Император из провинции
Шрифт:
— Чего надобно? Заговор? Приворот? Погадать?
Мы молчали, пока ещё не в силах раскрыть рты, а лишь со страхом пялились на старуху. Тогда она принялась недружелюбно взирать на нас колючими выцветшими глазами, спрятавшимися в мрачных тенях, которые пропитали её веки.
Наконец дядя Коля отошёл от шока, вытащил удостоверение и проговорил деланно грубым голосом, показывая его бабке:
— Меня зовут Николай Козлов. Я сержант местной полиции. Разыскиваю двух мужчин. Есть сведения, что они направились к вам.
О «Ниве» он почему-то умолчал. Вероятно, по каким-то своим
Та отпираться не стала и сразу произнесла, цыкнув языком:
— У меня они. Давеча пришли, да так и остались. Самогонка им моя понравилась и банька.
— Эти двое в доме? — спросил полицейский, даже немножко изумившись тому, что у нас всё так просто вышло.
— Угу, — проронила бабка, пожевав серые губы и глянув на тёмное небо.
— Ведите меня к ним, — требовательно произнёс Козлов, а затем добавил: — Кстати, как вас зовут?
— Да меня все просто Бабушкой кличут, — проскрипела старуха, двинувшись в глубь дома.
— А имя у вас есть? — настаивал Козлов, пригнув голову и войдя в хату. — И документы?
— Я уж и не помню своего имени. Мне годков-то столько, что не сосчитать, — прокряхтела бабка, миновав тёмные сени, где под потолком сушились всякие травы.
— А документы? — без энтузиазма бросил полицейский, уже поняв, что и их нет.
— Сгинули, милок, — предсказуемо ответила та, открыв дверь, которая вела в кухню с низеньким потолком, покрытым плесенью.
Мы вошли следом за бабкой и оказались возле побелённой русской печки. В углу располагались два покосившихся шкафа, сбитые из досок. Один из них был для верхней одежды, а другой — для посуды. Посередине кухни стоял обеденный стол, имеющий множество следов от ножа. Рядом с ним прикорнули три колченогие табуретки, а на полу лежали старые звериные шкуры. Всё это освещали жёлтые свечи, которые облюбовали подоконники, и древняя масляная лампа, висящая под потолком.
Войдя в кухню, я сразу же услышал мощный храп, который доносился из-за грязной занавески, которая скрывала лежанку печи.
Козлом тоже услышал его и мигом спросил, кивнув на печь:
— Они там?
Старуха утвердительно качнула головой, потревожив неопрятные волосы, после чего отодвинула занавеску. Перед нашими глазами предстали те самые мужики, которых мы искали. Они лежали в обнимку и сладко храпели, наполняя воздух неповторимыми ароматами перегара. Хорошо хоть оба были одеты, а то бы я мог всякое подумать.
Полицейский, глядя на них, почесал лысину, а затем спросил у бабки:
— А зачем они к вам пришли?
— Да спрашивали о всяком, — вкрадчиво ответила та, многозначительно подмигнув. — А потом захотели, чтобы я им приворот сделала на удачу…
— И после этого они на радостях напились? — саркастично перебил сержант, рассматривая отшельницу подозрительным взглядом.
— Истину глаголешь, сынок, — усмехнулась старуха.
Козлов несколько секунд молча смотрел на неё, а затем продолжил задавать вопросы. Бабка принялась отвечать, но прямо практически ничего не говорила: всё юлила и пыталась напустить тумана.
Я же стоял за спиной
полицейского и просто слушал, но в какой-то миг он сказал мне, глянув через плечо:— Вытащи этих двоих на свежий воздух. Авось так быстрее оклемаются.
— Хорошо, — нехотя проворчал я, но отказываться не стал и принялся за дело, ощущая на себя тяжёлый взгляд старухи.
Глава 18
Оба мужика напоминали бесчувственные куклы. Рябого я даже уронил в сенях, а он только промычал что-то нечленораздельное.
Вскоре мне удалось уложить обоих липовых полицейских возле крыльца, после чего я потёр разболевшуюся ногу и громко позвал Козлова. Тот вышел из дома, преследуемый бабкой. Та истошно орала, что ей не нужны никакие документы.
— Да зачем они мне, сынок? Жить-то осталось два понедельника. А чтобы их восстановить надо в город мотаться! Откель у меня такие средства? Пенсии-то нет. Живу благодаря лесу, ну и люди добрые кое-чего приносят за мои труды. Вот хочешь, касатик, заговор тебе сделаю, чтобы ты уже через полгода не сержантом был, а капитаном?
Полицейский устало посмотрел на неё, потом глянул на усыпанное звёздами небо, и проронил:
— Я о вас начальству доложу, а уж оно пущай решает.
— А я ведь могу тебя сделать этим самым начальством, — вкрадчиво проскрежетала бабка, расплывшись в улыбке. — Ты только попроси.
— Была бы твоя фамилия Путин, тогда бы поверил, а так прекращай заливать, а то на пятнадцать суток в камеру отправишься, — сурово выдал Козлов, играя желваками.
— И вот так просто можете помочь? — спросил я из чистого любопытства, искоса глянув на старуху.
— Роб! — прикрикнул на меня дядя Коля, пронзив грозным взглядом.
— Могу, могу, — зачастила бабка, мелко кивая. — И тебе помочь могу.
— Пошли отсюда, — решительно бросил мне сержант, поднял с земли рябого, а потом закинул его на спину и попёр по тропинке.
— Эх, — разочарованно крякнул я, склонившись над капитаном Васильевым, который оказался никаким не капитаном и не Васильевым.
В этот миг бабка схватила меня за запястье. Её рука показалась мне ледяной и охренеть сильной. Я испуганно посмотрел в сморщенное лицо, ощущая перегар, идущий от липового полицейского, а отшельница вперилась в меня. Её взгляд был цепким и горящим. Бабка преобразилась, перестав казаться безобидной старухой. Теперь она предстала в образе горбатой бестии, которая была способно насадить меня на клюку по самые гланды.
Я сглотнул ставшую вязкой слюну и вопросительно проблеял:
— Ба-ба-бу-у-шка?
— Я знаю, из какого ты рода. Вижу это по твоим червивым глазам, — злобно прошипела та, скрипя зубами. — Зачем приходил, а? Чего вынюхивал?
— А-м-м-м, — больше озадаченно, чем испуганно, сумел выдавить я, пока не пытаясь избавиться от хватки старухи, хотя рука уже порядком онемела.
— Я ничего не нарушала. Или ты смерти моей возжелал? — яростно продолжала она, прожигая меня взором.
Тут уж я не выдержал и сильно дёрнул заледеневшей рукой. Мне удалось высвободить её, после чего протараторил: