Икосаэдр 2.0

Дядь Актилек его тут же поправил.

— Товарищ капитан я. Рабочий день ещё не закончен — рано меня тут дядькать!

— Окей-окей. Трьщ капитан. В общем, вот ты говоришь — есть система. А у нас, раз мы никак не можем найти то, что их всех объединяет — есть какая-то системная ошибка.

— Что за ошибка? Никаких ошибок. Всё проверено, — нахмурился Нурдинов.

— Самолёты.

— Что самолёты?

— Во вторую мировую, я тут ролик на ютьюбе смотрел. Улетали на задание, прилетают — а в крыле дырка!

— Не дырка, а отверстие, — привычно поправил Нурдинов.

Сманалы уулу Сабырбеков поморщился от неудачной шутки и продолжил:

— Они на эту дырку — раз! И брони налепили. Другой раз прилетают — раз, в хвосте дырка. Они на хвост брони в три пальца. А какие-то не прилетали. И их как сбивали, так и продолжали сбивать. Не меньше.

— Ну и что? Как это связано?

— А то, что они только выживших проверяли. А те, которых сбили — не проверяли. А броню надо в другом месте лепить! Вот мы с тобой, тврщ капитан, выжившие, по себе и судим. А их, считай, уже всё, нету…

— Сплюнь! Умный нашёлся. Трупы не найдены. Найдём ещё.

Грохот строительной техники всё приближался — к отбойному молотку теперь прибавился нудный гул экскаватора и компрессоров, откачивающих воду.

Прямо перед капотом автомобиля пробежал товарищ майор, начальник городской полиции — без фуражки, с приспущенным от жары галстуком. Отыскал среди рабочих командира и принялся что-то гневно объяснять, размахивая руками. Затем вернулся и пробормотал, проходя мимо выходящих из машины Нурдинова и Сабырбекова:

— Пятый прорыв у них… А у меня четвёртый пропавший без вести за неделю! А они долбят! Нельзя быстрее, что ли?

— Как четвёртый? — опешил Нурдинов.

— Вы где, мать, прохлаждаетесь, задолбал! Летучка!

На летучке собрали всех следаков, которые были. На этот раз пропала девушка — Токтанбаева Фатима Машрабовна, две тысяча первого года рождения, замужняя, продавщица в супермаркете.

Никаких зацепок. И — точно также замолчавший телефон.

— Никаких идей, я так полагаю? Нурдинов? Если ничего не придумаете за неделю — уйдёт в область.

Остаток пятницы тянулся вечностью. Опросы родных, осмотр места работы, дома и прочего. Запрос координат телефона.

— Ну его нахрен, — резюмировал Нурдинов. — В область — так в область.

Капитан твёрдо решил не работать в выходные.

Но разговор про системную ошибку не выходил из головы все выходные. Сороколетний бобыль-холостяк, он пытался отвлечься — съездил к племяннице, заехал на дачу к отцу. Посидел в соцсеточках, разгоняя за политику в чате однокашников, посмотрел половину четвёртого сезона «Твин Пикс», ещё больше нагнав жути и напомнив себе о работе.

Возникла идея позвонить Сабырбекову, спросить, как дела, и удалось ли чего накопать — был сделан резонный вывод, что подчинённый последовал примеру и активно отдыхает, занимаясь загородным туризмом, потому звонок был отложен до понедельника.

А когда лёг спать в ночь на понедельник, отдохнувший и крепко поевший перед сном, приснилась ему дева в синем одеянии. Полупрозрачная, золотоволосая, с лебедиными крыльями за спиной. идущая по тротуару безлюдной улицы, не касаясь босыми пальцами грешной земли.

— Эгис Шындар, — произнесла она. — Пики-близнецы.

— Кто ты? — беззвучно спросил Нурдинов.

— Умай, — сказала она, развернулась и ушла, растворившись в сумраке ночных фонарей.

Тенгрианская богиня плодородия, смутно вспомнил Нурдинов. Он побежал за ней, сверкая неожиданно босыми пятками, больно царапая ступни об асфальт.

Улица закончилась тупиком. Он уже хотел было развернуться и уйти, но в конце улицы сверкнуло в темноте что-то. Подойдя ближе, он увидел штыковую лопату, воткнутую в землю. На куске металла виднелась проржавевшая, гнилая цифра «пять».

— Пять, — проборомотал он. — Пять… чего? Прорывов за неделю?

Пять прорывов за неделю. А пропавших без вести только четверо. Руки дёрнули деревянный черенок, и струя воды фонтаном вонзилась в лицо.

Нурдинов рывком проснулся. На часах четыре ночи, за окном темно. Набрал номер Сманалы уулу Сабырбекова.

Телефон был недоступен. Кое-как накинув одежду, он принялся рыться в чулане и откопал в итоге совковую лопату, старую, советскую, оставшуюся от отца. Прыгнул в машину, кинув инструмент в багажник, и на последних литрах домчал до центральной площади.

Припарковавшись чуть ли не поперёк пустой ночной улицы, достал лопату, перешагнул полосатую ленту, отделившую мир мёртвых от мира живых, и принялся копать свежепритоптанную рыхлую землю над позавчерашним прорывом трубы. Сначала истошно, быстро, но потом одумался и стал действовать аккуратнее. Спустя пару минут земля замычала, заныла, лопата упёрлась в что-то твёрдое, что зашевелилось, разогнулось и оказалось ногой в полицейских брюках.

— Сманалы… племяш, — захрипел Нурдинов, бросил лопату, принялся грести комья земли руками.

— Не трогай его, — послышался властный голос за спиной.

Рука тут же влетела в кобуру, ствол табельного уткнулся в фигуру в тёмном капюшоне, стоящим наверху, на краю полузакопанной ямы.

Вихри закрутились за спиной незнакомца, песок и грязь ударили в лицо, резкий порыв ветра вырвал ствол из ладони капитана. К фигуре незнакомца присоединились ещё четверо — все они оформили пентаграмму, в середине которого стоял он, капитан местной полиции и его похороненный заживо сослуживец.

— Кто ты?! — заорал Нурдинов, закрывая лицо одной рукой, а второй тщетно пытаясь вырвать Сабырбекова из подземного племя.

Главарь скинул капюшон. Это был Аттокуров Акжол Кутманович, директор городского водоканала; его верные приспешники, тёмные адепты неведомого культа сомкнули руки, и песок с землёй устремились в яму.

— Оставь его и уходи, — произнёс бесцветный голос. — Эрлик просит. Эрлику нужна жертва. Силу воды может побороть только сила земли. Один всегда должен быть принесён в жертву — без того система не будет работать. Не совершай ошибку!

— Ошибка — это ты! — воскликнул Нурдинов, разогнулся в полный рост, и столб красного пламени, вырвавшись из его ладони, в клочья разметал землистую мглу.