Индульгенция для алхимика

– Благодарю, Ваше Преподобие, - алхимик облегченно перевел дух.

Но неугомонный Проныра вновь вылез с ненужными вопросами:

– Дом патер, а если доминиканцы Густава в подвал посадят? Неужели вы не вступитесь? А если его на кол, или, не дай Бог, на костер отправят?

Адольфиус громко хрюкнул, вообразив подобную перспективу.

Шлеймниц вновь напрягся.

– Causa aequo examinata inquisitionis item[122]

, - взгляд милитария стал холодным.
– Сношения с преступниками и еретиками я не потерплю. И пальцем о палец не ударю, что бы помочь. Так что если ты, мерценариус, окажешься настолько глуп, я буду сильно разочарован. Понятно?

– Да, Ваше Преподобие, - тихо ответил смущенный алхимик.
– Мне все понятно.

– Хорошо, - фон Хаймер удовлетворенно кивнул.
– Но я зашел не ради лекции и выяснения отношений, - отец Пауль еще раз оглядел комнату.
– Не забывайте, сегодня еще служить нону и комплету. Похоже, что к вечеру не успеваете... не думал, что тут такой свинарник. Отправлю пару помощников, - решил священник.
– И поторапливайтесь, магистр Ветинс вечно оставаться за Гранью не будет...

***

К заходу солнца, лаборариум оказался в полном порядке. Потолок радовал глаз свежей побелкой, от пыли не осталось и следа, горн и атанор вычищены, алхимическая посуда вымыта, пол - застелен свежими ковриками, в молельне горели лампады, а в келье - светильники, заправленные почти не чадящим конопляным маслом. Солнце, уходящее за вершину Хохголлена, пика, закрывавшего Долину с запада, делилось своими последними лучами, осторожно заглядывая в незатянутое окно.

Явившийся к закату капеллан, увидев такую чистоту, одобрительно хмыкнул:

– Что ж, потрудились неплохо. Теперь пора и головой поработать. С сегодняшнего дня вызов старика Готтлиба будешь сам проводить, - милитарий передал Густаву золотой медальон с Уроборосом.
– Ты хоть один экзорцизм знаешь? Или в Ордене Лулла субминистратумов этому не учат?

Студиозус хотел, было, ответить, что знает целых два способа, но, вовремя одумался:

– Не совсем, дом патер. Нас обучали только провожать отлетающую за Грань душу, а призыву в материльный Мир - это уже когда викарную ступень[123]

получишь. Не раньше.

Фон Хаймера такой вариант не устроил.

– Значит, будем заниматься. И начнем - прямо сейчас, - отец Пауль вытащил из поясной сумы свиток пергамента...

Спустя час, мокрый, словно искупавшийся в луже голубь, Шлеймниц, готов был проклясть всех: духовного Наставника, с каждой неудачей отпускающего очередное ехидное замечание об умственных способностях своего подопечного; вредного старикана, столь не вовремя ушедшего в Мир Иной и не желающего отвечать на Зов алхимика; очкастого воробья Проша, сосватавшего ему "тепленькое местечко" и, даже, слегка пьяного и сытого Адольфиуса, отвлекавшего студиозуса от прекации ловлей блох подмышками.

У субдьякона ничего не получалось.

– Ладно, еще несколько раз попробуем, и я сам займусь, - сокрушенно подвел итог неудачного тренинга утомленный милитарий.
– Четче модулируй и, не забудь про акценты в последней фразе. Похоже, это из-за твоего косноязычия и плохой звуковой памяти. Звук гортанный должен быть, вот так: "ае", а не "а". Сколько раз повторять?

Густав хмуро кивнул, обдумал, где и как он ошибся, и, начал экзорцизм заново. Текст сильно отличался от того, что капеллан читал у покаянного креста. Был короче, проще, и в латинском варианте сильно перегружен гласными, чего Шлеймниц не очень любил.

Он дошел до заключительного тракта[124]

:

"Et tenebris relicta tuo quasi alas daemonis noctu tabellarius et sis emergere es coram me nebulosa caligine in ordinibus Angelorum, sicut apostolus Petrus de caelo descendit ad benedictionem sancti Benedicti. Amen"

(И пусть Тьма останется за твоими плечами, подобно крыльям демонским, Ночь несущим, и явишься ты предо мной туманным облаком, по велению Ангельскому, словно апостол Петр спустившийся с Небес для благословления святого Бенедикта. Аминь).

Медальон, приклеенный воском к распятию, неожиданно упал и покатился по столику, очерчивая спирально сокращающиеся круги. Алхимик перекрестился. Золотой кругляш, остановился, мелко задрожал, "дзынькнул" в последний раз, и... с коротким "чпок" превратился в желтую полупрозрачную сферу, из которой на присутствующих уставилась раздраженное и искривленное отражение длинноносой физиономии магистра Ветинса.

– Пауль, чтоб ты инеффигию[125]

получил! Какого мхора? Этот пуппил простейший экзорцизм провести не может, а ты мне его в ученики навязываешь? Я что, дятел, что бы о Грань лбом долбиться? Целый час!
– в этот раз декан говорил более громко и разборчиво, правда, сильно дребезжащим голосом.

– Рад видеть Вас, Готтлиб, - капеллан добродушно улыбнулся призраку.
– О самочувствии не спрашиваю, вижу, что настроение у Вас хорошее, - повернувшись к Густаву: - Поприветствуй старшего магистра, ученик.

– Э...
– вспотевший субминистратум, не ожидавший, что в этот раз у него получится, слегка растерялся. Ведь не здравия же привидению желать?
– Приветствую Ваше Высокопреподобие, - студиозус куртуазно изобразил неглубокий поклон.
– Сожалею, что причинил Вам некоторое неудобство, я проводил такой ритуал в первый раз.

– Да?
– старикан, будь он жив, наверняка бы истек желчью.
– А что за Душа тогда рядом с тобой вьется? Разве не ты ее призвал? Я и в прошлый раз видел, и, сегодня, снова. С обрывком связующей нити, как будто вы с ней были долгое время вместе, а потом какой-то экзорцист связь разорвал.

– Э... нет, дом каноник, это не я... А что за Душа?
– насторожился студиозус, думая, что речь идет о покойном младшем брате, вздумавшем его навестить.

– Да, что за Душа?
– поддержал вопрос заинтересованный капеллан.

– Да импур ее знает, - лицо фон Ветинса чуть расплылось, а потом вновь сфокусировалось внутри шара.
– Судя по отблескам Искры - крестьянин какой-то. Мечется вокруг Барьера, как собака, которая со следа сбилась. Ты, дисципулос, случайно, никого в последнее время не проклинал до смерти? Нить то откуда взялась?

– Нет, Ваше Высокопреподобие, - чуть слышно выдохнул студиозус.
– Не знаю... Возможно, совпадение?

– Совпадение, говоришь?
– задумчиво потер щеку капеллан.
– Потом проверим. Сейчас это не важно. Господин магистр, может, Вы начнете обучение?