Императорский отбор, Или его строптивое счастье - 2

– Бабушке нравится, – пожала плечами леди Ревир, – она редко выходит. Матушка сюда почти никогда не поднимается, только дети бегают туда-сюда. Ба печет самые вкусные пряники.

– Здесь есть кухня?! – оторопела Хестер.

И когда дверь открылась, леди Аргеланд с искренним недоумением уставилась на новую лестницу! Только теперь ступени вели вниз, все вокруг было ярко освещено, а в воздухе витал приятный ванильный запах.

– Ба булочки печет, – восхитилась Милли, – как удачно мы пришли! Бабушка, ты где?!

Хестер осторожно скосила глаза на Даррена и тихо спросила:

– Тебе не кажется этот домик в домике странным?

– Я уже видел такие, – коротко ответил Император. – Так защищали сильных колдунов и колдуний. В те времена, когда магия была толком не изучена, использовать силу могли только те, кто от рождения был сверходарен.

– Все эти ритуалы на пробуждение силы и овладение ею, – покивала Хестер, – я поняла. Меня тоже заставляли их проходить. Хотя я никогда не была слабой.

– Всех заставляют. Чтобы не бросалась в глаза разница в силах, – пояснил Даррен. – Это решение приняли лет триста назад, когда на сильных магов пытались открыть охоту и объявить их вне закона.

Хестер смущенно вздохнула: кажется, она зря игнорировала ту эпоху. Увы, ей страшно не нравились темные, страшные истории, сопровождавшие изучение дореформенной эпохи.

«Хотя артефакты тогда были сильнейшие», – мысленно отметила она.

И тут же замерла, осененная возмутительным упущением:

– Милли, а как зовут твою бабушку?!

– Таллара из Ревнянки, – спокойный, ровный голос застал Хестер врасплох. – Добро пожаловать, Ваше Императорское Величество.

Высокая, статная седовласая женщина выступила из тени и низко поклонилась. Сначала леди Аргеланд, затем Даррену.

– Ба. – Милли порывисто обняла почтенную госпожу. – Как ты догадалась?! На Хестер же маска!

– Я вижу чуть больше, чем мне хотелось бы. У тебя открылся дар, – она с грустью провела пальцем по лбу внучки, – но не тот, что должен был.

– Полагаю, мы не зря приехали, – задумчиво проговорила леди Аргеланд. – По рассказам Милли мы представляли вас иначе.

– Почему вы не отправились учиться? – Глаза Даррена немного светились. – Ваш дар силен.

– Ба?

– Силен и заперт внутри меня. – Госпожа Таллара пальцем подманила к себе светлячок, и тот высветил глубокие морщины на ее лице. – Вот так я стала выглядеть в тридцать. Прошу, будьте моими гостями.

Она отступила в сторону, и Хестер увидела приоткрытую дверь, за которой золотился магический светильник.

Там, в тесноватой комнатке, громоздилось несколько сундуков, на крышках которых лежали туго набитые матрасы. Длинный, грубо сколоченный стол, огромное окно и старый буфет на гнутых ножках. И, конечно же, светильник. Вот только последний очень сильно выбивался из нарочито деревенской обстановки.

– Подарок, – поморщилась госпожа Таллара, – работает, и ладно. Но до чего хрупкий! Уже дважды возили в починку. Сделаю чай.

Пока бабушка Милли суетилась, грела чайник и разливала по кружкам ароматный напиток, все расселись вокруг стола. Хестер, сама не понимая как, оказалась у окна, на хозяйском месте. Любопытная луна заглядывала в окно и, казалось, совершенно одобряла происходящее.

– Милли рассказала вам про мои сказки? – Приготовив чай, госпожа Таллара явно обрела душевное равновесие. – И вы, Ваше Императорское Величество, сравнили их с тем, что сохранилось в вашем роду?

– Боюсь, что нас привело к вам нечто иное, – уклончиво ответила Хестер.

Тогда госпожа Таллара вытащила из сундука большой отрез серебристого кружева. Кружева, что начало сиять в лунном свете!

– Холодное кружево, ледяное кружево, загадка луны, снежная прихоть, – мелодично перечислила госпожа Таллара, – все это могла творить моя далекая-далекая прародительница. И это кружево передается от бабушки к внучке, вместе с историями о том, как трудно ткать лунный свет. Я… Я сохранила не так много знаний. Большая часть моих историй – выдумка для внуков. Но остров Драгари, остров ледяных мастериц, существует.

Леди Аргеланд казалось, что весь мир отдалился от нее. Будто вокруг воздвигся мощный щит и есть только она, луна и жесткое, колючее кружево, что больно режет пальцы. Но останавливаться нельзя, ночь чудо как хороша, и на небе ни облачка…

– Хестер!

Вздрогнув, леди Аргеланд зашипела от саднящей боли и, посмотрев на свои руки, ошеломленно замерла: ее кровь, вытекавшая из мелких ссадин, смешивалась с лунным светом и рождала… Рождала ледяное кружево?!

– Я не могу это прекратить, – медленно проговорила Хестер, справившись с первым шоком. – Оно само…

Леди Аргеланд чуть шевельнула кистями, но ничего не произошло – ее кровь так же продолжала смешиваться с холодным лунным светом.

– Такое тонкое, прозрачное. – Милли зачарованно смотрела на мягко мерцающее кружево.

– А в народе меня еще при жизни назовут Паучихой, – горько усмехнулась леди Аргеланд. – Подумать только, вот что скрывалось за третьим даром дочерей Дьеллары Аргеланд.

Прикрыв глаза, Хестер прислушалась к себе и своей магии. И первое, что она заметила, – покой. Она обрела какое-то невероятное внутреннее успокоение. Словно именно вот этого ей и не хватало!

– Любовь моя, – позвал Даррен, – что ты чувствуешь? Я могу попробовать заблокировать твою силу, если это опустошает тебя.

– Нет, – она покачала головой, – все в порядке. Все хорошо. Я… Мне кажется, я начинаю понимать что-то. А вы, госпожа Таллара, вы что-то об этом знаете?

Леди Аргеланд подняла взгляд на бабушку Милли и обнаружила, что почтенная старушка замерла, подобно изваянию. Поняв, что все взгляды скрещены на ней, она вздрогнула и тут же ответила:

– Нет, Ваше Императорское Величество. Мы плохо сохранили историю семьи, простите нас. Кроме того, о чем я рассказала, остались обрывочные фразы вроде: «Слезы не срываются с ресниц, а растворяются в лунном свете» или «Не иглы ранят нашу кожу». Но я не знала, что они значат.

Медленно кивнув, Хестер подняла руки и всмотрелась в то, как с её пальцев само собой соскальзывает полупрозрачное, тончайшее кружево.

– Это полотно гораздо плотнее, – задумчиво проговорила Милли.

– Вероятно, его ткала настоящая мастерица, а не колдунья, которая вообще не понимает, что с ней происходит, – с горечью проговорила Хестер.

Ради интереса леди Аргеланд попробовала подхватить и перепутать тонкие нити, поиграть с ними. Пальцы немного обожгло, и лента кружева стала виться куда быстрей. На краткое мгновение у Хестер закружилась голова, она ощутила отток силы и изо всех сил этому воспротивилась!