Империя

– Ну надо же, ублюдок никак не смирится с тем, что мы подняли голову тогда, да и теперь живем не хуже других!

– Сколько нужно времени, чтобы ты смог соорудить такой лагерь? – облокотившись на стол, поинтересовался Луций у Ромула.

– Два-три дня, если все пойдет по плану.

– День, Ромул. Один день. Больше времени я дать тебе не могу. И то при условии, если мы подойдем незаметно и успеем поставить частокол до того момента, когда германцы поймут, что мы отрезали им обратный путь. Работать будем все вместе. Остается только надеяться на то, что твой план сработает, иначе мы останемся здесь навсегда. У херусков в той местности сосредоточена не вся армия, а лишь небольшой отряд, хотя по сравнению с нами и этого очень много. Что же, мы хотели в легион и хотели служить Риму. Время пришло.

– Хотели! Только мясом мы быть не хотели! – ответил Мартин и вышел из палатки.

Все остальные мрачно и молча смотрели друг на друга. Они прекрасно понимали, что их посылают на убой, иначе туда отправили бы целую манипулу, а то и две. Клементий из ненависти ставит центурию против врага, заведомо превосходящего ее по численности. Глупость и безрассудство, но ненависть не знает таких слов: она живет сама по себе и играет по собственным правилам. Такому раскладу был рад только Ратибор. Услышав название племени германцев, он злобно улыбнулся и почти шепотом произнес непонятное имя: «Ульрих».

Никто из друзей так и не заснул до самого утра. Каждый искал себе занятие, чтобы отвлечься от мыслей о том, что ожидало их на рассвете. Единственный, кому, по всей видимости, было плевать не только на все происходящее, но и на саму смерть, был Ратибор. Подложив под голову свернутый плащ, он беззастенчиво храпел на полу, время от времени почесываясь и переворачиваясь с боку на бок.

Как только начало светать, Луций надел шлем, поправил доспехи и вышел на улицу к центурии, которую Понтий уже поднял и вывел на построение. Луций прошелся вдоль рядов и посмотрел на рослых солдат с прекрасной выправкой, одетых в черные доспехи и отлично вооруженных. Единственным, на что он не обратил внимания, были пустые, безжизненные глаза этих людей. Словно машины, они выполняли его приказы, ели, спали и при этом никогда не разговаривали между собой. Может, поэтому Марк говорил о них как о вещах? Впрочем, сейчас все это было неважно. Луций обошелся краткой речью, после чего центурия в боевом порядке вышла из лагеря и направилась туда, где ее ждали неизвестность, страх и отчаянье. Почти все офицеры легиона вышли из палаток и безмолвно, стыдливо опустив глаза, провожали молодого центуриона и его странную центурию на верную смерть. Их обреченность понимал каждый, но никто не хотел попасть в немилость к командиру, и поэтому все молчали, лишь бы самим не оказаться на месте приговоренных бедолаг.

Отойдя от точки дислокации основных сил, центурия Луция оказалась в болотистой местности, покрытой непролазным кустарником. Около трех часов они уже шли без остановки к участку, где должны были разбить лагерь, чтобы преградить путь врагу и не дать ему пройти через топи. Пробираясь через заросли, воины вышли на небольшую тропу, но тут их остановил Ратибор. Он поднял руку вверх предупреждающим жестом, а сам направился вперед. Солдаты замерли в ожидании. Вскоре русич повернулся к ним и тихо произнес:

– Надвигается гроза. Нужно остаться здесь и переждать ее, она будет недолгой. Мы можем укрыться вон под тем уступом, – указал он пальцем на огромный валун, который завис над небольшой горкой наподобие козырька, образовав под собой достаточно места, чтобы разместить там целый отряд.

– Откуда ты знаешь? – спросил Луций, подходя к русичу и вглядываясь в указанном им направлении.

– Ветер поменялся. Да и птица притихла, будто вымерла. Посмотри вон туда, – Ратибор обратил внимание Луция на паутину: паук, который ее сплел, забился в самый ее угол и не реагировал на добычу, попавшую к нему в сети. – Он чувствует приближение недобрых перемен гораздо лучше, чем люди, поэтому и сидит тихонько: боится. Нам стоит последовать его примеру. Пауки – хитрые хищники. Наши старцы говорили, что они могут видеть будущее, а наши воины почитали заветы предков. Тем более, я – варвар, Луций. Я вырос в лесу и отлично знаю повадки природы. Лучше поверь мне на слово. Если прикажешь идти дальше, я пойду, но мы потеряем много сил и времени в неравной борьбе с ураганом, и, наоборот, сбережем их, если переждем его. Германцы, скорее всего, тоже знают о приближающейся буре и не станут предпринимать активных действий. Поверь, у нас есть время, чтобы добраться до места вперед них.

– Надеюсь, ты прав, Ратибор. Надеюсь, ты прав, – Луций повернулся к солдатам и скомандовал: – Все под каменный навес. Устроим привал.

– Что случилось? – подойдя к нему, поинтересовался Мартин.

– Ратибор сказал, грядет буря. Нужно переждать!

И действительно, вскоре поднялся легкий ветерок, потянуло прохладой. Как только центурия укрылась под каменной глыбой, небо стремительно затянула зловещая черная туча, все вокруг потемнело и на какое-то мгновение затихло. Затем, словно спохватившись, задул резкий холодный ветер. С деревьев посыпалась листва, затрещали ветви вековых сосен, послышался треск старого дуба, который, сдавшись под натиском стихии, рухнул прямо на то место, где совсем недавно стояли воины Луция. Ослепительно яркая молния вспорола небо. Тут же прогремел оглушительный гром – Луций и его друзья даже пригнулись от его неожиданного и пугающего раската. Солдаты стояли словно вкопанные, не шевелясь и не дергаясь, и наблюдали за всем происходящим с внешним равнодушием.

– Похоже, боги гневаются на нас! – усмехнулся Луций.

– Спустился бы сюда хоть один! Я бы постарался вонзить в него клинок по самую рукоятку! – Мартин сплюнул в сторону и выбежал под ливень, который хлынул с небес обильными потоками.

– Мартин! Вернись назад! Я кому сказал, вернись назад! – заорал на него Луций.

– Давайте! Спускайтесь! Все спускайтесь! И ты, ничтожный Юпитер, явись, покажи себя! Выйди ко мне! Я не моя мать и не сестры, которые не могут постоять за себя! Уж я-то тебе дам отпор! Ну же, спускайся! – выхватив клинок, орал Мартин в небо. – Ты не рад, что мы здесь?! Да нам плевать на твое недовольство и на твои законы! После того, что ты с нами сделал, нам уже все равно!

Молнии почти без перерыва вспыхивали одна за другой, но друзья напрасно призывали Мартина одуматься и вернуться в укрытие. В конце концов, Луций сам выскочил под дождь и, сбив Мартина с ног, повалил его в вязкую жижу. Тот попытался сопротивляться, но Луций несколькими ударами успокоил его. Тут подоспело подкрепление, и Мартина общими усилиями затащили обратно. Едва воины вернулись под навес, как очередная молния вонзила свой трезубец именно в то место, где они только что находились. Не утихая, гремела в тучах гулкая небесная канонада, и от этого блистания и грохотания у всех трепетно сжимались сердца. Друзья, тяжело дыша, сидели на земле и пристально глядели на обгоревшую траву, которая дымилась под проливным дождем, испуская отвратительный запах гари. Какое-то время все пребывали в оцепенении, но вскоре Луций нарушил тишину.

– Похоже, мы и вправду направляемся к самому Плутону в Тартар! И он явно не хочет нас туда пускать, а то вдруг мы и там выживем!

Друзья задумчиво улыбнулись, понимая, что им в очередной раз крупно повезло. Словно чья-то могущественная рука поддерживала их и вела по какому-то великому, непознанному, но при этом очень опасному пути.

Гроза, действительно, бушевала недолго, минут сорок. И прекратилась она так же внезапно, как и началась: тучи резво разбежались по небосводу и исчезли, будто их и не было. Вот только еще больше похолодало, а с высоких холмов в низину молоком полился густой туман, укрывая под собой все, чего он касался.

– Пора выдвигаться, – оживился русич. – Погода настроена против нас. Здешние боги гневаются за то, что мы пришли сюда.

– Плевать я хотел на них! – злобно стряхнул с себя грязь Луций. – Они всегда гневаются, сколько не моли их о милости. И я больше не намерен их умолять. Теперь я буду требовать! Я стану брать силой то, что принадлежит мне по праву. Я больше не намерен ни перед кем склонять голову: пускай другие склоняют ее передо мной или теряют ее! Выдвигаемся!

– Слова либо безумца, либо страшного человека, – вслух отметил Ратибор, а про себя подумал, что не хотел бы иметь в числе врагов этого юношу, который явно еще покажет свой оскал всем тем, кто его недооценивает. Если, конечно, они выживут.

Клементий сидел за столом вместе с Кассием, когда к нему вошел примипил и сообщил дурную весть:

– Господин, солдаты многих центурий отказываются идти дальше. Они боятся здешних друидов и верят в то, что дух Квинтилия Вара следит за нами и хочет нашей крови.

– Что?! Что ты мелешь, офицер?! – вставая из-за стола и отшвыривая в сторону кусок жареной курицы, прокричал возмущенный Клементий.

– Я говорю так, как есть, командир. Солдаты плохо обучены. У них не было должной подготовки в связи со спешными сборами в поход. Да еще эта мерзкая погода… Люди утомлены тяжелым переходом и подавлены, дайте им время на отдых, и вскоре они придут в норму.