Иллюстрированная история эротического искусства. Часть первая

В IV веке до н. э. революционный период греческой истории постепенно пошел на убыль. Внутренние распри, объясняющиеся федеративной организацией Греции, способствовали успеху иноземных нашествий, которые в конце концов и одержали победу. Рука об руку с исчезновением революционных движущих сил шло исчезновение и героического стиля. Наиболее видную роль в жизни заняло спокойное наслаждение, для которого благоприятную почву создавал экономический подъем. Вследствие этого и искусство в этот период должно было служить целям такого спокойного наслаждения. Правда, вышеохарактеризованное величие все еще давало ему совершенство. Но если в предыдущую эпоху художественное произведение оказывало действие всем своим целым, всей совокупностью содержания, то теперь существенную роль стали играть отдельные детали, что также вполне согласуется с требованиями спокойного наслаждения, лишенного героического экстаза. Благодаря этому изменилось и само понимание эротики. Она оказывала действие на зрителя уже не всем своим содержанием, а лишь тем специальным наслаждением, которое было связано с нею. Благодаря именно этому и возникло в искусстве художественное воплощение средств наслаждения, атрибутов чувственности. Излюбленным средством возбуждения сладострастия служат, например, ягодицы женщины, — и искусство поет гимн этой части тела, и гимн этот становится высшей художественной задачей. Чудеснейшим, известным всему миру образцом этого культа служит Венера Каллипига, [6] это, несомненно, один из наиболее чувственных памятников античной пластики. Неизвестный создатель этой Венеры разрешил трудную задачу таким образом, что заставил саму Венеру наслаждаться своей особой красотой. Но, изобразив ее таким образом, он должен был отказаться от общей гармонии и подчинить все одной этой специальной цели. Венера не говорит здесь уже больше: «Я красота», а: «У меня есть особая прелесть». И показывает эту особую красоту, демонстративно выставляет ее напоказ. И если она лишь сама наслаждается своей красотой, то это лишь своеобразная форма, которая должна обратить внимание зрителя на ее особые прелести, наряду с которыми остальные совершенно меркнут. Благодаря такому внутреннему смыслу эта Венера должна быть признана резко выраженным эротическим произведением искусства. Отрицать же такой внутренний смысл значило бы насильственно разрушать логику знаменитого художественного произведения.

6

Каллипига (греч. «прекраснозадая») — мраморная статуя, изображающая женскую фигеру, в изящном повороте обнажающую зад. Ред.

Юпитер и Эгина. Гравюра. Ок. 1800.

Когда в конце концов Греция стала всего лишь провинцией всемогущего Рима, то искусство ее превратилось в раба, которому не оставалось ничего другого, как верно служить своему господину и слушаться малейшего его приказания. А так как помыслы самого господина были в то время устремлены исключительно на наслаждение и так как все способности и силы раба он использовал опять-таки только в целях усиления своего наслаждения жизнью, то и высшей задачей, стоявшей перед ним, было только развитие сил и способностей именно в этом направлении. И чем могущественнее становился Рим в исторической роли властителя мира, и чем сильнее это мировладычество бросавшее к ногам его неисчислимые богатства и сокровища, звало его к неустанным наслаждениям, тем все большую и большую роль играли в жизни его чувственные радости и утехи. Во главе угла стояло, разумеется, сладострастие. Ибо если высшей жизненной целью, которой подчинено все служит наслаждение, то из всех наслаждений прежде и раньше всего возносится на пьедестал именно сладострастие.

При таких условиях отсутствие чисто эротических произведений было бы немыслимо уже потому, что образное и пластическое воспроизведение эротических сцен всегда служило наиболее действенным средством возбуждения чувственности, — как в целях совращения, так и в целях усиления эротических утех. Поэтому-то и в Риме той эпохи широко пользовались этим средством, и притом совершенно открыто, мы сказали бы даже, — демонстративно. Иначе нельзя, например, охарактеризовать помещение на стенах огромных эротических фресок. Такие фрески украшали особенно часто стены зал пиршеств. В качестве примера укажем здесь на наиболее известные, и прежде всего на те, которые были найдены в Каза-Веттии в Помпее, в жилище помпейского богача. Интереснейшая из них изображает, как большой фаллос юноши удерживает тяжелый мешок с золотом. Несомненно, что смысл этой картины, которая служит в то же время карикатурой на Париса, сводится к тому, что большой фаллос важнее, чем мешок золота. Не менее интересно изображение андрогинической (двуполой. — Ред.) Венеры, которая показывает свой гермафродитизм Силену, домогающемуся ее любви. В другом помпейском доме была найдена фреска, которая изображает Полифема, насилующего Галатею. В жилищах гетер, как самых дорогих и прославленных, так и простых публичных женщин, стены тоже почти всегда украшались весьма прямыми эротическими изображениями. Доказательством этого служит улица лупанарий в Помпее: в находящихся на ней жилищах гетер был найден при раскопках целый ряд превосходно сохранившихся эротических изображений. Картины эти помещались чаще всего над ложами, служившими, очевидно, и для сна. Найденные здесь картины и фрески положительно хочется назвать «практической школой техники любви». Здесь нужно заметить, что такое украшение очагов продажной любви было обычным для всех времен и народов. Многочисленные лондонские, парижские, петербургские и нью-йоркские публичные дома еще и теперь украшаются такими эротическими картинками.

То, что изготовление таких чисто эротических изображений было в эпоху классической древности весьма развитой отраслью промышленности, а отнюдь не случайной работой по заказу немногих утонченных любителей эротики, доказывает, между прочим, и большое число эротических мозаик, найденных с течением времени. В Неаполе сохраняется эротическая мозаика размером не менее четырех квадратных метров. Составленная из довольно крупных белых и черных квадратиков, она изображает любовные игры на Ниле. В трех лодках три влюбленные парочки предаются интимнейшим утехам любви. Тот же мотив, только в меньшем масштабе, был найден в Помпее; на одной из фресок в Неаполе имеется еще одна мозаика из музея Боргезе в Риме, изображающая молодую женщину, пылко отдающуюся ласкам сатира.

Купающиеся нимфы. Анонимная немецкая литография. Ок. 1850.

Если стены домов богатых римлян и гетер были украшены превосходными эротическими фресками, если даже полы были устланы богатейшими мозаиками такого же содержания, то на колоннах и капителях, наполнявших дома и портики, всюду стояли эротические группы из мрамора и бронзы. Эти произведения, представляющие наиболее художественные документы эротики античного мира, дошли до нас в большом количестве вследствие особой прочности материала, и потребовался бы солидный труд, чтобы дать исчерпывающее описание хотя бы этой части эротического искусства древности. Наиболее известны из этой серии: «Фавн и нимфа» из Ватиканского музея в Риме и «Сатир и коза» из Помпеи. Оба произведения с наивысшим техническим совершенством высечены из мрамора. Менее известна, хотя и столь же совершенна в художественном и техническом отношении, влюбленная парочка, найденная также в Риме. Юноша, сидящий на полу, старается привлечь в свои объятия молодую девушку, которая оказывает, по-видимому, весьма слабое сопротивление его пламенным желаниям. Трудно себе представить более блестящее введение в область эротического искусства, чем именно эти три произведения. Этим мраморным группам присуще все, что характерно вообще для выдающихся созданий искусства. Сила, величие и смелость соединяются в них с красотой и грацией. Много есть классических произведений, которым ежедневно и ежечасно воскуривается фимиам, но далеко не все они выдержали бы конкуренцию с этими группами. Более смелые мотивы, чем в первых двух из них, трудно себе и представить, но самое поразительное то, с какой гениальностью художник подошел к их воплощению, — огромное дарование вознесло и его самого, и его творение высоко над содержанием. Сюда же относится еще одна чрезвычайно интересная маленькая бронзовая группа, изображающая сатира и нимфу, готовых отдаться высшему блаженству любви. В музее Боргезе в Риме имеется еще один прекрасный мраморный саркофаг, на одной стороне которого рельефно выделяется изображение эротической процессии в честь Вакха. [7] Влево от процессии изображена горделивая колонна Приапа. [8] Таких эротических барельефов дошло до нас несколько: в Неаполитанском музее есть барельеф, чрезвычайно реально изображающий любовную сцену, — молодую женщину на коленях у юноши.

7

Вакх (лат. Бахус) — в греческой мифологии одно из имен бога виноградарства и виноделия Диониса. Ред.

8

Приап — в античной мифологии бог садов, полей, плодородия и деторождения. Ред.

Само собой разумеется, что эротический элемент был широко представлен и в прикладном искусстве. Все, что относилось к повседневному обиходу, обильно украшалось эротическими изображениями, прежде всего домашняя утварь и особенно глиняные чаши, этот главный предмет античной промышленности. Вазы, снабженные эротическими изображениями, насчитываются сотнями; множество их сохраняется в публичных музеях и даже в частных коллекциях. Эротические изображения на вазах большей частью весьма стары: в Апулии в могилах, по всей вероятности, этрусского происхождения, было найдено много глиняных сосудов с изображениями эротических мотивов. Один такой сосуд, найденный в Апулии и хранящийся сейчас в Неаполе, изображает фавна, который в состоянии наивысшего полового возбуждения преследует убегающую от него нимфу. На другой этрусской вазе изображено любовное сближение фавна и женщины.

Лонги. Изнасилование нимфы. Итальянская гравюра. 1820.

К области искусства следует отнести также и резьбу по камню, которая никогда не достигала такого совершенства, как в античном мире. В этой отрасли искусства больше, чем где-либо, приходится наблюдать изображение эротических мотивов. И как в крупных произведениях, так и в мелких, — всюду мы видим ту же зрелость, то же художественное мастерство и то же величественное достоинство при обработке самых смелых мотивов. Среди эротических камей античного мира можно найти целое множество, отличающихся такой художественной красотой, что самый мотив совершенно утрачивает низменный характер и зачастую предстает перед зрителем в самом возвышенном свете. Наблюдая это обилие эротического материала, представленное в виде античных камей, мы невольно думаем: какое ослепительное сияние эротического наслаждения озаряло классическую жизнь, которое мы никогда не сумеем понять своим аскетически извращенным рассудком; но то, что это было действительно целое море света, настолько ослепительное, что наше слабое зрение не было бы способно снести его блеска, это станет очевидно, если принять во внимание, что то, что имеется в нашем распоряжении, представляет собой лишь несколько оторванных лучей того солнца, которое посылало некогда миллионы ярких снопов света. Преимущественными мотивами таких изображений служили галантные любовные игры богов, любовь Леды и лебедя, вакхические процессии с эротическими оргиями, празднества в честь Приапа, различные положения при половом акте и даже любовь животных. Эротическая камея была, несомненно, одним из главным предметов торговли в античном мире. И о ней можно было бы написать целый научный трактат. То, что до нас дошло сравнительно большое количество образцов этой отрасли античного искусства, объясняется как прочностью материала, так и тем, что со всех камей делались обычно многочисленные отливы из стекла.

Юпитер и Ио. Анонимная литография. Ок. 1820.

Выше мы сказали: сладострастие было в эту эпоху не достижением, а всегда только наслаждением. Сущность же наслаждения в разнообразии. Ибо разнообразие служит его высшей целью. Это и заставляет эротическое искусство идеологизировать не силу, как таковую, а лишь наслаждение. Все почти вышеописанные изображения служат доказательствами этого положения. Дальнейшим доказательством служит то, что теперь на первом плане стоит художественная идеологизация средств сладострастия. Поэтому-то всюду и во всем доминирует фаллос. Конечно, это служит только одной из причин его преобладания; об остальных мы поговорим еще ниже. Итак, повсюду в эротическом искусстве той эпохи на первом плане стоит фаллос. Сотни и тысячи раз изображается таким образом мужская потенция. Мужчина воплощался в этот период упадка, очевидно, только в образе фаллоса; потенция служила его главною доблестью, только она одна и давала ему почет и уважение. Поэтому-то мужчина и кичится ею на каждом шагу, поэтому-то фаллос и становится преобладающим художественным мотивом. Искусство не устает изображать его во всех видах. Вышеописанные фрески из Каза-Веттии могли бы служить символом всего этого. До нас дошла и небольшая статуя Приапа, оригинал которой сохраняется в Риме. Большинство этих произведений отлито из бронзы. Образцом может служить в данном случае высокохудожественный треножник, который служил некогда жертвенником Венеры; он был найден в доме Юлии Феликс, знаменитой римской гетеры в Помпее. Наиболее часто изображения фаллоса служили светильниками. Это тоже несомненно символическое употребление: один лишь фаллос ярко освещает мрак жизни. Подробнее символического употребления фаллоса мы коснемся во второй части нашей книги, так как он с этой целью изображался всегда в карикатурно увеличенном виде. Здесь же мы упомянем о другом применении Приапа, об изображении потенции мужчины в состоянии активности: о Приапе в качестве статуи для фонтана. Мы видим таким образом, что знаменитый брюссельский фонтан XVII века, который еще и теперь приводит нас в восхищение, — это весьма древнее изобретение. Но если новейшая его форма представлена в шуточном и игривом виде, — перед нами ведь всего только маленький мальчик, — то античные образцы такого же рода имели совершенно другой смысл и значение. Здесь перед нами зрелый, взрослый мужчина, который кичится перед всем светом, что природа не обидела его тем, что в глазах женщин составляет его лучшее украшение. В таком освещении нам становится совершенно понятным, почему в атриуме [9] он занимал место домашнего бога и притом служил постоянно активным, неистощимым источником воды, которая имела, несомненно, смысл «воды жизни». Экземпляр такого рода, хранящийся сейчас в Неаполе, был найден в Помпее все в той же Каза-Веттии. По всей вероятности, такими же изображениями украшались и атриумы прекрасных гетер. И наверное, эротические статуи ставились наиболее часто там, где ворота дома гетеры открывались перед более богатыми, нежели сильными и цветущими мужчинами, ибо здесь было вдвойне необходимо поддерживать фикцию: для того чтобы пользоваться моей благосклонностью, нужно располагать не только одними деньгами, но и особыми физическими способностями.

9

Атриум — внутренняя часть дома. Ред.

Такими произведениями античная древность чрезвычайно богата. Упомянутые представляют лишь ничтожную часть того, что дошло до нас. Но если бы мы привели примеров в сто раз больше, все равно вывод, извлеченный чисто теоретически и доказанный здесь немногими примерами, был бы совершенно одинаков. Мы только еще резче подчеркнули то, что форма и содержание эротики в искусстве в точности обусловливаются общественным состоянием.

* * *

Ренессанс. И Ренессанс изобилует произведениями эротического искусства, и в нем это является внутренней необходимостью. И такой же внутренней необходимостью служит то, что в нем, несмотря на всевозможные противоречивые тенденции, доминирует один, вполне определенный мотив.

Эта эпоха европейской культуры должна быть непременно проникнута чувственностью, так как творческий момент, вступивший здесь в историю европейского человечества, весь без остатка был революционного происхождения; помимо того, движущими силами его служили могучие экономические возможности, обусловливавшие развитие общественного строя. Огромные силы, преисполнявшие в то время общество, необходимо должны были превратить чувственность в пламя, которое каждого отдельного человека делало, так сказать, вулканом страстей. Чувственный облик этой эпохи должен был тоже носить характер величия, ибо переворот, к которому неудержимо влек новый экономический принцип, был осуществлен далеко не сразу и вовсе не свалился на человека как особый дар небес: наоборот, он был результатом целой цепи могущественнейших революций. И поэтому главным содержанием жизни той эпохи была сила, энергия, мужество. Всякий элемент игривости и наслаждения был категорически изгнан и не имел ровно никакого значения. Ввиду этого и чувственность эпохи в корне своем здорова, естественна, она — та же сила, та же борьба и прежде всего проявление творческого духа. При таких условиях в искусстве необходимо должна доминировать резко героическая тенденция, — и действительно, она бросается в глаза на всем протяжении Ренессанса.

Сущность художественного ренессанса заключается в том, что он воплотил в искусстве завоевание чувственного мира, реальную жизненную действительность, которая восторжествовала над сверхчувственным миром и сверхчувственными радостями, неограниченно господствовавшими до того времени над умами людей. Царство человека на земле, а земля эта прекрасна, полно такой сияющей красоты, что человек должен сродниться с ней, овладеть всей этой красотой, стремиться к ней и вовсе не становиться превыше ее, — в такие формы вылилась жизненная философия нового буржуазного мира. В искусстве эта философия не могла отразиться иначе как только в форме полного господства чувственности. Между тем это означает только, что в эту эпоху нагота и искусство должны были снова стать понятиями, всецело совпадающими друг с другом и, далее, что на сцену должно было появиться сильнейшее стремление и неукротимое желание изведать все и все вкусить.