Индульгенция для алхимика

Шлеймниц поднялся с табурета, грозно взглянул в сторону похотливо косившегося на грудь девушки Николаса, кашлянул в кулак и, ответил:

– Передайте управляющему, что все будет готово через четыре дня. Около десяти фунтов розмаринового и столько же лавандового снадобья. Завтра мы должны уехать в горы, возможно - с ночевкой. А как вернемся - сразу начнем Делание. Пусть герр Майер не беспокоится.

Гертра кивнула, практически развернулась к двери, но, остановилась, словно не решаясь задать некий вопрос.

– Да, фройлян? Мы можем вам чем-то помочь?
– очкастый Прош куртуазно склонил голову, придвигаясь ближе к посетительнице.

Девушка слегка зарделась, потупила глаза, а потом, очень тихо произнесла:

– Если можно... не мог ли господин алхимик сделать небольшой кусочек и для меня? Совсем крохотный, на четверть унции... заплатить я не смогу... но я отстираю... буду стирать ваше белье столько, сколько скажете...

Студиозусу стало неловко. Гертра просила о такой малости, так скромно и неуклюже... словно в первый раз. С другой стороны - понятно, ведь простолюдины моют волосы травяными настоями, есть более насущные покупки, на которые они тратят свои немногочисленные крейцеры. Пользоваться ароматическим мылом - прерогатива только благородного и почтенного сословия...

Проныра только - только собрался влезть с предложением о личной помощи, но Густав его опередил:

– Конечно, фройлян. Думаю, у нас останется немного species[156]

, и, мы с удовольствием подарим его вам. Без всяких денег или обмена на услугу. У вас и так хватает работы, так что займитесь ей.

Девушка покраснела еще больше, неловко изобразила книксен и, не сказав ни слова, исчезла за дверью. Николас засверкал стеклами очков:

– Но Гусь! Сколько могу я стиркой заниматься?
– особо выделив "я", фамулус плотно притворил двери.

– Пока не отработаешь четырнадцать пфеннигов, - Шлеймниц говорил решительно и безапелляционно.

– Э... мс...
– промямлил кутила Прош, - А что это за разговор про завтрашний поход?

– Обычный разговор. Завтра, после восхода солнца, отправляемся в Долину. И в горы, за пиритом, каолином, солью, и, прочими нужными минералами. У кузнеца я все узнал в точности, что и где, так будь добр, утром приготовь Рыжика и маленькую повозку...

ГЛАВА 8

***

С благословления отца Пауля, в поход отправились сразу после секундарии. Погода стояла солнечная, но ветреная. Откормившийся на баронских харчах, Рыжик бодро стукал копытами и размахивал хвостом, отгоняя воображаемых сплетней. Густав хотел побыстрее добраться к подножию Мон - Бёзенштайна, заняться поиском колчедана, но, в нижней деревне, Браденхолле, их задержал сержант надвратной башни. Узнав, что прибывшие с господином Граувицем клирики отправляются в путешествие по Долине, и, что их провожатым назначен дылда Эммерик, толстомордый вояка покрутил обвислый ус, осмотрел троицу, задержался взглядом на Адольфиусе... Что-то в уме прикинув, приказал ждать. На вопрос раздраженного Шлеймница, сколько им придется торчать подле открытых ворот, стражник невозмутимо ответил: мол, столько, сколько нужно. Немного помолчав, все же объяснил: всего-то на-всего, надо дождаться старика - травника, такого же новичка в Тотенраух, как и алхимик с фамулусом, пришедшего в поселок за несколько дней до возвращения господина барона. И взять деда с собой на прогулку, окрестности тот уже облазил, а теперь - ждал случая осмотреть Долину. Не с Патрулем же ему ехать? Или доложить в крепость, что алхимик отказался помочь лекарю?

Досадуя, субминистратум лишь махнул рукой. К пожилым людям, в последнее время он испытывал откровенную неприязнь, магистр Ветинс постарался. Тут еще один реликт на его голову... и ведь не откажешь?! Остается только смириться и надеяться, что ветеран еще в здравом уме, передвигается на своих двоих, и, не страдает энурезом. А так же излишней язвительностью и любознательностью. И не заставит себя долго ждать...

Травник появился спустя три четверти часа. Вообще-то, глядя со стороны, назвать его стариком было достаточно сложно. Да, лицо изрезано морщинами, но - черты - аристократические, борода - "полуиспанка", аккуратная, без бакенбард; взгляд серых глаз цепкий, длинные седые волосы, выбившиеся из-под кожаного авентайла[157]

– чистые. Как и одежда: шап[158]

болотного цвета, под ним - не раз латаный дублет[159]

, потертые холщовые шоссы, черные сапоги - до колен (а не вошедшие в городскую моду - до середины голеней). Походка, пусть с легкой хромотой, но - твердая, уверенная, сучковатый посох, на который опирался их случайный протеже - выглядел лишним; осанка - прямая, горделивая, словно этот человек некогда командовал войском... о том же говорили покатые борцовские плечи, подтянутый живот, крепкие запястья и широкие ладони. Ни дать, ни взять - рыцарь, взявший себе послушание искупить грехи не нанося раны, а врачевая их. Он показался Густаву смутно знакомым... но где, и при каких обстоятельствах они виделись, алхимик ответить не мог. Может потом вспомнится?

Старик неторопливо подошел к компании, благодарно кивнул сержанту, получив от того ответный кивок, затем, принялся внимательно изучать трех молодых парней и одного гомункула - обезьяна. Придя к определенному заключению, травник заговорил:

– Рад вас видеть, месстре[160]

, - голос звучал басовито, гулко, вызывая уважение к его обладателю.
– Благодарю, что дождались. Ты, очевидно, - конец посоха указал на субминистратума - фратер Густав, недавно чуть не ставший закуской импура. А ты, очкарик с разбитым лицом ... Проныра, ведь так тебя зовут меркаторы? Ага. Ты, дылда, Эммерик. А этот жирный прыщ - гомункул Адольфиус, герой сражения под Рагенсбергом. .. Тааак...
– протянул "дедуля", вновь опершись на палку.
– Ну, а я - Редрик Л"Ашьери, знаток herbae vitae[161]

, из Фландрии. Будем знакомы?

– Э...
– слегка опешившие, приятели сразу и не нашлись, что сказать.

– Приветствуем, герр Л"Ашьери, - сообразил за всех студиозус.

Куртуазный Адольфиус, воодушевленный видом поясной фляги нового знакомого, элегантно изобразил книксен.

– Можно без "герр", - благосклонно кивнул травник.
– Не такая уж я большая шишка. Итак, каковы наши планы?
– он особо подчеркнул слово "наши".

Точно! После очередного кивка, в голове у Густава все встало на свои места. Сломанный Рыцарь! Тот, кто совершил некий неблагородный поступок, над главой которого однажды переломили его меч! Лишили рыцарского достоинства, отслужили панихиду и изгнали из страны. Это объясняет поведение и замашки седовласого знахаря...

– Мы идем сначала к Мон - Бёзенштайн, - алхимик поправил пелеус, соображая, выкладывать ему все карты, или, козыри попридержать?
– Оттуда - в Айхфальд, на ночевку. Потом - в Мюрек, на солеварню, затем - восточный берег Бликзее, но не в Роттманер, а севернее... ну, а дальше - посмотрим. Смотря сколько нагрузим добра в повозку. Хотелось - бы на Хохгаллен и Хоэ - Вартэ заглянуть.

– Что ж, мне это подходит, - покладисто согласился старикан.
– Пошли? Или еще кого-то подождем? Имейте в виду: я хоть и седой, но форы юнгерменнам дам запросто.

***

В общем, путешествие не заладилось с самого начала. Но в этом, кроме себя, Густав никого винить не мог. Студиозус плохо представлял Долину и особенности передвижения по ней. Это ведь не Тюрингинские горы, вдоль и поперек изрезанные тропинками и дорогами. Здесь, в Порубежье, тракты - большая редкость, а конные тропы, даже оставленные Патрулем, через декаду превращались в непролазный бурьян.