Императорский отбор, Или его строптивое счастье - 2

Сев на постели, Хестер потерла глаза и, прикрыв зевок ладошкой, подумала, что, может, и не стоило просыпаться? Может, стоило бы проспать до утра?

– Нет уж, – она похлопала саму себя по щекам, – встряхнись.

Освежившись, леди Аргеланд выбрала удобное платье, корсет которого остался одиноко болтаться на вешалке.

– Где Его Императорское Величество? – осведомилась леди Аргеланд у одной из камеристок.

И та, поклонившись, выскользнула прочь. Вернувшись через несколько минут, она доложила, что Император не покидал своего кабинета. И генералы тоже.

– Та-ак. – Хестер прикусила губу.

– Грега не видно с самого утра, – тихо проговорила Вай.

– Еще интересней, – сухо проговорила леди Аргеланд.

А после, решительно приподняв подбородок, направилась к дверному проему, за которым скрывалась половина Даррена.

Не дав себе подумать, леди Аргеланд резко толкнула дверь и горько усмехнулась: в кабинете никого не было.

– Отправился совершать подвиги, – прошептала Хестер, – оставив меня мучиться от неизвестности…

Качнув головой, Хестер прошла покои супруга насквозь – на тот случай, если она ошибается. Если он просто вышел или предпочел совещаться со своими приближенными в другом месте.

Но нет. На половине Даррена никого не было.

Вернувшись к себе, леди Аргеланд отправила камеристку на поиски своего секретаря и Никлауса Валдерби.

– Я держала ее подальше от себя, – проворчала Вайолин, – девица внимательная и дотошная – могла заподозрить подмену. А Валдерби – это…

– Помнишь пушистые светящие шарики, которые подсказывали дорогу?

– А. Они постоянно исчезали, – фыркнула Вай.

– Я это исправлю, – уверенно сказала Хестер, – уже знаю как.

– Ты и это успела? – удивилась волчица.

Леди Аргеланд грустно улыбнулась:

– Не сама. Я поняла принцип, по которому должна быть выстроена цепь заклятий. Суть в том, что нам не нужно защищать шарики от уничтожения. Пусть лопаются и тем самым запускают вторую систему слежения, которая будет стационарной. Понимаешь? Вся система наблюдения будет находиться в спящем режиме, но как только кто-то лопнет болтающийся без дела шарик – система перейдет в активную фазу.

– А шарики будут фланировать по всему дворцу, – покивала Вайолин, – хорошо придумано.

Подруги вовремя перешли из спальни в гостиную: обеспокоенный Никлаус прибыл раньше, чем леди Аррави.

– Моя Императрица, – оборотень опустился на одно колено, – что-то происходит, мой волк сходит с ума!

– Ни слова не должно покинуть эти покои, – строго проговорила Хестер, после чего ошеломила оборотня: – Мне необходимо знать, что происходило в последние дни. Его Императорское Величество покинул дворец, и мы не знаем, куда направить помощь.

– Герцог Лин-Торванс тоже не здесь, – рассеянно проговорил оборотень. – Моя служба незаметна, но… За последние дни из странного был только визит лорда Дайергера. Он тот еще затворник, а тут воспользовался своими старыми заслугами, чтобы продавить аудиенцию у герцога Лин-Торванса. А после его принял и наш Император.

Едва он договорил, как слуги оповестили о прибытии леди Аррави, коя тоже смогла припомнить только одно важное событие – визит лорда Дайергера.

– Я слышала, что многие лорды и леди предпочли покинуть столицу, а вот храмы, напротив, призвали сюда жрецов, – добавила Лидия. – Как будто хотят что-то вымолить у богов. Последний раз так было перед Отбором.

Не раздумывая, Хестер уточнила, где сейчас находится Дайергер. И с удивлением выслушала, что почтенный милорд заперт в… детской?!

– Это единственные покои, имеющие высокую степень защиты и при этом никем не занятые, – пискнула Люсиль. – Никто не должен знать, что он там. Но Викара относила белье и услышала, как ворчит Тамия. А Тамия закреплена за детской, она следит, чтобы пыль не оседала и чтобы плетения силы были равномерно наполнены. Потом к Тамии подошла Арана и поторопила, потому что: «Он нервничает».

Камеристка сбивчиво повествовала весь непростой путь слухов, после чего, остановившись на том, что кухонные слуги носили подносы с едой в детскую, добавила:

– А еще он требует, чтобы его именовали светлейшим лордом Дайергером, это слышала Мия, ну та, которая сменила Арану…

Хестер мягко улыбнулась:

– Ты отлично потрудилась, как и твои подруги. Не забудь сообщить старшему, что вам всем положена премия в этом месяце. В размере полноценного жалования.

– Благодарю, Ваше Императорское Величество, – пылко выдохнула Люсиль.

– Если услышишь что-то интересное – сообщи об этом леди Аррави, – добавила Хестер, – если я буду занята.

А после, оставив Лидию в гостиной, Хестер, Вайолин и Никлаус отправились к детской. У дверей которых они наткнулись на Демиана Травайни.

Леди Аргеланд могла и не заметить магистра, но два оборотня… Ох, они его не заметить не могли.

– Я не могу отступить, Ваше Императорское Величество, – с мольбой посмотрел на нее Травайни.

– Император отправился спасать нас всех, но не соизволил сообщить, где именно происходит битва. – Хестер сложила руки на груди. – Демиан, прошу вас…

– Я не могу самовольно отступить. – Воин поднял перед собой руку и выразительно покрутил ею в воздухе.

Хестер нахмурилась, пытаясь понять, на что намекает магистр. Это он так послать ее пытается?!

– Отдай приказ, – прошептала Вай, – кольцо же все еще у тебя!

Сердито цокнув, леди Аргеланд напитала силой кольцо, что так и покоилось на ее пальце, и приказала Демиану Травайни отойти в сторону и не мешать допросу.

– Да, моя Императрица. – Магистр поклонился и распахнул дверь.

Невысокий толстяк, что сидел в мягком кресле и читал газету, вскинул голову и недовольно спросил:

– Кого еще твари принесли?

– Твою Императрицу, – рыкнула Вайолин, – так-то ты ее приветствуешь?!

Ужас, отразившийся на лице Дайергера, был неописуем. Отбросив газету в сторону, он рухнул на колени и взмолился:

– Умоляю о прощении, Ваше Императорское Величество. Был преступно слеп, Ваше Императорское Величество.

Хестер не чувствовала ничего, кроме недоумения и отвращения, когда смотрела на трясущегося человека. История Анрианы Дайергер всегда казалась леди Аргеланд странной, немыслимой. Она ставила на ее место себя и понимала: старый граф начал бы войну, если бы с его дочерью так обращались.