Императрица поневоле

— Видимо у меня уже паранойя, — нервно хохотнула я, продолжив путь.

— Осторожность никогда не повредит, так что держи глаза и уши открытыми, но в панику вдаваться не стоит, — топая рядом, философствовала подруга.

— Эх, как бы я хотела быть такой же уверенной в себе как ты, — улыбнулась, глядя на вздёрнутый нос и целеустремлённое выражение лица Таканы.

— Никогда не принижай свои достоинства, — качнула та, головой, — ты не сломалась там, где многие бились бы в истерике. Просто бывают минуты, когда даже самые сильные из нас нуждаются в поддержке.

— Возможно, ты права, — ответила задумчиво, рассудив, что её объяснения вполне разумны.

— Не возможно, а точно, — улыбнулась девушка, поглядывая, на бегущего впереди нас волколота. — Я тут смотрела справочник, пока ты спала: захотелось узнать, что за зверь у тебя такой, и выяснила много интересного. Во-первых, что он выбирает себе хозяина сам и притом на всю жизнь. Во-вторых, волколот может его отыскать, где бы тот не находился. Ну, пример последнего у меня уже есть, а вот, как и когда Черныш тебя выбрал, очень бы хотелось узнать. Уже вспомнила про это, или пока нет?

— Да, помню, — ответила, мысленно возвращаясь в далёкое детство. — Однажды к нам приехал бродячий цирк, было мне в то время всего лет пять. Я обожала изучать что-то новое, связанное с природой, а тут столько невиданных животных. Вот и пробралась ночью в фургон с клетками. Там уснула, любуясь маленькими медвежатами. Под утро они тронулись в путь, увозя меня с собой. Но недалеко от замка на них напали разбойники, что случалось в то время довольно часто. Помню, звон оружия и крики, разбудившие меня. Я сидела ничего не понимая — ни где нахожусь, ни что происходит, а когда в фургон заглянул один из нападавших, звери подняли такой шум, что от страха забилась в дальний угол за клетку с ручной рысью. Край полога в том месте был приподнят, для дополнительного доступа воздуха, вот в эту щель я и вылезла, припустившись без оглядки в лес. Впоследствии, отец рассказывал, что появился в том месте в сопровождении целого отряда воинов почти сразу же, после нападения, отправившись следом. Когда утром обнаружили кровать пустой, он понял, куда могло занести его малолетнюю дочь, зная мою страсть к зверюшкам. Если бы осталась в фургоне… Но я убежала.

В той лесной чаще меня и отыскала самка волколота с тремя волчатами. Я запросто могла стать их обедом, если бы не Черныш. Вот тогда-то он меня и выбрал, встав на защиту. В ту пору Черныш был ещё настолько мал, что даже не умел рычать, но самка почему-то отступила, уведя с собой двоих оставшихся. Проплутав весь день, таская в охапке щенка, я совсем выбилась из сил и залезла под корни огромного дерева, когда наступили сумерки. Там нас и нашёл отец.

— Вот так история, — выдохнула Такана, дослушав рассказ. — Подожди, но если ты помнишь такие подробности, значит, память к тебе вернулась?

— Не совсем, пока только это и вспомнила, — отрицательно покачала головой, — но хотя бы что-то.

За беседой мы не заметили, как вышли к рыночной площади. Время было послеобеденное, поэтому людей здесь оказалось не так много. Проходя мимо лотков, я увидела принадлежности для письма, но Такане так хотелось скорее добраться до вожделенной лавки, что подхватив под руку, она потащила меня прочь.

— Наберём этой мелочи на обратном пути, а то все лучшие платья раскупят без нас, — объяснила она свой поступок.

— Как скажешь, — не стала отвлекать подругу от намеченной цели, дабы не испортить настроение.

Подойдя к лавке, я приказала Чернышу оставаться снаружи, чтобы не было возмущений со стороны других покупателей. Обиженно отвернув от меня морду, он лёг в тени.

— И что за мода такая у всех представителей мужского пола всё время на что-то обижаться? — проворчала я, входя следом за Таканой в прохладное помещение заставленное вешалками с женскими костюмами и платьями.

— Ты у меня спрашиваешь, или просто рассуждаешь вслух? — откликнулась Тана, жадным взглядом окидывая вещи.

— Просто рассуждаю, — вздохнула я, улыбнувшись.

У прилавка стояла пожелая женщина в строгом бархатном платье цвета спелой вишни.

— Добрый день, юные леди, — поприветствовала она. — Могу ли я чем-то вам помочь.

— О да, — восторженно ответила подруга, — мы желаем всё самое лучшее, что есть в вашей лавке.

— Замечательно, — откликнулась хозяйка, — тогда, пожалуй, начнём…

Договорить ей не дали. Дверь распахнулась, являя нашим взглядам двух девушек. По заострённым кончикам ушей, стало понятно, что это эльфийки.

— Мерзкий городишко, — промолвила одна из них, звенящим от ярости голосом, — и что он здесь забыл?

— Перестань, Энриэлия, — попыталась успокоить её вторая, — давай не здесь.

— Где хочу, там и говорю, — фыркнула она, — и плевать я хотела на этих никчёмных человечек. Уверена, что зря только пришли в эту дурацкую лавку.

— Да что с тобой, в самом деле? — одёрнула та.

— Терпеть не могу, когда всякое отребье меня о чём-то просит, — прошипела Энриэлия.

— Разве тебе не жалко малыша, который может погибнуть, да и саму женщину? — спросила спутница, глядя на неё удивлённым и в то же время жалостливым взглядом.

— Плевать я на них хотела, — разозлилась та, — чем меньше их станет, тем чище будет воздух.

Дверь снова распахнулась, и в проёме показался высокий, широкоплечий мужчина. Сделав шаг, он упал на колени.

— Уважаемая леди, — дрожащим голосом обратился он к той самой Энриэлии, — вы моя последняя надежда. Я отдам последнее, что у меня есть, только помогите. Мне сказали, что вы обладаете даром целительства, спасите их, прошу.

— Вон отсюда, — заверещала эльфийка, — как ты посмел снова обратиться ко мне, мерзкое ничтожество.

По щекам мужчины потекли слёзы, с трудом встав, он вышел, прикрыв за собою дверь.

— Прошу прощения, — обратилась хозяйка ледяным тоном к эльфийкам, — но лавка закрыта.

— Ты ещё пожалеешь об этом, — белея от ярости, процедила Энриэлия, метнувшись к двери.

— Приношу свои извинения, — еле слышно промолвила её спутница, когда за той захлопнулась дверь, — мне очень жаль, что вам пришлось выслушать всё это.

Я смотрела, как девушка вежливо склонив голову, вышла, осторожно прикрыв за собою дверь, но видела перед собой лишь лицо мужчины, в глазах которого плескалась боль и отчаяние.

Настроение было испорчено. Отвратительное поведение эльфийки не выходило из головы, поэтому я слушала в пол уха разговор между хозяйкой лавки и Таной, желая, чтобы поскорее это закончилось.

— Что-то пропало у меня желание скупать половину магазина, — спустя некоторое время, подошла ко мне расстроенная Такана, — пожалуй, сегодня возьмём по паре повседневных платьев, чулки, бельё, палантины с меховой оторочкой, ну, обувь, конечно же, шляпки в тон, а за остальным придём на следующей неделе, когда привезут новые ткани для пошива. Тогда и наверстаем упущенное. Эта ненормальная, своим воплями, испортила такой замечательный день. Эх… Признаюсь, я уже готова была настучать ей по макушке, чтоб хотя бы немного сбить спесь и гордыню.