Имани
Шрифт:
Я повернулся к Имани.
– Что это значит?
Она уже взяла себя в руки. На лице та же маска, с которой она недавно убеждала меня, что я умираю.
– Ты сказала, что он мёртв. Почему он здесь?
– Я боялась. Боялась, что ты его друг. И побежишь его спасать.
– Голос дрогнул.
– И вы меня убьёте...
– Выпусти его.
– Нет!
– Воскликнула она.
– Ты же знаешь, что нет!
– Нужно его выпустить, он же не собака! Он не может сидеть тут! Сколько ты его здесь держишь?!
– Он меня сразу убьёт! Ни за что
Я видел, что она действительно боится. И где-то она была права. Я не понимал, что делать дальше. Может, как-то смогу договориться с ним. С ней. О чем с ними договориться?!
– Оставь нас, Има.
– Попросил я.
– Дай я с ним переговорю с глазу на глаз.
– Ни за что.
– Има...
– Нет!
Тут подал голос молчавший все это время Пан:
– У неё мой нейтральник, будь осторожен!
Я и так видел, что она держит что-то в руке, возле пола, но в тени не видел, что это. Нажмёт на кнопку, и мы с Паном оба свалимся. Впрочем, я все равно не собирался на неё нападать.
– Ключи сейчас тоже у неё!
– Добавил Пан.
– Но она тебя вырубит, если дёрнешься.
– Я не дёрнусь, я ее не трону!
– Я крикнул это ему, а потом ей: - я не трону тебя, не сходи с ума! Не нажимай на кнопку, я не приближаюсь к тебе, видишь?
Лицо Имы стало злым и напряжённым. Чужим. Но мы - два ее убийцы. Как ещё ей смотреть на нас?
– Успокойся.
– Ласково попросил я.
– Давай выйдем.
Има оторвала от меня тяжёлый взгляд и посмотрела на Пана.
– Он убьёт тебя, ясно? Ты думаешь, он пришёл тебя спасти, но он тебя убьёт!
– Сука...
– прорычал Пан.
– В следующий раз я сдеру с тебя скальп, когда привинчу космами к решётке.
Има как-то странно дёрнулась от этих слов. И тут же вскочила. Собаки принялись лаять на Пана.
– Пойдём отсюда, поговорим в доме! - Дрожащим голосом сказала она.
Мы вышли.
– Артём, почему ты с ней, черт! Артём!
– Орал мне вслед Пан.
– Что за хрень?! Убей суку! Сверни ей башку!
Мы быстро ушли в дом.
– Есть ещё выпивка?
– Спросил я, раскрывая шкафчик.
– Внизу, под столом. Видишь бутылка пластиковая? Но я не знаю, может, прокисло... это домашнее вино из посёлка.
Я достал двухлитровую бутылку, наполненную темно-малиновой жидкостью. Налил в стакан и залпом выпил. Сладкое, как сироп. Скривился.
– Сейчас бы водки.
– Что ты думаешь делать?
– Надо выпустить его. Сколько он там? Месяц?!
– Ну может меньше... я не помню. Может неделю.
– Так неделю или месяц?!
– Я не помню!
– А что было до этого?! Он полтора месяца назад должен был у тебя появиться. Что вы делали до этого?!
– На что ты намекаешь?! Он появился недавно! Не было его здесь!
– Окей. Ладно. Как ты смогла его туда посадить?
– Я же рассказывала. Ударила железякой. Но он не умер, а потерял сознание...
– Зачем ты всю эту хрень мне рассказывала?! Про костёр! Как ты жарила его!
– Я хотела это с ним сделать!
Я бы это сделала! Я не знаю... Разорвала своими руками на куски и скормила псам!– Но ты его посадила в клетку.
– Я просто не знаю, как убить его. Тебе придётся это сделать. Его нужно убить.
– Боже, ну что ты такое несёшь... ты держишь человека в собачьем вольере! Он же человек!
– Он не человек! Не человек... ты сам говорил! Говорил, что... как будто он заслуживает. Говорил же?!
Она начала всхлипывать. А потом упала головой в подушку и рыдать. Ох, опять эти слезы...
– Ну пожалуйста, Има! Давай без этого, а?
– Умолял я.
– Только не реви!
Она покорно замолчала. Только плечи вздрагивали.
– Има...
– ласково позвал я. Налил вина, подошёл к ней. Погладил по волосам.
– Девочка... давай выпей. Быстренько.
Она подняла голову. Взяла стакан и стала пить, как ребёнок сок, держа стакан двумя руками.
– Успокойся, и мы поговорим. Что-нибудь придумаем.
– Ты не все знаешь.
– Она все ещё не очень справлялась с голосом.
– Он... приехал раньше. Немного раньше. Убил мою собаку. И потом...
– Что?
– Три дня он...
– Что?!
Она молчала.
– Ты не сразу его вырубила?
– догадался я. Внутри все похолодело.
– Что три дня, Има?!
– Не сразу.
– Низким голосом сказала она.
– Три дня... он...
– Нет, не говори.
– Почему? Ты же хотел знать правду!
– В голосе вызов.
– Если не хотел, зачем проснулся и пошёл в сарай? Я дала тебе правду - о том, что убила его и сожгла. Тебе не понравилось. Но может настоящая правда ещё хуже? А? Может... я берегла тебя?!
– Стой... хватит.
– Ты знаешь, как он управляется с женщинами? Знаешь, что он делает?! Что он делал со мной! Три дня! Я стала тебе противна после того, как рассказала, как я скормила его собакам. А если бы ты знал правду? Что со мной было на самом деле!
– Нет! Я же сказал, Има! Я тебя понял! Понял...
– Так что же, обойдёмся без правды?
– Обойдёмся...
Она сникла.
– Я не плохая. И не сумасшедшая. Не жестокая. Просто все это... Он... плохой. Очень.
– Знаю.
Я обнял ее. Почему-то мелькнуло ощущение, что она - сбитая кошка на дороге, умирающая, и мне ее уже не спасти. Взял ее на руки и отнёс в комнату. Уложил в кровать, снял платье, накрыл одеялом.
– Ты не хочешь меня больше?
– Прошептала она.
– Не сейчас. Я просто тебя обниму, и мы будем спать, хорошо?
Она кивнула. Как ребёнок, поджала колени. Я лёг сзади, притянул ее к себе поближе. В моей голове осела пустота. Слишком много жутких картинок для одного дня.
– Я где-то читала... в какой-то книге...
– пробормотала она.
– Что?
– Про любовь. Что-то типа - ты можешь говорить, что очень сильно любишь человека, но отступишь чтобы не запачкаться, если по полу будет растекаться кровь из его раны.
– Нет, все не так.