Империя Хаоса

– Ладно, пошли уже, билеты на последнем ряду!

Кажется, что сегодня всё было мне на руку, ибо на нашем ряду не было никого, кроме нас, и я уже готов был расчехлить свой револьвер и засадить его Полине в кабуру. Мы уселись на наши места и принялись хомячить попкорн.

– Дафай фдать, фофда нафнётся фильм!
– предложила Полина с набитым ртом.

– А дафай ты зафалишь ефло!
– предложил я.

За десять минут трейлеров мы сожрали всё ведро.

Начался фильм.

Я помню этот день...

Тогда пришёл он...

Это утро знаменовало новую войну, в которой нам не суждено было выиграть...

Но я ждал. Ждал последнюю надежду человечества.

"ТЕРМИНАТОР 9: Последняя надежда человечества" - мелькнула надпись на экране.

Я притворно захрапел, отчего болучил в бок от Полины.

– Реально говно, я жду только, когда этого старпёра загрузят в кучу говна, и он покажет большой палец.

– Заебал, - Полина взяла мою руку и положила себе на коленку.

Не девушка, а мечта.

Я, словно, ребёнок, которому дали соску, успокоился и принялся потирать прекрасную коленку Полины.

Чем дальше шёл фильм, тем скучнее мне становилось, я поднялся выше, ощупывая её прекрасные бежевые колготки. Так получилось, что в середине фильма, моя рука уже шерудила у Полины между ног. Естественно, что смотреть нормально фильм она тоже уже не могла, и стараясь сдерживать постанывания, закусила губу и елозила на кресле.

– Прекращай!
– прошептала она.

– Но тебе же нравится!
– возразил я, - колготки у Полины были мокрее мокрого, я чувствовал, что ещё немного и доведу её до самого волшебного чувства.

Эх, как это было охуенно! Я прямо не верил своему счастью и чудом сдерживал свой порыв начать дрочить ещё и себе.

– Всё, хватит, я устала, - Полина убрала мою руку.

– Ты даже не кончила!
– возмутился я. И возмутился я так громко, что люди, сидящие впереди, с удивлением оглянулись на нас.

– Не ори так, извращенец!
– Полина покраснела, - Вообще не стоило тебя туда пускать. Лучше бы сиськи мои лапал.

– Но под юбкой у тебя куда интереснее.

– Долбаный извращенец!

Остаток фильма я наминал сиськи Полины, и думал о том, что я самый счастливый человек на Земле.

После того, что я сделал с Полиной в киношке необходимо было покурить. Но так как я не курил, мы зашли в ближайшую забегаловку и я купил себе большущую шавуху.

– Тофно нне хофефь?
– поинтересовался я с набитым до отказу ртом.

– Абсолютно. Мне поп-корна хватило.

Я старался жрать аккуратно и по-джентельменски, но ебучая шава все равно ухрюндила мне всю рожу. Я конечно вылизал всё то, до куда достал язык, но всё равно выглядел, как ебучий индеец.

– Ну что, проводишь меня до дому?
– поинтересовалась любезно Полина.

– После того, что я с тобой сделал, я просто обязан...
– я осёкся на полу-слове. Случилось нечто совсем неожиданное - у меня свело желудок. И ебать, как свело! Я аж порозовел.

– Ты чего?
– удивилась Полина.

– Нормально всё, всё прекрасно.

Мы шли с Полиной по улице, она болтала о какой-то хуете, а я иногда с задумчивым видом кивал. Хотя вид у меня был больше озадаченный, чем задумчивый, потому что я начал осознавать, что ебучая шаурма просится наружу самым экстренным способом и хоть минута на промедление и мои штаны превратятся в коричневый водопад. Решено было отделаться от Полины как можно скорее и пиздыкать домой. Как жаль, что я без велосипеда!

Время тянулось медленно. Но, наконец, издалека показался дом Полины.

– Ты какой-то странный. Всё впорядке?
– спросила она.

– Всё более чем нормально. Ну всё, вот твой дом! Ладно, я побежал.

– Погоди, - Полина взяла меня за руку, - я должна тебе кое-что показать.

– Хорошо, весь во внимании, - ответил я, и проклял себя за это.

Надо было сказать, что утюг не выключил дома, или что мамка не разрешает так поздно гулять, в общем придумать стандартную ебанутую отмазку, чтобы свалить. Мы прошли мимо дома и свернули в какое-то зачуханное место, где торчала из земли и помирала мучительной смертью старая пятиэтажка.

– Вот!

– Ну и что это такое?
– мне сейчас даже не лезли в голову никакие шутки, потому что из моей задницы лезло кое-что другое.

– Я должна тебе рассказать, - начала Полина, - ты на удивление сегодня ведёшь себя серьёзно, а я обещала, что кое-что тебе расскажу, когда ты будешь серьёзен.

"Срочно, Макс, спиздани какую-нибудь шутку и беги домой!", - пролепетал жалобно внутренний голос. Мне даже на секунду показалось, что это со мной говорит моя задница.

– Когда мне было семнадцать, то умерла моя бабушка.

"Приплыли, блять! Ну давай ещё расскажи свою историю жизни с тех пор, когда ты узнала, что такое секс!"

– Сочувствую, - ответил я, и на моих глазах навернулись слёзы (не от сочувствия, как многие понимают).

– Да ладно, что уж. В общем, от неё нам осталась квартира. Но мы с мамой полностью погрязли в долгах. Мы продали квартиру бабушки, нашу квартиру и купили срань в этом доме по дешёвке. Я долго это скрывала от тебя и от остальных. Мне было стрёмно, если люди узнают, где я действительно живу. В этом обосранном старом доме, который трещит по швам. Я всегда доходила до прошлого дома моей бабушки, заходила в подъезд, потому что у меня остались ключи, выжидала, когда ты уйдёшь, и уходила в свой настоящий дом.

– Нефига какие у тебя запары. Думаешь, для меня имеет значение, где ты живёшь? Ты же замечательная девушка, все дела, мне ты могла об этом рассказать сразу, - слова мне давались с трудом, но пока я мог открывать одну дырку и держать закрытой другую, всё было не так уж и плохо.

– Спасибо, Максим, - Полина меня обняла, и от таких ебливых объятий, я чуть не распрощался с чистотой штанов.

– Не хочешь зайти? Мама на дежурстве.

– Ээээ... ладно...
– в принципе, мне это даже на руку.

Да, срать, у Полины как-то не хочется, но когда выбора нет, и такому будешь рад.

– Так вот почему, я тебя не смог найти, когда приходил извиняться, - заметил я, чтобы хоть как-то отвлечься от своей жопы.

– А ты приходил?

– Да, было дело. Обзвонил все квартиры, но тебя так и не нашёл. Расстроился и пошёл фармить посох.

– Эх, сейчас какой-нибудь уебан разгуливает с моим посохом, - вздохнула Полина.

– Забей, ещё нафармлю тебе на новый!

Подъезд, конечно, у них был ещё тем засранным говнищем. Воняло ссаньем, а в углах об этом свидетельствовали тёмные подтёки, стены были разрисованы - мат на мате.