Империя Хаоса

– Поговорить с тобой, дурнем. Ты хоть отдаёшь себе отчёт, что творишь? Или тебе в дурдом пора?
– парень был твёрдо настроен.

– Я вообще не понимаю, о чём ты?

– То есть ты этого не делал?

– Нет.

– Вот кого ты пытаешься обмануть, дурачок. Полина же мне всё рассказала, - Матвиюша нежно лупанул меня ногой в живот.

С одной стороны я его не винил, что ещё будет делать человек, когда узнает, что его дверь измазали говном?

– И что же она тебе рассказала?

– Да всё, начиная от того, что у тебя крохотный член, продолжая тем, что ты обосрал ей подъезд, и заканчивая тем, что обещал мне отомстить. Ну, когда пьяный к ней припёрся. Я вообще удивляюсь, как она могла завязать с тобой отношения. Ты же больной на всю голову.

– Если бы не ты, хуесос напыщенный, я бы может и помирился с ней. Но тебе пиздолизу свой рыльник нужно было всунуть не в своё дело!
– я взбесился, а когда я злюсь, я становлюсь ещё более ебанутым, и у меня пропадает инстинкт самосохранения.

Посему, я ломанулся в сторону хахаля Полины и замахнулся на него рукой. Но драться я не умел, этого не отнять, посему Матвейка увернулся от моего жалкого удара и пробил мне куда-то в печень, так что я крякнул покруче Лёхи и упал на колени.

– Пойми уже, что у вас всё кончено. Оставь её в покое. А насчёт меня, думаешь ты изменишь что-то такими выходками? Я в полицию на тебя не донёс только потому что Полина попросила. Не знаю, зачем она отгораживает такого мудака, как ты, но на первый раз тебе это обошлось. Считай, легко отделался.

– У Полины СПИД!
– вдруг, выпалил я, - Ты, надеюсь, её ещё не ебал? Она с каким-то азиатом трахнулась по пьяни и вуаля, баба с гнилой пиздой. Я сам планировал её бросить.

– Смешной же ты, дурачок. Тебе в цирк надо клоуном выступать. Ты хоть раз задумывался о своей ничтожности? Ты ведь способен только на то, чтобы нести больной бред и мазать двери людей говном. Ну, вставай, чего же ты на снегу плачешь?

Ох, как я сейчас был зол, но ничего поделать не мог. Сейчас этот пиздолиз ещё и заставит меня отмывать всё моё говно.

А снег всё валил, я с трудом поднялся на ноги и понял, что зря. Новый удар в бок, а второй в дыхалку. Дальше я говорить не мог, а просто лежал и хватал ртом воздух.

– Надеюсь, мы продуктивно поговорили, и ты не будешь больше такие вещи вытворять?
– он толкнул моё вялое тело ногой, - Ну, отвечай уже. Такого больше не будет.

– Не будет, - выхаркнул я.

– Вот и славно. И да, дурачок, я, кстати, там не живу больше. Там живут мои родители. Твои источники тебя подвели. А вот мои источники сработали очень даже.

Матка вея зашагал прочь, и вдруг затормозил и обернулся:

– Ах, да, и если ещё раз явишься к Полине, разговор будет таким же, только синяками ты вряд ли отделаешься.

Я ещё долго лежал на снегу и плевался кровью. Снег шёл. Людей не было. И только злость и ненависть ко всему миру кипела во мне. Вот так. Видимо, это конец.

Поднялся я с большой неохотой, мне казалось, что этот уёбок спрятался где-то за углом, и только я поднимусь, как мне снова пизданут. Но нет, обошлось. Я опиздюленный дошагал до Лёхиного подъезда, тут и эта пухляндия вышла.

– Блять, Макс! Ну что ты навторил?!
– ахуел он.

– Что натворил, того уже не вернуть. У тебя мама дома?

– Нет.

– Пидора ответ. Дай, зайду к тебе, умоюсь.

Нос вроде был не сломан, а вот жопа очень даже, морально. Я высморкался, вытер ебло полтенцем и взглянул в зеркало. На меня смотрел еблан, который не способен на что-то большее, чем измазать двери говном. Это правда. И всё же это авторский стиль. А я хорошо отделался, будь на его месте не мажор, а быдлан, который работает грузчиком в пятёрочке, меня бы убили нахуй, ну или нэжно оттарабанили в сракотан. В лучшем случае, заставили бы всё убирать. А тут, можно сказать, отделался лёгким испугом.

– Макс, мы опоздаём!
– в ванную постучался друг.

– Не пойдёми на первую пару. Проебём, - предложил я, выйдя наружу.

Мы шли пешком до универа по снежной улице. Я как раз закончил рассказывать Алексею свою душераздирающую историю.

– Какой же ты мудак! Ты не спросил у него, как там бабушка?

– Да поебать на бабушку. В земле червей кормит, ей пора уже. Жива, думаю, иначе бы мне и мокруху пришили.

– Хорошо, что на тебя полицию не натравили. Ты легко отделался.

– Я знаю. Но этот Матвешакал ахуел. Как-то отыскал меня. А я в итоге не ту квартиру говном раскрасил. Вот его предки обрадовались.

– Пиздец, ну ты извлёк урок?

– Конечно. Надо кому-нибудь заплатить, чтобы он отпиздил этого пиздолиза. Деньги есть.

– Макс, не надо!
– Лёха схватил меня за грудки, - Не делай больше хуйни!

– Отпусти меня, вермишель, а что ты предлагаешь, так всё и оставить? Признать поражение?

– Он не уводил у тебя тёлку. Она сама сделала свой выбор. Смирись с этим.

– Это твой девиз - смиряться. Жирный так, что только в вагонах с углём ездить - смиряешься. Мама запрещает бухать, хотя тебе уже есть 18 - смиряешься. Тёлки смеются над твоим огромным сральником - смиряешься. Вся твоя жизнь - смирение.

– Что же ты на мне-то отыгрываешься?
– Лёха покачал головой.

– Прости уже. Просто твоя мама мне вчера не дала, вот такой и злой. Блять, мне даже шутки не даются. Вообще голова не варит.

– Забей, всё пройдёт. Ты ещё найдёшь себе другую тёлку, - сделал жалкую попытку меня утешить друг.

– Не нужна мне тёлка. Буду таким же хикканом-неудачником, как ты. Ну, чего ты снова такой грустный, ел шалык капустный? Пошли уже, в универ опоздаем. Надо Диме рассказать. Может, у него возникнут идеи, как мне отвоевать Полину.

– Ты неисправим, - Алексей покачал головой.

Мы двигались по главной площади. Люди спешили на работу. Шёл снег.

Глава 16. Давай, поженимся!

Следующие несколько дней я провёл в тухлой депрессии. Я ходил на пары, там молча писал конспекты, либо аутировал на семинарах и практиках, затем шёл домой и залипал весь вечер в мемасы на телефоне. Сил не было даже зайти в Иперию Хаоса. Иными словами, я совсем раскис. Родители недолго спрашивали меня о побоях. Мама поистерила, конечно, сказала, что моя жизнь катится под откос, что я прировнялся к какой-то гопоте. Батя же предложил мне снова походить на курсы самозащиты, но я любезно отказался. Драки - это не моё.