Империя Страсти

С того момента она стала занозой в заднице, пытаясь мешать мне выполнять свою работу, даже из дома — по милости моего адского босса.

С одной стороны, я не знаю, как к этому относиться. С другой стороны, я рада, что мне не придется пересекаться с ним в фирме. Я действительно не представляю, как я смогу смотреть ему в глаза и не думать о его языке и пальцах внутри меня.

Любое подобие профессиональных отношений, которые у нас были, исчезло — не то, чтобы они были лучшими, поскольку я втайне считала его соперником. Но даже это ощущение границ, связанных с работой, теперь испарилось. Все, что у меня осталось, это хаотичные эмоции и засосы.

Много засосов. Вокруг груди, сосков, живота и бедер.

Они зажили вместе с моими синяками, и я не знаю, какого черта я прикасаюсь к ним каждую ночь. Смотрю на них в зеркало каждое утро.

Это не для того, чтобы получить тот же всплеск адреналина, когда он оставил их на моей коже.

Абсолютно нет.

— Я жива и функционирую, Кэлли. Прекрати превращать это в трагедию.

— Это и есть трагедия, и почему, черт возьми, ты использовала слово «функционирование» по отношению к себе? Ты не машина, сука.

— Ты закончила? — я смотрю на нее.

— Нет. — она огрызается в ответ. — Мы должны что-то сделать, чтобы заставить того, кто тебе причинил боль, заплатить.

— Я уже сообщила об этом в полицию.

— Полиция бесполезна. — она посасывает внутреннюю сторону щек. — Я могу попросить Матео расследовать это дело и обеспечить тебе защиту.

— Ты попросишь Матео?

Она прочищает горло и очаровательно натягивает пижаму.

— Я бы попросила ради тебя.

— Спасибо, но в этом нет необходимости, Кэлли. Я уже под защитой Николо.

Она тычет в меня пальцем с суровостью сердитой бабушки.

— Николо чертов оппортунист, который без колебаний пережует тебя и выплюнет, как только покончит с тобой.

— А Матео нет?

— Нет. — она поднимает подбородок. — Он верный.

— Я думала, он изменяет.

— Ну… не считая этого. — она морщится и, кажется, уже даже не верит своим прежним убеждениям.

В этот момент она либо играет эпическую роль, либо действительно слишком погружена в свои мысли, чтобы понять, что Матео делает для нее.

Он человек, у которого нет ничего, кроме Кэролайн. Весь мир кажется ему сосудом для ее существования.

А она слепа ко всему этому.

Мафия на всю жизнь, и единственный выход — смерть, а значит, разводы запрещены. Именно по этой причине моя мать покончила с собой, чтобы иметь возможность уйти. Так что на данный момент Матео просто подшучивает над Кэлли. Когда дело дойдет до драки, он никогда не разрешит развод. Даже если Николо даст ему зеленый свет, чтобы пойти против их обычаев.

— В любом случае. — она начинает закрывать мой ноутбук. — Прекрати работать, или я позвоню Кингсли и сообщу, что ты несерьезно относишься к своему отпуску.

Мои пальцы дергаются, и я упускаю возможность оставить ноутбук открытым. Не могу поверить, что одного упоминания имени этого ублюдка достаточно, чтобы сбить мою психику с оси.

Это ненормально, обыденно или приемлемо, и все же я не в состоянии контролировать свою реакцию, когда речь заходит об этом человеке.

Он словно замарал мою душу и устроил себе уютное местечко в моей груди.

Даже сейчас в голове, как в кино, прокручиваются образы того, как он беспрекословно владел мной, брал все, что хотел, без малейших колебаний и вопросов.

Меня должна возмущать мысль о том, что кто-то контролирует меня, и отчасти так оно и есть, но это не самое главное.

Именно она сейчас заставляет мое ядро пульсировать от воспоминаний, пока я борюсь за то, чтобы оставаться в настоящем моменте.

— Не смей, Кэлли.

Сладкая улыбка, изгибающая ее губы, почти вызывает у меня диабет.

— Определенно посмею, если ты будешь продолжать быть упрямой чертовкой. Это прозвище не такое уж милое теперь, когда оно в реальной жизни.

— Милая — это последнее, кем я хочу быть.

— Но ты выглядела чертовски мило в том маленьком белом платье, которое надела той ночью. Держу пари, ты свела беднягу с ума.

— Кэлли… в тысячный раз повторяю, ничего не было.

— Ага. Конечно. Я тебе полностью верю.

— Кэлли!

— Что? От тебя пахло одеколоном, у тебя были раскрасневшиеся щеки и блестящие глаза.

— Мне было больно.

— Больно от желания, конечно же. Но эй, давай, дерзай, девочка. По крайней мере, одна из нас получит немного действий.

— Убирайся отсюда, пока я тебя не отшлепала.

Она целует меня.

— Ты знаешь, что любишь меня и что я права.

Мне физически приходится прогонять ее из своего кабинета, на что она смеется и обнимает своих собак, используя их как броню.

Когда я наконец возвращаюсь за стол, то испускаю резкий вздох, но не открываю ноутбук. Вместо этого достаю телефон и просматриваю сообщения, которые я получила от Кингсли за последние несколько дней.

У нас есть номера друг друга уже много лет, но мы связываемся только в редких случаях, когда вместе работаем над делом. В основном это происходит, когда клиент одновременно обвиняется в уголовном преступлении и получает гражданский иск.

Вся наша переписка была сухой, профессиональной, с его обычной порцией язвительного сарказма.

Однако смс, которые он присылал в последние несколько дней, кардинально отличались.

У тебя, похоже, менталитет малыша, поэтому это тебе напоминание о том, что нужно промыть раны и принять обезболивающее.

Несколько минут спустя.

Еще одно напоминание сделать то, что я тебе только что сказал. Дело не в тебе, дорогая. Я не хочу, чтобы Гвен расстроилась, когда узнает, что ты ранена.

Кроме того, у меня на языке до сих пор твой сладкий вкус. Еда пяти звёзд. Очень рекомендую.

На следующее утро.

Если ты покажешься в фирме, я попрошу охрану вышвырнуть тебя. Позавтракай. Ох, и доброе утро. Ты достаточно окрепла, чтобы принять мой член между своих губ? Или ног? Или попки? Я возьму все, что смогу.