Империя статуй

— Я рада, что вам по вкусу здешняя еда, архимаг Вайрон. Ваши знания ценны для меня, и я обязана отплатить за столь ценный дар. Хотя бы уютным кровом и вкусными яствами.

— Как складно вы говорите, Госпожа, — хмыкнул старец, поглаживая длинную бороду, — однако, позвольте мне вольность в том, чтобы поправить вас: это я плачу вам своими знаниями. Плачу за то, что вы столь благородно сохранили мою жизнь. Удивительно, ведь миновало пять лет…Пять лет живу я дольше, чем мне предопределил закон!

Бесшумно скользнув в библиотеку, Лагерта опустила на стол серебряный поднос, уставленный мармеладом и рахат-лукумом. Забрав пустую корзинку, она вновь исчезла, оставив после себя лишь свежий цветочный аромат: сегодня она работала во внутреннем саду, а потому пахла розами, бутоны которых в этом году были особенно пышными.

— Эта девушка…Давно ли она прислуживает вам?

Я прикрыла глаза, воспроизводя в воспоминаниях грязную девочку пяти лет от роду, что босиком топталась перед храмом, не решаясь ступить внутрь.

— Уже пятнадцать лет.

— Она нема?

— Просто немногословна рядом с людьми.

— И все же вы удивили меня, Госпожа, — продолжил Вайрон, протягивая жилистую руку к принесенным угощениям, — ведь, увидев на ступенях храма сотни статуй, замерших навеки во всевозможных позах, я начал подумывать о том, как же встать перед казнью мне. Так, — он уставил руки в бока, отвернув голову вбок, — или же вот так, — старец гордо вскинул подбородок, но, увидев мою улыбку, лишь рассмеялся. — Полагаю, обе позы не очень хороши.

— Узнав, что в мой дом прибудет сам архимаг Королевства Солэй, я решила эгоистично попросить его составить мне компанию. Мне редко удается побеседовать со столь умными людьми, способными обучить кого-то. Последний раз, полагаю, вот так непринужденно я беседовала с господином Яфисом — он был мудрым советником прошлого короля.

— Уму непостижимо! Трактаты этого человека передаются в моей школе по сей день. Я рад слышать о том, что он, как и я, смог прожить больше. Впрочем, участь его ожидаема. Попытавшись отравить прошлого короля, господин Яфис сам подписал себе смертный приговор.

— Если подумать, я никогда не спрашивала вас о том, за что наш новый юный король решил убить вас столь изощренным способом.

— Вестмар Солэй, хоть и юн, но очень хитер. Ему понадобилось совершенно новое поколение магов. С иными правилами, другими заклятиями, прежде запрещенными. Но создать подобное невозможно, покуда школой управляет такой консерватор, как я, — архимаг усмехнулся, запивая съеденный мармелад уже остывшим чаем. — В конце концов, всех неугодных королевской семье ждет каменная смерть.

Сохранив на лице лживое спокойствие, я склонила голову, расправляя складки голубого шелкового платья. Я прожила достаточно для того, чтобы понять, как правители поступают с преградами на своем пути, ведь однажды давным-давно я сама стала такой преградой, слишком поздно осознав, что превратилась в питомца королевской семьи.

— Вам говорили, что вы невероятно красивы?

Благодарно улыбнувшись, я снова кивнула головой, бросая мимолетный взгляд на зеркало, что висело в золотой раме на стене у камина. Научившись ухаживать за собой, став разбираться в украшениях и нарядах, я больше не походила на ту грязную оборванку, прячущуюся в темных углах позабытого храма. Я училась правильно пользоваться собственной красотой, и со временем это принесло свои плоды…

— Позвольте спросить, кому же ещё вы даровали возможность стать вашим гостем?

— Сэр Йорс, архимаг Донтан, лекарь Шиелла, советник Гордон, господин Жорж, что был бароном черного рынка, травница по имени Мишель и Фарн, что был простым хозяином таверны…

— Господа, коих вы назвали первыми, — деятели, перевернувшие историю. Их имена передаются из поколения в поколение! Но, прошу прощения, мне странно слышать в столь громогласном ряду тех двух, которых вы упомянули в конце.

— Верное замечание. Но это были умные люди и люди скромные. Обвинения против них были ложными точно так же, как против вас.

— Вот как…Вы очень милосердны, Госпожа.

— Это…не так.

Допив чай, мы продолжили беседу, а после, потушив свечи, вышли из библиотеки. Придерживая старца под руку, Лагерта помогала архимагу идти по длинным коридорам, укрытым дорогими коврами, и изредка Вайрон останавливался напротив некоторых больших картин, рассказывая о художниках и об их причудах. Цветы, благоухающие в каменных вазах, тянули лепестки к потолку, а золотые канделябры мерцали в бликах ярких свечей. Начинало смеркаться, и мягкий оранжевый свет, касаясь мраморного пола, таял на круглых колоннах, расплываясь в преддверии ночи.

Оглянувшись на статуи, заполнявшие это место сразу при входе в храм, Вайрон внимательно сощурился, но после обернулся ко мне, прося указать место, где стоял известный миру архимаг Донтан. Время исказило эту статую и беспощадно стерло выразительные когда-то черты лица, но я помнила всех людей, что учили меня давным-давно. Некоторое время мы стояли молча, а после, положив руку на мое плечо, старец ласково улыбнулся, поправляя на голове любимую шляпу.

— Ну, пора.

— Уверены, что не желаете остаться в храме дольше?

— Я старею, Госпожа, и медленно умираю. Уж лучше стать камнем, пока я ещё могу ходить и выбирать себе место, чем лежать в кровати, мучаясь болью. Думаю, архимаг Донтан, которым я всегда восхищался, считал также.

— Вы совершенно правы…

— Я был счастлив узнать, какая вы замечательная личность. Пусть свет всегда согревает ваш путь, — он выпрямился и, гордо вскинув подбородок, сунул руки в карманы длинной мантии, став в ту же секунду камнем.

Всматриваясь в его замершие черты, я прокручивала в голове мысль о том, что больше мне не грустно прощаться. Люди приходили в мою жизнью за смертью, и настигала ли она их сразу или же кружила рядом, напоминая об участи, исход всегда был одинаковым. Тем, кого королевская семья признала преступником, больше не было места во внешнем мире, и те, кто мог принести мне пользу, доживали свой век в храме, обращаясь в камень по собственному желанию. Когда-нибудь и Лагерта, пожелавшая прислуживать мне в благодарность за спасение, завершит свой путь превращением в прекрасную статую, но в ней текла кровь фей, а потому жизнь уготовила для нее долгие годы. Она стояла чуть позади, сохраняя удивительное хладнокровие, а после, осторожно коснувшись рукава моего платья, позвала к ужину…

***

Все началось с обмана, пойдя на блеск которого, я оказалась в заточении золотых острых игл. Связав свое имя с Горгоной, Ингвальд стал королем, взойдя на престол с помощью страха. Его правление было мудрым, но многочисленные казни, коими он поддерживал ужас в сердцах людей, даровали ему громогласный титул, превратив в Ингвальда Жестокого. Свое обещание Король сдержал, превратив мой храм в непревзойденный дворец, а я, ослепнув от собственной жадности, не заметила расставленных сетей.