Император гнева

— Привет, принцесса, — ледяным тоном шипит он. Его холодное красивое лицо темнеет от ярости. Высокие скулы и точеный, смертоносный подбородок сверкают в темноте, а пронзительная чернота его глаз буквально пожирает меня изнутри.

Я словно не могу пошевелиться. Даже моргнуть или сказать хоть слово, пока его огромная рука медленно обхватывает моё горло. Рука скользит вниз, его пальцы не отрываются от моей кожи, пока он не хватает меня за затылок, заставляя поднять глаза и встретиться с его чёрным взглядом.

— Пойдём, принцесса, — выплевывает он. — Мы же не хотим заставлять их ждать, верно?

Я по-прежнему не могу вымолвить ни слова, когда он выхватывает наушник из уха и сжимает его в кулаке. Я смотрю, как осколки, словно пыль, осыпаются на пол, прежде чем он срывает с меня очки и ухмыляется, глядя в них.

— Беги и прячься, Фрейя, — шепчет он.

Он бросает очки на пол и давит их каблуком. Я всё ещё застыла на месте, и мне кажется, что я наполовину падаю, наполовину ковыляю, когда он внезапно поворачивается и начинает тащить меня за собой по полу, а затем за дверь кабинета.

— Я… я… — больше ничего не могу сказать. Плетусь за ним по коридору, чуть не падаю с лестницы, хватаясь рукой за перила, а его железная хватка всё ещё сжимает мою шею. — Где… где мы? — наконец спрашиваю я, когда он тащит меня через вторую столовую. — Где ты?..

— Как я уже говорил, принцесса, — рычит он мрачным, скрипучим голосом, его грубоватый, но шикарный британский акцент придает ему резкость. — Мы не хотим заставлять их ждать.

Он стремительно несется через теперь уже пустое фойе к закрытым двойным дверям, которые, я почти уверена, ведут обратно в бальный зал.

— Заставлять, кого…

Он распахивает двери, внезапно ослабляя хватку с моей шеи и хватая меня за руку, чтобы втащить в бальный зал.

Все. До единого. Гости стоят там, глядя на нас, как будто ждали нашего прихода.

Что-то очень, очень не так.

Я бледнею и оглядываю комнату. Все улыбаются мне — сияют и ухмыляются, выглядят так, будто готовы болеть за меня.

Все, кроме Кира. Когда я встречаюсь с ним взглядом, то вижу лишь холодный, опасный взгляд. Не гнев. Скорее… страх.

И ничто не пугает этого человека.

Хочу подбежать к нему и сказать, что мне так жаль, что я была такой чертовски глупой, прежде чем спросить, что, черт возьми, происходит. Но прежде чем успеваю пошевелиться, огромная рука Кензо болезненно сжимает мою, словно он пытается её раздавить. Я поворачиваюсь к нему, ожидая увидеть злобу, ярость, ненависть или, чёрт возьми, заряженный пистолет.

Но вместо этого он, чёрт возьми, улыбается.

Что-то определённо не так.

Официант приносит два бокала шампанского. Кензо широко улыбается, беря свой бокал. Я чуть не роняю свой, когда официант неловко сует его мне в руки.

— Прежде всего, — гремит Кензо, его голос звучит как шёлк и мёд. Как у государственного деятеля, приветствующего своих сторонников, или у врача, объявляющего, что операция по спасению жизни прошла успешно. В этой улыбке нет и следа злобы и тьмы, которые, как я знаю, скрываются за ней.

— Хочу поблагодарить наших хозяев за то, что они любезно позволили мне на мгновение отвлечь внимание от прекрасной именинницы.

Он сияет, кивает и поднимает бокал за Киллиана и Уну, которые стоят в центре, рука об руку, рядом с Киром.

— С днём рождения, миссис Килдэр.

Уна улыбается, вежливо наклоняет голову и кивает Кензо.

Что происходит?

Что, чёрт возьми, происходит…

— А теперь, без лишних слов… — Кензо, улыбаясь, как дракон, поворачивается, чтобы пронзить меня взглядом. — С большим удовольствием представляю вам Аннику Бранкович…

Его взгляд становится убийственным, и я клянусь, что чувствую, как он пронзает меня насквозь.

— Мою невесту.

Пол уходит у меня из-под ног, лёгкие сжимаются, и я теряю сознание.

Что?

За…

Чёрт!

2

КЕНЗО

Полчаса назад:

Летом, когда мне было тринадцать, наш сад наводнили кролики. Эти пушистые ублюдки уничтожили его, съев каждую морковку, каждый лист салата, каждую редиску… даже цветы, которые так любила моя мама.

Какое-то время мы с Таком, Мэлом и Ханой — часто она тоже присоединялась — сидели на крыше садового домика с ружьём 22-го калибра и отстреливали кроликов, как только замечали их.

Я не ненавижу кроликов. Они милые. Они пушистые. Они танцуют и поют в каждом грёбаном диснеевском фильме. Но вор есть вор, и эти маленькие засранцы отнимали у нас не только овощи и цветы, но и счастье, которое эти вещи приносили моей маме. Так что мы часами стреляли в этих чертовых кроликов, весь день напролет, пока солнце не село.

Но они продолжали возвращаться. Они всегда возвращались.

И вот однажды мистер Кофлин привел своего старого армейского приятеля, седого смуглого мужчину, которого мы знали только как Рэйфа.

Рэйф пришел не для того, чтобы поиграть.

Он пришел, чтобы устроить гребаный геноцид кроликов.

За одну неделю, проведенную в нашем поместье, я узнал от Рэйфа о ведении бизнеса больше, чем за все тринадцать предыдущих лет моей жизни. Сначала он расставил ловушки возле каждой чертовой кроличьей норы: огромные клетки с односторонними дверцами. Он ставил на них приманки и оставлял маленькие дорожки из наживки в отверстиях. Но по-настоящему заебало кроликов то, что Рейф держал домашних змей.

Большие, страшные змеи.

Змеи, которых он приучил заползать в норы и либо съедать, либо выгонять оттуда каждого маленького пушистого воришку, которого они находили. Голодная змея заползала в каждую нору по очереди, а затем стремительно покидала её, направляясь прямо в одну из клеток Рейфа.

Затем он топил их всех сразу в пруду.

Вот так и ловят воров. Их заманивают. При необходимости их пугают. Затем ты заманиваешь их в ловушку и, чёрт возьми, топишь.

Именно поэтому я сегодня вечером еду в поместье Килдэр: чтобы захлопнуть расставленную мной ловушку.

Первым делом я связался с Киллианом, с которым у меня были дела в Англии несколько лет назад, до того, как он переехал в Нью-Йорк, чтобы поздравить его жену с днём рождения. Киллиан, в свою очередь, упомянул, что устраивает вечеринку в честь дня рождения Уны, и не хочу ли я заглянуть, если буду в Нью-Йорке?

Конечно, чёрт возьми. Как это мило с твоей стороны, Киллиан.

Я уже знал о вечеринке. Но для таких вечеринок нужны приглашения. И я ни за что на свете не пропустил бы её.