Имодести Блейз
Шрифт:
Он повернулся и демонстративно ушел.
– Но, пупсик… - обеспокоенно последовала за ним Хель, готовая, вымаливать прощение.
Марис и Солейн пораженно переглянулись. Несколько мгновений они, молча, взирали друг на друга, а потом их прорвало:
– Дочь Эвриала, - всхлипнула Солейн сквозь смех, и понеслось по новой. Они смеялись до колик в животе, затем наступило приятное опустошение и они, прислонившись спина к спине, сидели на небольшом диванчике, куда пришлось переместиться, потому, что Марис таки умудрился упасть с кресла.
И тут Туон снова вспомнил:
– Помнишь, как она назвала его пупсиком?
И понеслась по новой…
А в Игральном доме Элиота, после неожиданно полученных известий воцарилось небывалое оживление. Боги активно обсуждали, может ли это быть правдой. Одни верили, что это так, потому, что доводы Гаспара звучали для них вполне убедительно. Другие называли это чушью и приводили не менее разумные доводы: что асуры даже полукровке не позволили бы расти среди людей, что девчонка не может быть наполовину асуром, просто потому, что таких никогда не существовало и так дальше.
И только Элиот радовался как ребенок и принимал ставки на то, кем в итоге окажется возлюбленная нового Повелителя.
ГЛАВА 15. ПРОСТИТЕ МЕНЯ
Эвриал задумчиво смотрел в окно храма Солейн. Так как храм построили на возвышении, то с этой стороны открывался самый красивый вид на горы Крайгас во всем Ан-Грайне. Асур частенько приходил сюда полюбоваться им и успокоить свои чувства. Имодести порою в детстве вела себя так, что заставляла его усомниться, стоит ли защищать все живое. Но сейчас, Глядя перед собою, Эвриал не видел ни красоты гор, ни величия города. Его мысли полностью занимала крестница.
С нею что-то происходило, и мужчина не мог понять, что именно. Имодести вела себя крайне странно. Девушка почти ничего не ела, не ссорилась с ним, не пререкалась, покорно выполняя любое поручение. О чём речь, если Имоди перестала ездить на Серебряном? Просто сидит и пялится в окно на дворец Повелителя, а взгляд такой серьезный-серьезный. А ещё Имодести снова тянула время. Девушка цеплялась за любую возможность отстрочить следующий подвиг. Что же с нею происходит?
Несколько раз Эвриал пытался спросить напрямую, но никакого вразумительно ответа так и не добился. Ему ничего не оставалось, кроме как ждать и наблюдать, вдруг, что-нибудь да прояснится.
Тем временем ждать надоело уже Повелителю, и он настоял на том, чтобы верховная жрица огласила новое испытание.
– Прости, - ответила Имодести, не глядя на него. – Знаков от богини не было.
– Значит, ты плохо молишься, - принялся за знакомую тактику Повелитель. – Лучше тебе договорится со своей богиней, иначе я вынужден буду запереть тебя в храме ещё раз, чтобы ты усерднее молилась.
Мгновенье Имодести молчала, все также глядя в сторону. Потом она повернулась к Повелителю и сказала:
– Что ж, пусть будет так.
– В смысле, ты объявишь
волю богини? – решил уточнить Денетсу, потому что серьезная и несколько отрешенная Имодести сильно сбивала с толку, привыкшего к её взбалмошности и своенравию мужчину.Верховная жрица встала со своего трона. Она смотрела на Повелителя в упор, и в её взгляде не было привычной игривости и азарта. Только холодная серьезность.
– Я удаляюсь, чтобы помолиться богине и дожидаться от неё знака. Никому не разрешено меня беспокоить в минуту уединения. Ни тебе Повелитель, ни тебе Эвриал.
Вот так оставив двоих мужчин недоумевать над своим странным поведением, Имодести удалилась в храм.
Её не было около двух недель. Она не показывалась из храма, и никого к себе не пускала. Естественно и Повелитель, и Эвриал, и её родители – все старались узнать, что с ней и следили буквально за каждым её шагом, расспрашивали слуг, носивших еду в покои верховной жрицы. Но ничего странного не происходило. Девушка просто сидела у окна храма, и смотрела вдаль. Какие мысли в тот момент не давали покоя её рыжей головушке не мог понять никто. Но что-то Имоди сильно грызло. Наконец, она покинула храм и созвала жителей Ан-Грайне для объявления воли богини.
Но, даже когда все собрались, она не торопилась. Девушка всё сидела у себя на троне, словно чего-то ждала. Эвриал подошел к Имодести и спросил:
– Все в порядке? Ты готова начинать?
Имоди подняла на него тяжелый взгляд и, отведя в сторону тихо, но решительно ответила:
– Да.
Когда народ слегка утихомирили, Имоди приступила к своему рассказу:
– Велика сила Богини, которой я служу. Она знает и видит все, что происходит везде, куда только проникает солнечный свет. Давным-давно заприметила она дивной красоты птицу, которая словно родилась из солнечного света с огненно-красными и золотыми перьями, крылья - как языки пламени, а глаза сверкают, как алмазы. День и ночь поёт эта сказочная птица свою песню, и каждый путник, оказавшийся поблизости застывает, пораженный красотой песни, которую она поет. Поймать это великолепное создание невозможно. Едва почувствовав опасность она сгорит в своем пламени, чтобы снова возродиться из пепла…
На мгновенье она замолчала, словно переводя дух, но ни от кого не укрылось, что если раньше она рассказывала о задании, как о приключении, то в этот раз, словно заученный текст произносила, и на Денетсу Белена даже и не посмотрела. А сейчас, после этой небольшой паузы посмотрела на него в упор и закончила:
– Ты должен принести перо птицы Феникс, Повелитель. Это твое задание.
После этого последнего объявления она порывисто вскочила с трона, и почти убежала в свои покои.
Повелитель и Эвриал переглянулись. Впервые они единогласно решили обсудить данное задание между собой.
– Это задание что такое сложное? – первым спросил Эвриал.
– Да нет, - развел руками озадаченный Повелитель. – Как раз наоборот. Оно легче, чем всё, что она загадывала до этого.
– Так, ведь волшебное пение… - попытался напомнить о сложностях Эвриал.
– Не проблема, - беспечно отмахнулся Денетсу.