Импровиз. Война менестреля
Шрифт:
Бывший лейтенант открыл было рот, чтобы дать резкую отповедь, но правительница опередила его, приложив палец губам молодого человека.
— Ни слова, мой верный защитник! Я каждый день молю Вседержителя, чтобы даровал воинскую удачу и уберёг от стали и свинца наших друзей из Кевинала. Разве я когда-то дала понять, что недовольна вашей службой? И вашей, пран Пьетро, и прана Жерона, и других капитанов. Вы все для меня на вес золота. Ваше мнение о войне и обо всём, что сопутствует ей, бесценно для меня. Но позвольте заниматься интригами мне и прану Дэнни альт Пратлу. Поверьте, у нас большой опыт.
Быстрым движением Пьетро перехватил её запястье и прижался щекой к ладони. Нет, на эту женщину совершенно невозможно сердиться. Редко, очень редко Вседержитель
— Как скажете, ваша светлость.
— Вот и замечательно, — Кларина сверкнула жемчужными зубами. — Пусть Коло выполнит ваше поручение, а потом помогите ему посетить замок прана Гвена. Альт Раст — хитрый старый лис. К тому же рядом с ним сейчас Офра, пран Бриан альт Нарт — большой любитель хвататься за шпагу по поводу и без повода, а в добавок — почти две дюжины кринтийцев, каждому из которых ничего не стоит убить человека. Главное, берегите себя, если в замке Ониксовой Змеи начнётся большая драка. Вы слишком дороги мне. Но любой другой из перечисленных мною, кто погибнет там, смертью своей упростит нашу жизнь.
Пьетро кивнул. И тут она права, как бы жестоко это ни звучало. С каждым днём Кларина восхищала его всё больше и больше. Как можно с ней спорить?
С этого для главнокомандующий погрузился в подготовку задуманного. Тщательно подбирал отряд, который должен был доставить «гремучую ртуть» в форт Аледе и сопровождать Коло. Исключительно из мастеров клинка и метких стрелков, числом не более полудюжины. В случае необходимости они могли пробиться сквозь окружение любой силы. Не вступить в схватку с превосходящим противником, а именно прорваться и уйти. Старшим, после долгого разговора с капитаном Жероном назначили лейтенанта Сергио альт Табаска из Дома Чёрной Мыши — одного из самых опытных офицеров-кевинальцев. Конечную цель знал только он.
Дело продвигалось не слишком быстро — ведь и основные заботы по подготовке к генеральному сражению с Пьетро никто не снимал. Ремесленники в срочном порядке переделывали больше сотни аркебуз по рисункам безумного алхимика Прозеро, снабжая их кремнёвыми замками. Испытания первых образцов прошли успешно — правда, учёному пришлось внести кое-какие поправки и изменения, чтобы повысить надёжность срабатывания оружия. Поначалу солдаты сыпали порох на полку «на глазок». Когда его оказывалось слишком мало, главный заряд в стволе аркебузы не загорался, а если слишком много — вспышка слепила стрелка, а одному даже сожгло правый ус до основания. Потом придумали особую мерку-ложечку и дело пошло на лад. Скорострельность аркебуз увеличилась.
Тем времена Кларина не расставалась с отцом Сабаном. Забегая для ежедневного доклада, Пьетро всякий раз заставал герцогиню беседующей с кротким священником. Они обсуждали самые разные вопросы, но правительница внимала словам Сабана с неизменным интересом. Складывалось впечатление, что она просто боится отпускать его от себя. А может, и правда, советы умудрённого жизненным опытом священнослужителя помогали ей разобраться во всяческих хитросплетениях интриг. Не зря же столько лет он провёл бок обок с герцогом Лазалем — прозорливым, мудрым, опытным. И кто знает — не благодаря ли подсказкам отца Сабана мир запомнил Лазаля именно таким? Во всяком случае, Пьетро не видел ничего дурного в том, что правительница Вожерона набирается ума-разума от старика. Лишь бы не лез военные вопросы и не докучал там, где смыслит, наверняка, не более, чем младенец.
Но однажды главнокомандующий проговорился. Упомянул Реналлу при отце Сабане. Просто случайно с языка сорвалось. Он отдавал себе отчёт, что вспоминает зеленоглазую красавицу всё реже и реже, поглощённый с головой чарами Кларины. Речь зашла даже не о ней, а о Лансе альт Грегоре, которого упорно хоронили доходящие из Трагеры слухи. Великое сражение при входе в бухту Эр-Трагера будоражило людские умы, передавалось из уст в уста. Обычно разговоры крутились вокруг двух тем. Первая — сломлен ли нет хребет Браккары?
Стоит ли ожидать новых поползновений островитян утвердить свои порядки на материке? Говорили, что к родным берегам вернулись не более четверти судов — галерный флот вновь потрепал их у острова Калвос, а вырвавшиеся из смертельного кольца каракки были захвачены Унсалой. Вторая сводилась к тому, что на защиту отечества встали трагерские менестрели, научившиеся применять магию не для создания сладкозвучных мелодий, а для войны. И научил их никто иной, как чудесным образом спасшийся с Браккарских островов Ланс альт Грегор.Пьетро ничего не смыслил ни в музыке, ни в магии. Тем более, что одно проистекает из другого и в него же вливается. Но он искренне верил, что если кто и способен сломать все рамки дозволенного и разорвать оковы обыденности, как сказали бы айа-багаанцы — любители цветистых фраз, так это альт Грегор. Вопрос в том, мог ли знаменитый менестрель вырваться живым из лап короля Браккары? Даже не короля, а Дома Жемчужного Нарвала, одного из Высоких Домов Браккары, который славился на все двенадцать держав жестокостью и мстительностью. Но если он каким-то чудом и сбежал — сам или помогли некие доброхоты, — то молва похоронила Ланса в очередной раз. Все слухи, как один, утверждали — никто из менестрелей, защищавших Эр-Трагер, не уцелел. Пали от руки проклятых захватчиков, заслонив грудью Отчизну. Их уже назначили героями. Сочиняли баллады и оды во славу победителей. Придёт время и мёртвые менестрели шагнут на страницы романов, где воспоют их подвиг.
Вспомнив о Лансе, Пьетро заметил, что это уже третья смерть менестреля за последние полгода, слухи о которой дошли до Роты Стальных Котов, и предположил, что всё это — звенья одной цепи, начало которой положено на осеннем балу в замке герцога Лазаля. Оказалось, что отец Сабан прекрасно помнит все те события и в глубине души сочувствует альт Грегору. Даже, скорее, не ему, а Реналле, жизнь которой оказалась сломана всё из-за той же череды событий. Вот тут Пьетро и допустил ошибку — рассказал, что Реналла волею судьбы и промысла Вседержителя оказалась в Вожероне.
Позже кевиналец корил себя за несдержанность, но было поздно. Старенький священник забегал по комнате, возмущённо потрясая кулчком.
— Я должен ей помочь! Я обязан ей помочь! Мне необходимо её увидеть!
— Боюсь, святой отец, что ей уже не помочь, — грустно проговорила Кларина. — Тяжкий недуг, завладевший душой и телом…
— Слово, угодное Вседержителю, — отец Сабан перебил правительницу, чего за ним раньше не водилось, — врачует любые душевные недуги!
— Слишком поздно. Полностью покорив душу, он перешёл на тело. Она утратила желание жить, — покачала головой герцогиня.
— Не может быть! — Священник упорствовал, что тоже было не в его обычае. — Я должен её увидеть.
— Чтобы убедиться в неотвратимости смерти?
— Пусть так. Но я должен убедиться! — Сабан повернулся к главнокомандующему. — Где, вы говорите, находится замок Дома Ониксовой Змеи?
Несмотря на долгие уговоры и неоспоримые доводы, бывший духовник Лазаля стоял на своём. Насмерть, как самая лучшая пехота, ощетинившись вместо пик убеждением в собственной правоте.
Не помогало ничего. Даже объяснения Пьетро, что форт Аледе, за который предстоит сражаться двум армиям, находится слишком близко от замка.
Кевиналец благоразумно умолчал, что он намерен дать решительный бой, чтобы раз и навсегда отучить Эйлию альт Ставоса захватывать города и деревни повстанцев. Пьетро предполагал заманить вражеское войско тем, что гарнзон Аледе покажется генералам герцога-консорта слабым и они попытаются захватить его, чтобы обеспечить себе надёжный тыл. Тогда задуманная главнокомандующим Вожерона шутка с фортом превратится в коварную ловушку. «Гремучая ртуть» страшна на поле боя. Посиле взрыва она превосходила порох в десятки раз и не требовала фитиля или искры. С её помощю несколько хороших пращников произведут ужасные опустошения в ядах противника. А потом подтянутсяи основные силы вожеронцев. Лишьбы Коло успелвовремя.