Именем человечества

– Степан Силкин – старик-охотник, бывший сосед Максима, – пояснил Николай Вырин. – Кстати, он тоже копал эти ямы.

– Копал вместе с Колесниковым? Значит, он может рассказать...

– Дядя Степан расскажет, дожидайся! У него лишнего слова кирпичом не вышибешь. А ты бы с моим отцом потолковал. Он, помнится, одно лето тоже нанимался к Максиму. И сейчас, кажись, видел его. Или говорил о нем с Силкиным.

– Они что же, друзья?

– Друзья не друзья, а почти одногодки. Оба Максима с детства знают.

– Вот как! Ну, что же, понаведуюсь я к твоему отцу, потолкую с ним. Я, знаешь, люблю поболтать о старине с бывалыми людьми.

3

– Да, было дело, работал я одно лето с Колесниковым. Интересная была работа, и платили хорошо, – сказал отец Николая Кузьма Вырин, поглаживая рыжую бороденку и искоса поглядывая на неожиданного гостя. – Такие шурфы закладывали – дна не видать.,.

– Ну, а что вы искали, руду, алмазы? – нетерпеливо перебил Чалый.

– Нет, алмазы искали геологи, годами пятью-шестью раньше. Колесников сам работал |у них мальчишкой. А тут совсем другое дело...

– Что же искал Колесников, что?!

– Не очень делился он с нами, рабочими, своими секретами, – хитро усмехнулся Вырин. – Но я кое-что выведал тогда. Пригодится, думаю...

– Ну? – снова подтолкнул его Чалый, заполняя стаканы.

– Нет, мне хватит, – отодвинул Вырин водку. – А тебе все это к чему? – неожиданно спросил он.

– Интересно, знаешь...

– Ну, если ради простого интереса, то не к чему и время тратить.

– А если не ради простого интереса?

– Ну, коли так, то сам понимаешь... Доходы у меня не бог весть какие. Сына вот женить надо. А секрет, он секрет и есть.

– Понятно. Значит, мы с тобой столкуемся, старик, Вот тебе для начала, – Чалый вынул из бумажника пачку десятирублевок и положил их перед Выриным.

Глаза у того заблестели. Но он тут же спрятал радость под маской деланного равнодушия.

– Ну, разве для начала, – сказал он, небрежно пряча деньги в карман. – Дело-то ведь того... Деликатное, скажу я тебе, дело.

– Хватит темнить, выкладывай, что знаешь! Вырин многозначительно кашлянул:

– Так вот, подслушал я однажды, что прилетал сюда, к нам в Вормалей, какой-то корабль. Оттуда! – указал Вырин пальцем в небо. – И что люди, которые были на нем, запрятали тут одну штуковину. А кто эту штуковину найдет...

– Ну, это, знаешь, сказки!

– Сказки, говоришь? И мы так думали по-мужицки, по глупости. А Колесников нашел ту штуковину – и поминай, как звали... Исчез парень!

– Как исчез?

– А вот так. Приезжал сюда года три назад сын Силкина. Он в том городе живет, где Колесников работал. Так он и сказывал – пропал Колесников, исчез бесследна, как в воду канул!

– Ну и что из того? Исчез человек! Мало ли что могло быть: просто уехал парень, ничего никому не сказав, сбежал, наконец, от жены, от долгов. Что ты мне голову морочишь!

– Сбежал? Уехал? Чтобы через семь лет снова у над тут, в Вормалее, объявиться? И как объявился, знаешь?

– Слышал кое-что...

– Ничего ты не слышал. Я один это знаю. Потому что как раз в ночь перед тем, как объявиться ему у Силкина, одно дельце обделывал и видел, как над лесом, что за бывшим кордоном, стало быть, неподалеку от дома Силкина, спустилось с неба эдакое чудище, вроде как туча из голубого огня, и через малое время опять поднялось. Вот тебе и сказки! Оттуда он прибыл! – Вырин снова выразительно ткнул пальцем в небо. – Оттуда! И уж, конечно, не с пустыми руками.

– Ну, а дальше, дальше! – явно заинтересовался рассказом Чалый.

– Дальше! Дальше надо у Силкина выведать, что и как было. И что привез его постоялец. А выведать у него... Легче медведя из берлоги выкурить, чем заставить Силки» на разговориться. Он и врачам, говорят, сказал: не помню ничего, и все тут! Вот бестия!

– Интересно... А если я попрошу тебя все-таки расколоть этого Силкина?

– Так ведь... – Вырин выразительно хмыкнул. Чалый достал еще пачку десятирублевок:

– Вот, бери! И это тоже только для начала, понял?

– Премного благодарен. Попробую потрясти старика. А еще вот что. В больнице, где лежит этот Колесников, работает санитаркой одна моя знакомая, Клавдия Киреева, Так вот, если сделать ей хороший подарок...

– Ладно, санитаркой я займусь сам. Твое дело – Силкин. И тут уж надо костьми лечь, а узнать – точно узнать! – откуда появился Колесников в Вормалее, ну и, само собой, с чем прибыл сюда, что собирается здесь делать?

– Понятно, а...

– А я в долгу не останусь, можешь не сомневаться. И чтобы о нашем разговоре...

– Что я, не понимаю!

– Ну, действуй! И как что разнюхаешь, дай знать через Николая.

От четвертого – первому

Контакт моих агентов с интересующей вас личностью установлен., Вполне заслуживает внимания. Типичный научный работник. Тридцати двух лет. Холост. Беспартийный.) Умен, интеллигентен, широко образован, не меркантилен, добр, честен, мягок, слабохарактерен, женолюбив. Алкоголем не злоупотребляет, к спорту равнодушен. Кандидат физико-математических наук. Работает в известном вам институте в должности старшего научного сотрудника. Область научных интересов: слабые взаимодействия, бета-распад нейтрино. Работой увлечен. Пользуется уважением начальства. Его непосредственный начальник – профессор Саакян, доктор физико-математических наук, заведующий лабораторией слабых взаимодействий. Предположительно – властолюбив, неразборчив в средствах, любит комфорт, мечтает о звании члена-корреспондента Академии наук.

Проблематика института (по предварительным данным) – слабые взаимодействия, механизм радиоактивного распада, нахождение путей управления бета-распадом с использованием нейтрино.

Четвертому от первого

Продолжайте изучение Кандидата. Как можно больше подробностей о научной работе института в целом. Главное – как мыслится управление радиоактивным распадом? Практическая значимость этой проблемы? Продумайте вопрос о возможности получения у Кандидата протекции для устройства одного из ваших агентов (лучше всего – Учительницы) на работу в лабораторию Доктора. Считайте это важнейшей задачей операции.

ГЛАВА ПЯТАЯ

1

«Вот миновал и еще один день «больших ожиданий»... – невесело усмехнулся Зорин, снимая в прихожей пиджак и развязывая галстук. Он прошел было в кабинет, чтобы поработать над книгой. Но потом передумал, решил подняться в горы.

Эти короткие прогулки утром, до работы, или вечером, после рабочего дня, стали привычкой, жизненной необходимостью. Чаще всего он выбирался в молодой соснячок, что раскинулся над самым санаторием, и не меньше часа бродил там по засыпанным хвоей дорожкам, слушая щебетанье птиц, глядя на прыгающих белок и вдыхая густой смолистый запах.