Икосаэдр 2.0

* * *

Рано утром в отсек генерального смотрителя парка зашли двое в костюмах городской администрации. Первый был паукентавром, приземистым шестиногим Разумным некогда широко распространенной расы, а второй — белокожим человеком со странной рыжей бородкой. По лицам вошедших генеральный смотритель понял, что случилось что-то серьезное.

— Господин Кимми, — сказал паукентавр отрывистым, гортанным голосом. — Вы в курсе, что произошло вчера вечером?

— Нет, — признался смотритель. Он и вправду ничего не знал, так как еще не смотрел отчеты подчиненных. — Змеи перелезли через стену?

— Хуже, господин смотритель, — человек подошел ближе и бросил на терминальный стол рамку с какими-то документами. — По вашей вине чуть не погибла дочь одного из сенаторов, юная Мэйт Гоогану.

— Гоогану? Который агаонец? И в чем моя вина?

— Ее чуть не сожрал один из ваших «цветочков», господин Кимми, — сказал человек. — Сейчас она находится на курсе усиленной регенерации, ее еле удалось спасти. Я думал, подобная информация должна быть вам известна.

Глаза генерального смотрителя округлились.

— Цветочков? Вы хотите сказать, исполинский дриадник? Как эта девчонка туда попала?

Вошедшие молчали. Смотритель вскочил из-за стола, его лицо побагровело.

— Как она попала туда, я спрашиваю! Негодная девчонка! На ней наверняка была синтетическая одежда. Они не понимают, что режим питания для каждого дриадника подбирается строго индивидуально, его нельзя кормить чем попало…

— Господин Кимми, — перебил его человек. — Вы же не станете отрицать, что в этом присутствует ваша вина. Ваши подчиненные обязаны следить за тем, чтобы никто из горожан не пересекал защитную стену и не находился на территории парка. К тому же, подобные случаи имели место в прошлом году.

— Мне вообще кажется возмутительной ваша реакция по поводу этого случая, — добавил паукентавр. — Из-за вас чуть не погиб Разумный, а вы печетесь о пищеварительных процессах этого чудовища.

Смотритель отошел от стола и принялся постукивать пальцами по шкафу с каким-то образцами.

— Следить обязан… Разумный, говорите, чуть не погиб… Вместо того, чтобы заниматься обвинениями в мой адрес, выделили бы лучше средства на модернизацию генераторов стены и двадцать дополнительных работников для охраны. И вообще, да что вы понимаете! Эти «чудовища», как вы выразились, старше города, старше большинства из его жителей. И они не менее разумны, чем мы с вами, или эта глупая агаонка и ее невнимательный папаша-депутат. Этот мир создавался для Цветков! Мы живем в бывшем экспериментальном мире, по недоразумению переведенному в состав жилых. И все мы — захватчики, незваные гости для них. Но, к сожалению, о существовании дриадников в городе до сих пор знают лишь единицы. Я давно выступал за скорейшее раскрытие…

— Да, но для нас все это не важно, — оборвал его паукентавр. — Администрация хочет, чтобы горожане больше не подвергались опасности. Завтра на рассмотрение сената будет вынесен вопрос о вырубке всех двадцати двух оставшихся дриадников.

Лицо генерального смотрителя исказила гримаса отчаяния, он подошел вплотную к представителям администрации и перешел на крик.

— Вы права на это не имеете! Вы вспомните! Когда Конфедерация миров включила нас в свой состав, одним из обязательных наших условий было сохранение жизни этих уникальных существ! Мы столько трудов вложили в выращивание четырех новых молодых дриадников, это наши дети, а ваша администрация… Это вопиющий факт беззакония, я обращусь к Наместникам!

— Три «цветка» живут в большой оранжерее городской академии, — возразил человек. — Скоро, как нам сказали, у них будет потомство.

— Ничего вы не понимаете! Территория бывшего леса и так сокращена в три раза! В пакте о вступлении говорилось о сохранении жизни всех дриадников в естественных условиях — то есть в лесу, а не в оранжерее! Они не просто плотоядные деревья, все «Цветки» — Разумные, а Наместникам не понравится ущемление прав столь малочисленной разумной расы, уж поверьте мне!

— Ну пусть даже ваши «цветки» и вправду разумны, — сказал паукентавр, усмехнувшись. — При чем здесь ущемление прав?

Кимми покачал головой и вернулся за стол.

— Как же вы глупы… Впрочем, таково большинство. Скажите мне, вы же не станете, к примеру, сажать сенатора Гоогану в террариум, а всех остальных из расы агаона расстреливать? И потом говорить, что мы соблюдаем право разумного вида на существование?

— Не иронизируйте, — отмахнулся паукентавр и направился к выходу. Человек пошел за ним. — Мы донесли до вашего сведения предварительное решение администрации. Также будет решаться вопрос о вашем увольнении. Ознакомьтесь с материалами, которые я принес.

Дверь за гостями закрылась. Господин Кимми остался сидеть за столом, беспомощно обхватив голову руками.

* * *

Я теперь знаю, как она выглядит. В последний раз соплеменница учуяла запах желез на моих верхних листьях и послала с северо-восточным ветром большое послание о себе.

Она еще совсем юна, ее корням нет еще и десяти лет. Сверху на ее тонком светло-зеленом стебле расположено семь нежных листовых пластинок, обращенных к свету, и всего два нижних листа, еще ни разу не использованных. На ее теле почти нет шипов, и лишь недавно моя соплеменница отрастила себе цветки. Все же жаль, что она растет так далеко от меня, если бы ее ствол находился в зоне прямой видимости, мы бы смогли общаться и при отсутствии ветра.

Позавчера я лишился одного из своих нижних листьев. Кто-то пришел и отрезал его черенок большим острым предметом. Рана на моем теле до сих пор болит, хоть сок из волокон уже перестал выделяться. Хоть я уже не в первый раз теряю часть своего организма, все равно никак не могу привыкнуть к болевым ощущениям. Но ничего. В конце концов, это и не страшно, отращу новые листья. Пища, которая мне попалась, все равно была невкусной. По крайней мере, ее оболочка, которую я почти растворил. Вообще не понимаю, куда смотрит природа — если тело организма столь неприятно на вкус, какую пользу столь бессмысленный субъект может принести миру?

Хотя польза, возможно, и есть — яду я впитал прилично. Лиана, которая еще недавно угрожала мне, теперь окончательно засохла. Это замечательно, теперь я снова полновластный хозяин своей земли.

Я отвлекся. О чем же я думал? Так, надо вспомнить. Ах да, о нашей молодой соплеменнице. Она, несомненно, прелесть. Счастье переполняет меня. Нет, я сделаю это сегодня же, лишь бы дул соответствующий ветер.

Какие-то странные звуки с северо-востока. Монотонный нудный гул. Что-то странное там творится, жаль, что я не вижу. А что, если это как-то связанно с моей соплеменницей? Может, повернуть мой фасетчатый глаз немного налево? Нет, не стоит, пусть он и дальше смотрит на восток. Ладно, не важно, в конце концов, все равно так далеко я не смогу ничего разглядеть.

— У-а, у-а, — послышался крик на юге, за ним такие же вопли, только подальше. Обезьяны. Вчера вечером небольшая стая пробежала по окрестным пальмам, но на меня так никто и не запрыгнул. Наверное, это хорошо — их пальцы слишком цепкие, и вероятность, что они свалятся на нижние листья ничтожна. Обезьяна попадалась мне всего три раза за все время, что я расту, и я бы не сказал, что это лучшее мясо, что я ел. Молочные поросята намного лучше.

Я совсем забыл про ветер! А ведь он как раз дует с юго-запада. Пора! Мои соки бегут быстрее и приливают к цветкам-катапультам, волнительное ощущение захватывает меня, я весь горю от радости и счастья. Как давно я не испытывал ничего подобного! Еще мгновение, еще немного оттянуть момент блаженства…