рука Олеси указывает на большую яму в земле.

— Это вы выкопали?

— Нет, они же её сломали, видимо, когда упали. А когда улетали, захватили как-то с собой. Внутрь корабля всосали. Хорошо хоть сейчас разрешили снова на участке жить, а то…

— Как вы думаете, почему они не захватили вас вместе с ним?

Олеся отводит взгляд, видит кошку, отходит в сторону от камеры.

— Люська! Куда опять из дома выбежала! — возвращается в кадр уже с кошкой на руках. — Ладно — меня. Вот её почему он не взял, одну, сиротинушку, оставил. Сиротинушку, да, про тебя говорим. Ведь больше меня её любил… Питомицу свою. Может, ему запретили? Типа, из живых — только людей?

— Как вы думаете, он сейчас жив?

— Жив, жив. Не герой он, а мерзавец! Бросил тут нас с Люськой одних.

— Нет, правда? Как думаете?

— Да жив он. И, надеюсь, счастлив.

2016 г.

Паспорт

(дисклеймер! рассказ был написан на конкурс ККР-2008 на тему уравнения полов в европейской цивилизации.

Многое из описываемого в рассказе тогда воспринималось исключительно как гротеск и антиутопическая фантастика,

и, в то же время, многое воспринимается как ретрофантастика, потому вынужден упомянуть, что все совпадения с реальными социальными явлениями и прочими событиями случайны.

Несмотря на всё это, вполне подходит для выкладки в государственный праздник 12 июня.)

— Да, любимая… Уже подъезжаю… Что, заказала ужин, киска моя? — женщина лет сорока с короткой стрижкой вошла в речной трамвай. Увидев стоящего рядом Генриха, она с нескрываемой ненавистью посмотрела на него, продолжая разговаривать через гарнитуру. Генрих безразлично отвел глаза, потому что демонстрировать свою нелюбовь к лесбийскому движению уже давно считал бессмысленным. Ну есть оно, и есть, что он может с этим сделать? Что может изменить человек, когда он один в бетонных джунглях сошедшего с ума мегаполиса? К тому же, бросать взгляды на лиц противоположного пола считалось оскорбительным.

Речной трамвай отошел от станции и двинулся дальше по реке вдоль стеклянно-бетонных улиц столицы.

Генриху двадцать восемь лет. За три года до его рождения, как раз после распада Евросоюза и последовавшего политического кризиса, власть в республике попала в руки Национал-Феминистической Партии Европы (НФПЕ). Во главе партии в то время стояла Инесса Зайнер, известная феминистка и защитница прав секс-меньшинств, владелица крупнейшего в регионе медиа-холдинга. Позднее подразделения партии и партии-двойники появились во многих соседних странах центральной и западной Европы. Программа НФПЕ сначала носила социальный характер, что позволило партии быстро завладеть электоратом, однако через некоторое время стали проясняться истинные цели фанатиков из партийного руководства…

Огромные рекламные растяжки с лозунгами «Понимание», «Толерантность» и «Свобода» на улицах. Видеоизображения целующихся геев и лесбиянок на каждом углу. Детские передачи по телевидению, которые превращают подрастающее поколение в извращенцев. Информационная блокада страны, контроль Интернета и всех средств связи, уничтожение старой бумажной литературы. Закрытие учебных заведений, как оплота «шовинизма», и переход на индивидуальное обучение. Принудительные аборты и стерилизация «нетерпимых». Массовые отказы родителей от детей и уничтожение института семьи. Всё это вводилось постепенно и осторожно, так, что многие даже не заметили, насколько сильно изменилось общество за первые десяток лет. Иногда Генриху кажется, что это какой-то чудовищный заговор… Заговор против его страны и западноевропейской цивилизации в целом. А может, это все неизбежно? Ответ не известен…