Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Империя Страсти
Шрифт:

— Черт бы тебя побрал. Моя задница как будто в огне.

— Даже не притворяйся, что тебе это не нравится. Как только я тебя отшлепал, ты кончила на мой член.

Ее губы дрожат, прежде чем она сжимает их.

— Заткнись.

— Боишься признаться в своих извращенных наклонностях?

— Я не извращенка. Я ваниль.

Я смеюсь.

— Ваниль это то, что Гвен ест и чем дышит вместо воздуха. Ты, дорогая, определение покорности.

— Я не покорная.

— Нет, ты покорная. Просто раньше ты этого не знала. Если нужны доказательства… — я наклоняюсь

и шепчу ей на ухо низким, глубоким тоном: — Каково это, когда тебя называют хорошей девочкой?

Она вздрагивает всем телом, ее губы раздвигаются, и красные пятна возвращаются на шею.

Когда она приходит в себя и отталкивает меня, уже слишком поздно.

— Видишь?

— Прекрати улыбаться или я тебя отшлепаю.

— Твой грубый ротик меня заводит, дорогая.

Я показываю на свой член, который точно ведет кампанию за еще один раунд.

— Даже не думай об этом.

Она отодвигается на несколько сантиметров назад, полностью игнорируя жжение отпечатков моих рук.

— Я не собирался ничего делать.

— И ты ожидаешь, что я поверю? У тебя сексуальное влечение как у быка.

— Мой член в почете.

— Это был не комплимент, — ворчит она. — Кроме того, ты не использовал презерватив.

— Надо было указать на это в первый раз.

Я не могу удержаться и собираю свою сперму пальцами, а затем медленно размазываю ее по ее складочкам.

Она вздрагивает, ее пальцы ног подгибаются.

— У меня не было возможности… Разве ты не собираешься спросить, принимаю ли я противозачаточные?

— Разве это имеет значение?

— Что? — огрызается она.

— Если да, а вероятность этого составляет девяносто девять целых девяносто девять десятых процента, учитывая, насколько ты ответственный взрослый человек, тогда все. Если это оставшиеся ноль целых ноль десятых процента, и ты не принимаешь противозачаточные средства, тогда мы будем разбираться с этим, когда это станет проблемой.

— Как, черт возьми, ты можешь так говорить после всего, что случилось в прошлом?

— Прошлое осталось в прошлом. Не вижу причин, по которым это должно превращаться в аргумент.

— Ну, не знаю. Может, тот маленький факт, что в последний раз, когда ты вставил в меня свой член, Гвен вышла из меня.

— Должно быть, это были быстрые сперматозоиды.

— Ты отвратителен. — она ударяет меня по плечу. — То, что произошло, это не шутка.

— Никогда не считал это шуткой, учитывая мой статус одинокого родителя. Факт остается фактом, тогда мы были детьми, но сейчас уже нет, так что хватит драматизировать. Это тебе не идёт.

Я начинаю трахать ее своей спермой, но она отползает назад, как раненое животное.

Ее взгляд может резать камни, когда она уходит в себя.

— Я сказала. Даже не думай об этом, Кингсли.

— Ты должна сказать более подробно, потому что, в отличие от утверждений прессы, я не могу читать мысли.

— Твои глаза сияют тем светом, который означает, что ты возьмешь меня снова.

— Я не возьму тебя, я тебя трахну. —

я улыбаюсь, падая на спину, чтобы физически усмирить свое либидо. — Но я дам тебе немного времени, чтобы прийти в себя.

Она остается в сидячем положении, лицом ко мне, но подтягивает колени к груди и скрывает большую часть своей наготы.

— Спасибо, Ваше Величество.

— Всегда пожалуйста, моя хорошая девочка.

Ее губы раздвигаются, и я ухмыляюсь. Сказать, что мне нравится заставать ее врасплох, было бы преуменьшением. Она становится послушной и такой чертовски очаровательной.

Прилагательное, которое я даже не должен использовать к этой женщине.

У нее есть такая сторона, которая скрыта от всех.

От всех, кроме меня.

— У тебя ужасно хорошее настроение для человека, который посреди ночи колотил дерево, как главный герой из фильма про убийц.

— Интенсивный секс делает это. Ты была хорошим спортом.

Я тянусь к своим брюкам, которые лежат рядом, и достаю Зиппо.

— Я не чертов спорт.

— Ты можешь быть всей гребаной Олимпиадой.

Я хватаю ее пальто и накидываю его на нее.

Хотя мне жарко, как в сауне, она только что дрожала. Жаль жертвовать видом ее розовой груди и киски, но приоритеты и все такое.

— Ты можешь быть таким мудаком.

— Могу? Я думал, что я точно мудак.

Я заправляю пальто ей под подбородок, затем наклоняю ее голову, чтобы лучше увидеть ее глаза.

Они глубокие, как земля, но все еще тянутся к небу с упрямством высоких деревьев.

Она отстраняется, затем делает паузу, берет мою руку между своими и осматривает ее.

— Ты сломал костяшки пальцев.

Я тактично убираю, ложусь обратно и открываю Зиппо рукой, лежащей на груди.

— Заживут.

— Ты больше не бандит и не школьник.

— Спасибо за ненужное напоминание о моем экзистенциальном статусе. Добавлю это как примечание в свое расписание.

— Знаешь, упор на разум и систематическое мышление это синоним отступления от жизни.

— Избавь меня от брехни Ницше. — я наклоняю голову и смотрю ей в лицо. — Кроме того, ты когда-нибудь слышала о практике того, что проповедуешь?

— Я?

— Когда ты в последний раз жила настоящим моментом? Не считая того, когда я только что трахнул твои мозги, конечно.

— Полиция высокомерия берет тебя под стражу.

Я ухмыляюсь.

— Ты не избегаешь темы жизни в моменте. Делаешь ли ты это или ты такой же теоретик, как твой психически неуравновешенный кумир?

— Я…

— Что?

— Я смотрела «Друзей» с Кэролайн прошлой ночью.

Она вздрагивает, как только произносит это предложение.

— Вау. Это так же круто, как прыгать с тарзанки.

— Ты не можешь читать мне нотации, когда все, что ты делаешь, это разрушаешь, мстишь и еще больше разрушаешь.

— Или это, или влезаю в такие отвратительные сферы, как мир, любовь и лечение мирового голода.

Она хихикает, и звук получается легким и воздушным.

— Какое богохульство.

Поделиться с друзьями: