Императрица поневоле

— А поподробнее? — напряглась я, сжимая кулаки.

— Успокойся, это был всего лишь скромный поцелуй, — ответил тот, немного отодвинувшись, — кстати, сейчас, я бы, тебе посоветовал, как целитель, повторить процедуру для лучшего восстановления.

— Угу, повторить значит, — прошипела сквозь зубы, разозлившись, — ну, раз надо сейчас повторим.

Схватив подушку, я запустила её в эльфа, который вовремя успел увернуться, но за первой полетела следующая. И откуда, только силы взялись?

— Ну, можно и так, — рассмеялся он, поймав постельную принадлежность налету, — злость, в умеренных количествах, тоже способствует восстановлению, правда не так хорошо, как нежный поцелуй любящего мужчины.

— Лорд Элеран…, - язык «заплелся», и я не смогла выговорить полное имя, мысленно плюнув на это, обратилась по другому, — Эл, уйди, прошу, пока я не запустила в тебя чем-нибудь посерьёзнее.

— Как скажешь, милая, как скажешь, главное — успокойся, а то если злости слишком много, может вновь наступить бессилие, — улыбнулся он, — хорошего тоже должно быть в меру.

Подмигнув, он вышел, прикрыв за собой дверь.

— Эх, влюблённые, — проворчал Шлёп Шлёпыч, утирая скупую мужскую слезу, — любо дорого смотреть. Правда псинушка?

На что волколот, словно понимая, о чём идёт речь, заливисто тявкнул.

Через некоторое время, я осталась в комнате лишь с Чернышом: тот категорически отказался выходить. Как только его не упрашивал домовой, даже кусочек свежей нарезки принёс, но пёс на искушение не поддался — вильнул хвостом и отвернулся, улёгся на коврике у кровати.

— Ладно, чего уж там, оставайся, — соблаговолил, всё же сжалится над ним Шлёп Шлёпыч, оставляя нарезку в миске, — итак измаялся бедолага, пока искал хозяйку.

Потрепав пса по холке, домоворус исчез. Только я решила снова прилечь, чтобы немного понежиться и привести мысли в порядок, как в дверь застучали. Черныш вскочил, повернув голову в ту сторону, но тут же улёгся снова на коврик, как ни в чём не бывало.

— Всё ещё лежишь? — поинтересовалась Такана, приоткрыв дверь, и не дожидаясь ответа, прошла в комнату. Подойдя к кровати, она села, забравшись на неё с ногами и, подперев щёчку кулачком, внимательно посмотрела на меня, — эльф запретил к тебе приходить, но когда для меня это было помехой. Пусть указывает своим подданными. Правильно я говорю?

— Правильно, — согласилась с ней, откинувшись на оставшуюся подушку. — Что ещё нового в подлунном царстве.

— Ничего интересного. Разве что в один замечательный магазинчик, недалеко от рынка, привезли новые платья, не хочешь прогуляться, прикупить обновок? Тем более нужны ещё перья, чернила, тетради, — воодушевилась она. — С Тхаром идти не интересно: замучает своим недовольством, одной скучно, а вот с подругой в самый раз. Ты же моя подруга?

— Подруга, — кивнула я, подтверждая, — только у меня денег нет.

— Тоже мне проблему нашла, — фыркнула она, — я всё оплачу. Могу же я сделать подарок единственной подруге?

— Подарок — это слишком: меня потом замучают угрызения совести, — подумав, ответила ей, — а вот если в долг…

— Договорились, — спрыгивая с кровати, засмеялась она, — одевайся, жду тебя внизу.

— А позавтракать? — немного приободрившись, тут же вспомнила о насущном.

— Мальчики упоминали какую-то кофейню, там и позавтракаем, — откликнулась Такана на ходу, — хотя, скорее уж пообедаем. Спать вы с лордом горазды. Кстати, там и расскажешь, что между вами происходит.

Слушая цокот каблучков в коридоре, я улыбнулась: Такана была словно весенний ветерок — открытая и стремительная, но способная в любую минуту, если понадобится, стать настоящим ураганом. Такие как она, всегда говорят правду в лицо, и мне это нравилось.

Настроение поднялось, от слабости не осталось и следа, поэтому через полчаса я уже спускалась вниз в сопровождении волколота. Только до гостиной мне дойти было не суждено.

— Лия, — шёпот донёсся из-за приоткрытого окна, где маячила макушка Таканы, — давай сюда.

Удивившись, я подошла и, перегнувшись через подоконник, выглянула.

— Спрыгнуть сможешь? — без объяснений спросила подруга, оглядываясь по сторонам.

— Зачем? — не поняла я.

— Затем, что этот остроухий, тот, который постарше, запретил нам с тобой выходить из дома, — фыркнула она, — кругом одни запреты — надоело. Мы не маленькие девочки, чтоб нам указывали, что делать и как жить. Давай, тут высота всего ничего. Пока Тхар с ним спорит, мы успеем улизнуть.

Сев на подоконник, я перекинула ноги и, оттолкнувшись, спрыгнула. Черныш последовал за мной.

— Эй, а ты куда собрался, — Такана топнула ногой, видимо, желая прогнать волколота, но тот лишь оскалился, показав, острые как бритва, клыки.

— Ладно, ладно, — отступила она, — нервные все сегодня какие-то. Но морок всё равно наложу и на нас и на него, чтоб не так выделялись из толпы.

Пригнувшись, чтоб нас случайно не заметили, мы пробрались к противоположной от центрального входа, стороне, из окон которой нас не могли увидеть, и дали дёру в сторону парка. Да, чувствую, по возвращению, нас будет ожидать жаркая встреча. Ну и ладно, переживу.

Кровь «бурлила» от волнения, когда мы мчались, по парковой тропинке, но чем дальше становился дом, тем сильнее сбавляли шаг. Когда первая волна пьянящей радости, от ощущения свободы, прошла, я внезапно вспомнила о том, что в этом мире есть некто, жаждущий моей погибели, и весь задор как рукой сняло.

— Что с тобой? — спросила Такана, когда я остановилась на месте.

— Может и правда не стоило уходить? — ответила вопросом на вопрос, всматриваясь в заросли кустарника, растущего впереди у тропы.

— С чего вдруг такая неуверенность? — удивилась подруга, вскинув бровь.

— С того, что на меня кто-то ведёт охоту, а я, словно глупая девчонка, убегаю из единственного безопасного места, — вздохнула, мысленно ругая себя за безрассудство.

— И что, ты теперь всю жизнь собираешься сидеть в четырёх стенах, из-за какого-то ненормального? — скрестив руки на груди, поинтересовалась Тана. — Такими темпами скоро начнёшь бояться собственной тени. Брось ерундой заниматься! Лорд Саруш снял с тебя все следилки, так что по ним отыскать уже нельзя, а я наложила морок, изменив твою внешность. Узнать в тебе ту девчонку, которой ты была, весьма непросто.