"Империя Здоровья"

– Да благословит тебя Бог!
– раздался с африканской ветки Новый Христианский Призыв.

– Гулу будет спрашивать своего духа, а я - своего, - прошептал аспирант, баюкая на ходу туземного младенца.
– У нас с Гулу будет очень профессиональная беседа.

– Хватит. Сосредоточься, Ник.

Теперь аспирант Дроздов видел перед собой то, что было некогда знакомо доктору Андерсену: ровную утоптанную площадку, окруженную черным плетением ограды, на площадке - костер под охраной двух идолов, а за костром - хижину, в сущности, давно знакомую и Ганнибалу по миклухо-маклайским книжкам детства.

– Никого, - шепнул аспирант, все-таки неуверенно чувствуя себя без поддержки.

– Джи был прав, - сказала в ухо прикрывавшая его тылы Аннабель.
– Давай! Вперед!

Ганнибал зашел в лабиринт из плетеной ограды, немного попутал в нем, зацепился рубашкой за какой-то шип - и выругался, конечно, по-русски.

– Не торопись, - посоветовал добровольный помощник ангела-хранителя.
– По-моему, там надо идти боком... и держаться правой стороны. Осторожней, не проткни мальчишку. А главное - не ругайся плохими словами. Ты на чужой священной земле.

Наконец, преодолев хитроумный аборигенский плетень, аспирант неторопливо, но решительно двинулся прямо к костру.

– Здесь считается правильным обходить огонь справа, - предупредила Аннабель.
– Я очень хочу быть с тобой...

– Ани, дорогая моя, теперь - мой план, - твердо сказал Ганнибал, потому что костер ему понравился: он тоже напоминал о чем-то знакомом с самого детства.
– Теперь не мешай. Только в самом крайнем случае... в самом крайнем... когда станет необходимо меня подстрелить.

– Я поняла, - без эмоций шепнула Ани и пропала.

Аспирант остановился перед костром, в трех шагах от огня, решив ждать до конца. Внезапно он заволновался об Ани: она - там, на дереве, в компании леопарда, а он - тут, у человеческого огня, в полной безопасности. Захотелось произнести какое-нибудь доброе слово, но он стерпел. Стерпел и подумал, что здесь, у языческого огня, пора бы прочесть хотя бы одну охранительную христианскую молитву.

И тут над огнем появилась страшная маска, появились щит и копье.

– Гулу!
– оглушительно ухнуло в правом ухе аспиранта так, что он даже покачнулся влево.

По ту сторону огня перед аспирантом стоял дух африканского леса и напоминал аспиранту что-то очень знакомое. Где-то, казалось, в очень знакомом месте, то ли на даче, то ли в институте он уже видел такой устрашающий маскарад.

"Может, я правнук Миклухо-Маклая?" - как-то невольно отвлекшись, подумал Ганнибал.

Между тем, царила полная тишина. Аспирант не двигался с места, дух африканских лесов тоже не двигался, а Аннабель терпела.

Так они простояли друг перед другом никак не меньше четверти часа. Теперь Ганнибал смотрел леопардовой маске прямо в черные прорези глаз...

И вот копье качнулось и, на пару мгновений нацелившись в аспиранта, указало вниз, на правую для пришельца сторону от огня.

"Я понял", - сказал себе аспирант и стал обходить огонь, принимая приглашение.

Он услышал чье-то порывистое дыхание и едва не обернулся прежде, чем вспомнил, что в ухо дышит издали Аннабель. Она, должно быть, держалась молодцом!

Аспирант, тем временем, долго обходил костер, а Гулу так же неторопливо пятился к хижине, указывая копьем, как нужно идти аспиранту. Только у самого входа в хижину, когда Гулу уже пропал за пологом, аспирант спохватился: руки его были заняты и он еще не предъявил ни одного священного жеста из тех, что, по плану, должны были гарантировать успех переговоров.

И вот, как только аспирант отвел плечом шуршащий полог, как только увидел в хижине очень странный, неестественный свет, так сразу от того, что открылось перед ним в этом свете, он отвернулся в сторону вместе с младенцем, глазком видеокамеры и, значит, самой Аннабель.

Дело было в том, что старый колдун встречал гостя в хижине своей оборотной стороной, да к тому нагнулся, уже роясь в своих колдовских вещичках. Весь его пестрый ритуальный наряд оказался подобием широкой, длиннополой манишки. И больше никакой человеческой одежды на Гулу не было...

Аспирант сбросил свои кроссовки, отодвинул их назад, за порог, и принялся разглядывать всякую африканскую всячину, которой были увешаны стены хижины: деревянные фигурки людей и животных, веревочные косички, маски, шкурки, ножи. Огромная тень Гулу шевелилась, охватывая едва не все пространство волшебного жилища, и Ганнибал, посмотрев, что за свет тут светит, был немало удивлен.

Светил маленький галогенный фонарик. Наверно, на батарейках...

"Ишь ты!
– критически подумал аспирант.
– И тут уже есть лампочка Ильича!"

Но лампочка была явно не Ильича. Скорее всего - Джорджа Вашингтона, королевы Виктории или же, в крайнем случае, генерала Ямамото.

Покопошившись в разных шкурках и вещичках, Гулу снова распрямился, минуту молча смотрел на скромного гостя, а потом важно взял копье, направил его в аспиранта, ткнул концом в нечто вроде кошмы и сказал английское слово "give" ("дай").

Аспирант понял, осторожно положил младенца, куда было велено, и, очень взбодрившись, дал волю рукам.

– Не надо, - сурово, но дружелюбно сказал колдун, когда аспирант умело показал первый приветственный жест тегулу-онезу.
– Кто учить?

Аспирант смутился.

– Скажи, что учил доктор, - заскреблось в ухе.
– Ты был его другом...

Аспирант молчал.

– Делать правильно, - сказал Гулу и, шагнув к аспиранту, сжал своей древней рукой его правую руку, так и увядшую в тайном приветствии клана.
– Доктор-тегулу.

Свободной рукой Ганнибал достал из кармана фотографию доктора.

– Доктор-тегулу мертв, - сказал он.
– Убит.

Своей свободной рукой колдун убрал с лица маску. Теперь перед аспирантом стоял седоволосый, очень древний и очень мудрый негр.

– Гулу знать, - сказал он.
– Гулу много-много знать.

Недолго думая, аспирант вынул из кармашка пробирку с необыкновенной кровью и показал старому колдуну. Гулу сразу отпустил руку аспиранта и отступил на полшага. Тогда аспирант смело протянул ему пробирку.